Опасная ложь (СИ) - Гетта Юлия

Эпилог

Восемь месяцев спустя

— Константин Владимирович! — доносится приглушённый голос домработницы из-за закрытой двери спальни, после продолжительного громкого стука. — Я очень извиняюсь, но если вы через десять минут не спуститесь, то Алёна Дмитриевна опоздает на самолёт!

Новенькая, ещё не знает Костю в гневе. Знала бы, от чего отрывает нас. Я лежу на животе, голая, потная, вся перепачкана спермой, Костя такой же, прижимает меня сверху к постели своим весом. Сильно сжимает волосы на затылке и дёргает на себя, загоняя в меня член до упора, отчего я дёргаюсь и давлюсь криком.

— Я вас понял, Евгения, мы скоро спустимся! — громко отвечает он, быстро зажав мне ладонью рот, и тише добавляет сквозь зубы. — Уволю, суку.

— Ай! — вскрикиваю я, когда следует очередной грубый толчок, и его рука отпускает меня, тут же перемещаясь обратно в волосы и прижимая мою голову к кровати. Его губы касаются шеи, покрывают ее влажными жадными поцелуями, зубы впиваются в плечо, оставляя на нем розовые вмятины. Он любит так делать — засосы, следы от укусов, синяки от его пальцев на моих запястьях и бёдрах — все это неизбежно после долгой разлуки или перед очередным расставанием.

Я уже трижды улетала от него, и возвращалась. На каникулы, выходные и праздники. И каждый раз встречи и прощания — это какое-то безумие между нами.

— Не хочу улетать… — выдыхаю с жалобным стоном, когда он заводит руку мне между ног, раздвигает половые губы, и начинает с нажимом массировать клитор, не прекращая совершать глубокие резкие толчки внутри меня, на грани боли и удовольствия.

— Лучше замолчи, Алена, — рычит мне в ухо, сильнее сжимая волосы на затылке, — Я сейчас как никогда близок, чтобы пойти у тебя на поводу.

Мой оргазм так близко, и он знает об этом, дьявол, давит на клитор сильнее и вколачивается в меня все быстрее и глубже, заставляя терять рассудок от накрывающих ощущений.

Я кричу, захлёбываясь воздухом, всхлипываю, скулю от кайфа, содрогаюсь в его руках… На самом пике, на грани, чувствую, как он тоже начинает кончать, в очередной раз бурно изливаясь в меня без всякой защиты. Знает ведь, что сейчас я не предохраняюсь, но все равно делает это, подлец. А я, сумасшедшая, даже не возражаю. Хочет — пусть. Он ведь уже взрослый мальчик, и, конечно, осознает, какие могут быть последствия.

Я дёргаюсь ещё несколько раз, пропуская сквозь тело спазмы удовольствия, и затихаю под ним, целиком отдаваясь сладкой неге, наслаждаюсь тяжестью его тела, теперь еще сильнее придавливающего меня к кровати, слушаю его частое шумное дыхание.

— Люблю тебя… — само собой срывается с губ, когда я завожу руку за спину, и пытаюсь неловко погладить его или обнять.

— И я люблю, — хрипло произносит он в ответ, трется носом о мою щеку, заставляя повернуть голову, и впивается в губы долгим чувственным поцелуем.

— Так не хочу никуда улетать! — жалобно хнычу я, как только наши губы размыкаются, и разворачиваюсь под ним, чтобы обвить руками его за шею и снова притянуть к себе, только на этот раз уже к своей груди, к сердцу.

— Ален, не начинай. Два месяца всего осталось.

— Я умру за эти два месяца!

— Не умрешь, — он снова целует в губы, но на этот раз коротко, и встаёт, отжимаясь от кровати. — В конце концов, я предлагал тебе перевестись на заочное, ты сама не захотела.

— Я ведь говорила, что на заочном другие преподаватели, слабее…

— Вот и не бурчи тогда, — усмехается он. — Ещё два месяца как-нибудь потерпим.

Я тяжело вздыхаю.

— Это будет нелегко.

— Хватит ныть. Одевайся, давай, быстро, а то и, правда, опоздаем.

Я мысленно закатываю глаза — ох, как же он любит покомандовать.

— Слушаюсь, сэр, — насмешливо отзываюсь, кое-как поднимаясь с постели на подрагивающие после долгого секса ноги, и спешу в ванную.

Мою руки, лицо, и внутреннюю сторону бедер, по которым стекают следы его страсти. Принимать душ уже некогда, но я ничуть не расстраиваюсь по этому поводу — хочу увезти с собой как можно больше его запаха. Прилечу — и там не буду мыться. Все два месяца, пока не увижу его снова. Смеюсь вслух над своими мыслями — да, кажется, я окончательно сошла с ума от любви к нему.

Бегло осматриваю свое отражение в зеркале, и широко улыбаюсь от того, как блестят мои глаза, и как распухли губы от поцелуев. Даже красный подбородок, весь исцарапанный Костиной щетиной, нисколько не портит мое лицо. Я такая красивая, и просто неприлично счастливая девушка. Даже несмотря на то, что снова улетаю.

Костя прав, еще два месяца мы как-нибудь вытерпим, а потом я навсегда вернусь в Москву, чтобы больше никогда с ним не расставаться.

Признаться честно, не так уж и сильно я переживаю из-за этой поездки. Вот когда улетала в Лондон впервые после летних событий, было куда сложнее. Потому что тогда я понятия не имела, что будет дальше. Думала, умру от тоски по Косте, да еще и неизбежная встреча с Беном сильно напрягала. Переживала, что причиню ему боль, сообщив, что мы больше не сможем быть вместе. Но, оказалось, что переживала я зря — он не горевал по мне слишком долго. И даже не стал дожидаться личной встречи, а сообщил мне прямо по телефону, что у него теперь другая девушка.

Если бы я только знала, как все сложится, что эта разлука парадоксальным образом сделает нас с Костей еще ближе друг другу, мне было бы куда проще тогда, в сентябре.

Весь этот учебный год там, в Лондоне, я находилась разве что только физически. Душой и мыслями я полностью всегда оставалась здесь в Москве. Да и скучать мне там по большому счету некогда — все свободное от учебы время я вникаю в дела папиной, то есть, теперь уже моей компании. Оказалось, что расстояние этому совершенно не помеха, учитывая какие возможности дает нам современный интернет. За последние несколько месяцев я изучила все бизнес-процессы компании, и даже внесла в них некоторые изменения (разумеется, после того, как посоветовалась на этот счет с Костей). И эти изменения уже успели дать свои первые положительные результаты.

Мне кажется, что папа мог бы гордиться мной. И на душе от этой мысли так легко, что и словами не передать.

Когда я возвращаюсь в нашу спальню, Костя уже одет в брюки, и застегивает пуговицы на черной приталенной рубашке, которая безумно ему идет, и делает его еще более сексуальным дьяволом в моих глазах. Я беру со стула заранее приготовленное нижнее белье, и игриво покачиваю на пальчике бюстгальтер:

— Поможешь?

Он улыбается. Я знаю, как он любит меня одевать. Вертит, как куклу, застегивает крючки, натягивает через голову платье, дергает вверх молнию на спине. Шлепает по попе, когда все готово, подталкивая к выходу. Сам берет заранее собранный мною лично чемодан.

Ещё через минуту мы уже внизу, идём к машине, где нас ждёт Николай. Я тепло улыбаюсь ему, желаю доброго утра, интересуюсь делами, пока Костя передаёт чемодан Мише — второму охраннику. К счастью, ранение Коли не оставило после себя никаких последствий, еще в конце лета мужчина вернулся на службу, и теперь за пределами дома везде тенью следует за Костей. Мне так спокойно от этого, я знаю, что рядом с любимым всегда есть верный и надёжный человек. Когда я впервые увидела его, разрыдалась, и долго просила прощения, за то, что ему пришлось пережить по моей вине. Николай, кажется, даже был слегка шокирован величиной моего раскаяния, хоть и старался не подать вида. А еще он снова стал обращаться ко мне на «вы», несмотря на то, что я постоянно прошу его не делать этого. И все же он хорошо ко мне относится, не держит обиды и зла. Потому что всегда улыбается мне в ответ, а за все время, что я с ним знакома, ни разу не видела, чтобы он улыбнулся кому-то ещё.

— А где Мила? — растерянно оглядываюсь я по сторонам. — Она что, ещё в школе?

— Нет, она уже полчаса ждёт вас в машине, — отвечает Николай, улыбаясь мне уголком рта.

Я смущённо улыбаюсь ему в ответ, и спешу заглянуть в салон, где и правда, сидит Мила, забравшись с ногами на заднее сидение. Она что-то быстро строчит в своём телефоне, но, завидев меня, тут же гасит экран и прячет гаджет в карман.