Второй кубанский поход и освобождение Северного Кавказа. Том 6 - Сергей Владимирович Волков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наступают сумерки. Полковник Кутепов поднимает в атаку кубанских стрелков.
– Прорвитесь на хутор Тихорецкий, – говорит он мне.
«Верный» проносится сквозь цепи большевиков и подходит к хутору. Оттуда летят пули. Посреди улицы лежит цепь, и пулеметы броневика осыпают ее. Я соскакиваю, чтобы подобрать оставленный пулемет. Возле пулемета лежат три фигуры…
У меня подымаются дыбом волосы. Боже мой! Черно-красные погоны! Я кричу:
– «Верный»! Свои! Свои! Корниловцы!
Оказывается, Тихорецкая уже больше часу была занята 2-й дивизией… В то время как 1-я дивизия вела упорный бой, 2-я дивизия с тыла заняла хутор и станцию Тихорецкая. Мы об этом не знали, и вот причина – почему я столкнулся с корниловцами.
Вечером я вхожу в зал 1-го класса станции Тихорецкая. За столом сидят генералы Деникин, Романовский и полковник Дроздовский. Мне не хочется попадаться на глаза Главнокомандующему, и я быстро поворачиваюсь назад.
– Капитан Нилов! – кричит мне генерал Деникин. – Нечего прятаться, идите сюда!
Я подхожу и отдаю честь.
– Вы подрались с корниловцами?
– Так точно, ваше превосходительство!
– Я же только что сегодня предупреждал вас не безумствовать. Вам только бы мчаться сломя голову и драться, а с кем – вам безразлично… У корниловцев есть потери?
– Раз мои пулеметчики стреляли – потери должны быть…
Генерал Деникин, сердито смотря на меня, спрашивает:
– Сколько человек?
– Трое, ваше превосходительство…
– А почему у вас лицо в кpoви? Вы ранены?
– Немного оцарапало…
– Есть еще раненые на броневике?
– Так точно – трое, кроме меня.
– Ступайте, немедленно перевяжитесь. Нечего бравировать. Ну не сумасшедший ли? – говорит мне вслед генерал Деникин, но в голосе его слышится удовлетворение.
Ныне мне невольно приходят на память те слова французского историка Сореля, которые генерал Деникин приводит в своих воспоминаниях. Эти слова как бы воспроизводят боевой облик Добровольческой армии того времени. Наша стратегия вполне согласовалась с качеством молодой армии, более способной на увлечение, чем на требующие терпения и выдержки медленные движения, могущей заниматься только победами, побеждающей только при нападении и одерживающей верх только в силу порыва.
Б. Прянишников[130]
С ПАРТИЗАНСКИМ АЛЕКСЕЕВСКИМ ПОЛКОМ ВО 2-М КУБАНСКОМ ПОХОДЕ[131]
1918 год. Россия охвачена пламенем братоубийственной войны. Мой родной Дон, подняв восстание против большевиков, стал колыбелью контрреволюции, базой противобольшевистских сил. В освобожденном Новочеркасске тогда велась лихорадочная работа по организации и вооружению Донской армии. На фронте ежедневно происходили кровавые схватки. Донцы шаг за шагом продвигались на север и восток Области Войска Донского, очищая край от красных.
В это время в Задонье, в Мечетинской, Кагальницкой и Егорлыкской станицах, отдыхала и готовилась ко Второму Кубанскому походу маленькая героическая Добровольческая армия генерала Деникина.
В эти дни я был объят единственной мыслью: как бы послужить делу спасения России от большевиков? Мои родные и слышать не хотели о моем поступлении в ряды борцов с большевиками. Пришлось принять решение против их воли. Был яркий солнечный день, такой, каких бывает немало в июне. Не говоря ни слова родным, в этот день я вышел из родительского дома и отправился на сборный пункт, где формировался обоз, везший снаряды и патроны для Добровольческой армии. С этим обозом я прибыл в Мечетинскую, где в то время находились штаб и большая часть Добровольческой армии.
Я намеревался поступить в Дроздовский стрелковый полк, который спас мой родной Новочеркасск от нового вторжения большевиков в критический момент казачьего восстания, охватившего весной 1918 года низовья Дона. Но бывший со мной случайный спутник-доброволец сказал мне: «Ведь вы – казак, вам нужно поступить в Партизанский пеший казачий полк». И я последовал его совету.
В штабе полка, где я подписал обязательство добровольца, меня представили командиру полка. К моему большому удивлению, им оказался полковник Петр Константинович Писарев[132]. Взглянув на меня, Писарев спросил:
– А ты не сын Виталия Яковлевича?[133]
Этот вопрос меня встревожил. Я ответил:
– Так точно, господин полковник!
И тут я вспомнил, что Петр Константинович и мой отец были сослуживцами и приятелями по 5-му Донскому казачьему полку. «Ну вот, сейчас вернет меня домой!» – мелькнуло у меня в мозгу.
– Сколько тебе лет?
Хотя мне не было полных шестнадцати, я не моргнув глазом ответил:
– Восемнадцать.
Недоверчиво покачав головой, Писарев сказал:
– Ладно. Если ты такой рослый и крепкий, то иди во второй батальон к капитану Бузуну. Он найдет тебе место.
Итак, кадет 6-го класса Донского кадетского корпуса начал свои летние каникулы в рядах славного Партизанского, впоследствии Алексеевского пехотного полка. Капитан Бузун[134] определил меня в молодежный взвод своего батальона. Во взводе было примерно 20 человек, командовал им высокий, стройный поручик, имени которого не помню. При взводе была тачанка с пулеметом «максим».
До выхода в поход оставались считанные дни. За это время я успел познакомиться со своими молодыми однополчанами. Были они сплошь учащаяся молодежь из разных мест России. Юнкер Терещенко – из Киевской школы прапорщиков, которую он не успел закончить вследствие захвата власти; два армянина из Нахичевани. И другие, имен которых память не сохранила. Все мы быстро сдружились, и к моменту выступления в поход взвод был вполне сколоченной, маленькой, но надежной силой.
9/22 июня 1918 года Добровольческая армия начала свой Второй Кубанский поход. Наша 2-я пехотная дивизия под командованием генерала А.А. Боровского была тогда в следующем составе: Корниловский ударный полк, Партизанский пеший казачий полк, 4-й Сводно-Кубанский конный полк, Улагаевский батальон, Корниловская рота. Самым сильным был Корниловский полк, в нашем же двухбатальонном шестисотенном полку насчитывалось 600 добровольцев и взвод конной разведки. Всего в дивизии было три тысячи штыков и сабель.
Первые бои
В ночь с 22-го на 23 июня Добровольческая армия двинулась из Егорлыкской по направлению к узловой станции Торговая. 24 июня наша дивизия без боя заняла село Лопанка. Село было опустевшим – под влиянием большевистской пропаганды почти все жители покинули село и ушли с красными.
Ранним утром 25 июня Корниловский и Партизанский полки выступили из Лопанки и подошли к селу Крученая Глина, занятому красными. Начался первый бой, закончившийся стремительной атакой. Красные поспешно отступили, оставив на поле убитых и раненых. После привала оба полка двинулись на Торговую. В послеобеденные часы полки подошли вплотную к Торговой. Главный удар наносил Корниловский полк, а наш полк
