Осенняя женщина (Рассказы и повесть) - Александр Яковлев

Федор замолчал. Наступила тишина. Лишь плескали дунайские волны, да потрескивали в костре сыроватые ветки.

- Клаус, - вдруг спросил Федор. - А почему тебя из семинарии выгнали? Тоже из-за духа?

Клаус вздрогнул.

- Да, - растерянно сказал он. - Откуда ты знаешь?

- Догадываюсь, - усмехнулся Федор. - Не похож ты на человека грешного. Только дух и мог тебя подвести. Расскажи. Что еще и делать у ночного костра, как не байки травить?

Клаус помолчал, бесцельно вороша угли костра и передвигая дымящие ветки длинной палкой.

- Я говорил ему, чтобы он оставил меня в покое, но он не слушался. Я не звал его, и не нужен он мне был, - вдруг по-мальчишески горячо пожаловался Клаус.

- Ты говоришь о духе?

- Да... Он жил у меня в комнате. Правда, зла он мне не причинял. Наоборот. Даже за порядком следил, чистил мне платья. Но я чувствовал, что это добром не кончится. И просил его удалиться. А он уверял, что меня ждет большое будущее в службе по духовной линии. Вот тебе и будущее, - вздохнул юноша. - Я... Мне так нравилось учиться...

- Так что же все-таки произошло?

- И вот один раз я так с ним разговаривал, а один из воспитанников услышал. Дело дошло до архиепископа. И он лично прибыл ко мне. Я все честно рассказал. Архиепископ не поверил, и потребовал доказательств. Я в сердцах попросил духа принести стул для его преосвященства. И дух ткнул стул прямо под коленки моему гостю. Тот сел, раскрыв рот... Меня и исключили. Теперь вот... странствую.

- С Пфеффелем давно ходишь?

- Года два.

- Много духов видел за это время?

Клаус поежился.

- Ох, много, - негромко проговорил он. - Не знаю, к чему бы это...

- А чем же еще занимался эти два года? Только ходил поводырем... и все?

- Нет, - пожал юноша плечами. - Где останавливались, там по хозяйству помогал.

Федор пытливо посмотрел на Клауса.

- Сдается мне, какая-то мысль тебе покоя не дает. Так ли?

Клаус потупил взгляд, взялся за котелок, поднялся и пошел к воде. Федор уставился в костер. Острые языки пламени от просушенных веток метнулись вверх. Федор вгляделся пристальнее, заметив нечто знакомое. Да, царская борода. Такая же острая, трепещущая, когда говорит самодержец... "И помни главное - Рим!", - прогудело в голове колокольным звоном.

- Н-да, Рим, - проговорил Федор вслух, качая головой.

За спиной послышался звон упавшего котелка, плеск разлившейся воды. Федор резко обернулся. Клаус стоял на коленях возле опрокинувшегося котелка и с изумлением взирал на Федора.

- Запнулся? - участливо спросил тот.

- Рим? - вместо ответа проговорил Клаус и сглотнул ком в горле. - Ты сказал... Рим?

- Что? Ну, в общем... Как бы и сказал... Так, вырвалось. А что?

- Н-нет, ничего, - пробормотал юноша, неловко поднимаясь и оправляя промокшее платье. - Ничего.

С неожиданным упорством он взялся за котелок и вновь направился к воде. Федор пожал плечами и отвернулся к огню. Щелкнули угли, рванулись вверх вихрем искры. В их свете мелькнула над костром мятущаяся тень. Крупная летучая мышь с писком канула во тьму.

- Чтоб тебе, - пробормотал Федор и глянул в сторону куста, у которого располагался Пфеффель. Слепец почему-то лежал, а не сидел, неясно вырисовываясь в сполохах огня.

Федор торопливо поднялся и подошел к кусту. Старик лежал в той же позе, в какой и сидел - поджав ноги и обхватив плечи руками. Федор подхватил его на руки и перенес к костру. Лик старца был безмятежен. Опустив тело на траву, Федор перекрестился.

Осторожно неся котелок и глядя под ноги, из полумрака на свет вышел Клаус. Сразу все понял и замер.

- А я хотел ему... горяченького, - пробормотал он.

- Сгодится вода. Обмыть, - сказал Федор, не сводя глаз с разгладившегося лица успокоившегося слепца.

Пфеффеля обмыли, прочитали молитвы и похоронили под тем самым кустом, где услышал он последние строки, где явились за ним Смерть и ангелы.

13

Из окружного послания Папы Иоанна XXII:

"Мы извещаем вас, что против Нас и некоторых наших братий, кардиналов, возмущаются некоторые изменники, приготовляют напитки и изображения с намерением лишить Нас жизни, на которую часто покушались; но Бог Нас хранит...".

Из послания Папы Иоанна XXII к Варфоломею, Епископу Фрейнскому и Петру Тессьеру, доктору декреталий:

"До нашего сведения дошло, что Иоанн Лиможский, Яков Крабансон, Иоанн д' Адаман и многие другие из постыдного любопытства предались некромантии и другим искусствам чародейства, о которых имеют под руками книги; они употребляют магические зеркала и освященные по иному изображения; а также, вращаясь на круге, часто вызывают злых духов, с целию силою чародейства посвящать смерти людей и причинять болезни, сокращающие их жизнь. Иногда они в зеркале, круге или кольце заклинают демонов, чтобы они отвечали им на вопросы не только о прошедшем, но и будущем. Они утверждают, что они производили в этом отношении много опытов, и, не колеблясь, уверяют, что они могут сокращать, удлинять или совершенно отнимать жизнь, а также причинять различные болезни не только посредством известного напитка и пищи, но и простыми словами".

Из послания Папы Иоанна XXII Епископу Рьецскому, Петру Тессьеру и Петру Деспре:

"... отравители приготовили напиток, и хотели отравить им Нас и некоторых кардиналов; когда же им не удалось угостить Нас этим напитком, то они сделали восковые изображения под Нашими именами, и эти изображения заклинали чародейскою формулою с тем, чтобы посвятить Нас смерти, но Бог сохранил Нас, и эти три изображения в Наших руках".

Из письма кардинала Вильгельма де Година, Епископа Сабинского к инквизитору Каркассонскому:

"Папа поручает тебе произвесть следствие над теми, которые:

1) приносят жертву диаволам, поклоняются им и вполне верны им потому, что дают им в свидетельство верности написанную бумагу, или что-нибудь другое;

2) заключают с диаволами тесную дружескую связь, получают от них изображение или что-нибудь другое для заклинания диаволов, или для совершения злодеяния чрез вызов диавола;

3) злоупотребляя таинством крещения, изображения из воска или другаго вещества крестят во время вызова диавола, или злоупотребляют священной гостьей для совершения своих злодеяний.

Ты поступи с ними, как с еретиками; Папа дает тебе на это полное право".

Из записок Якова де Ворейна:

"Герман, Епископ Авксерийский, проезжая через одну деревню своего диоцеза и принявши здесь собранную для него подать, между прочим заметил, что в том месте, где он остановился, готовится большой ужин. Когда он спросил, не ожидается ли здесь общество, ему отвечали, что ужин готовится для добрых женщин, совершающих ночные путешествия. Герман понял, в чем дело и решился изобличить проказы. Спустя несколько времени он увидел множество демонов, явившихся в виде мужчин и женщин, которых в присутствии его посадили за стол. Герман спросил домашних, знают ли они этих людей; ему отвечали, что это такие-то и такие-то из соседей. Пойдите, сказал им епископ, в их дома и посмотрите, не там ли они. Пошли и увидели, что все эти люди спят у себя дома. Герман произнес заклятия на демонов и заставил их открыто сознаться, что они обманывают людей, что они сами являются в виде переносящихся на шабаш колдунов и колдуний, стараясь таким образом убедить людей в действительном существовании этих последних. Демоны повиновались и исчезли посрамленные".

Из послания Папы Григория IX к Архиепискому Майнскому, Епископу Гильденгеймскому и доктору Конраду:

"Когда они привлекают кого-нибудь в свою секту, и когда новичок в первый раз является в их сборище, он, прежде всего, видит здесь лягушку необыкновенной величины, - величиною с гуся или даже больше. Они целуют эту лягушку - одни в рот, другие в заднюю часть. Потом представляют новичка какому-то бледному изможденному человеку, до того худому, что он кажется состоящим из одних костей да кожи; новичок целует этого человека, чувствуя при этом, что тот холоден, как лед. После этого поцелуя новичком овладевает забвение о вере. После этого сообща совершается празднество, причем позади статуи, которая обыкновенно находится в месте еретических собраний, ложится какая-то черная кошка. Новичок сначала целует эту кошку, потом председателя собрания и, наконец, всех других, кто признан достойным этого. Несовершенные получают поцелуй только от одного начальника собрания; за сим новичок дает торжественный обет послушания. После этого тушатся свечи, и еретики предаются всем возможным видам разврата. Ежегодно на праздник Пасхи они принимают тело Христово, приносят его во рту домой и выбрасывают в отхожие места... Они веруют в Люцифера и говорят, что Бог низвергнул его в ад несправедливо, посредством коварной хитрости. Они верят, что Люцифер есть творец небесного мира, что некогда он победит своего противника, получит достойную его славу и доставит им вечное блаженство".

14

Людовик Гофреди вспоминал...