Слухи - Хэйди Перкс

– О боже! – Грейс порывисто обняла меня, а я, всхлипывая, рассказала, как Хизер подошла слишком близко к краю, а я решила уйти оттуда прочь, потому что началась какая-то дурацкая клоунада, и как Хизер сорвалась.

– Это все? Больше ничего?

– Конечно, все! – поразилась я ее вопросу, хотя думать могла только о нашей с Хизер ссоре. – Надо звонить в полицию, – заплакала я. – И в скорую. Папа меня убьет…

– Тихо, – прошептала Грейс, укачивая меня, как маленькую.

Руки у меня были ледяные, тряслись. Грейс крепко взяла их в свои ладони.

– Господи, как же мне попадет, – простонала я.

Мне так отчаянно хотелось услышать от Грейс, что все обойдется, что, когда она это сказала, я обмякла в ее объятьях.

– Все обойдется. Я тебя прикрою.

Я не понимала, откуда в ней такая уверенность, но Грейс повторяла это снова и снова, и я почти поверила ей.

– Полиции ты ничего не говори, – велела она. – Ты целый вечер находилась дома. Мы сидели в твоей комнате. Ты не ходила к скалам.

Я выпрямилась и посмотрела в ее спокойное лицо.

– Что?! Я не… Ты что… – Язык не слушался. Грейс предлагала мне ничего не делать, никуда не звонить? – А вдруг ей нужна помощь? – воскликнула я. – Мы не можем ее бросить.

– Ты не можешь, – поправила Грейс. Я даже подумала, не ослышалась ли я, но слух меня не подвел: это было решительное и короткое напоминание, что кашу заварили не мы, а я.

Правда, теперь мы выбирались из этой каши вместе.

– Анна, если Хизер сорвалась со скалы, шансов выжить у нее не было. А если ты все расскажешь полиции, тебе предъявят обвинение в убийстве. – При этих словах я похолодела. – Мы уже ей не поможем, нужно думать о тебе, – твердила Грейс, и в конце концов я, перепуганная четырнадцатилетняя девочка, позволила себя убедить, что так будет лучше.

На лице Салли застыло выражение не то сочувствия, не то отвращения.

– Грейс всегда держала слово, – произнесла я. – В тот вечер она пообещала солгать ради меня и так и сделала. После этого мы снова стали лучшими подругами, однако отношения сделались какими-то натянутыми. У Грейс появился повод меня шантажировать.

– Думаете, с этой целью она так и поступила? – спросила Салли.

– Сначала я сомневалась, долго размышляла, почему она проявила такое великодушие, хотя я выбрала не ее, а Хизер. Грейс терпеть не могла, когда я с кем-то дружила, ей всегда подавай только нас двоих, «сестричек». Когда я предпочла ей Хизер, я знала, что Грейс будет в ярости. Как же она смогла так сразу меня простить? А она, получается, не простила, – продолжила я. – Грейс не прощала меня тем, что выручила, добившись, что больше я от нее никуда не денусь.

– А потом она на много лет уехала в Австралию? – уточнила Салли.

– Я не сразу осознала, как меня тяготила эта дружба. Только время и расстояние помогли мне понять, что мной манипулировали. Я дышать свободно не могла, если Грейс находилась рядом. А теперь она снова вернулась… – Я посмотрела в окно на ясное голубое небо. – Я пыталась сдерживать ее, но она постоянно хотела большего и была недовольна моей дружбой с Нэнси и остальными.

Я повернулась к Салли, вспомнив разговор с Грейс два дня назад. «Ты вспоминаешь о Хизер, Анна? – спросила она. – Ты когда-нибудь думала о той ночи, как думаю о ней я?»

– Никто не знает Грейс так, как я. Люди не догадываются о том, на что она способна.

Если Грейс захочет, дело Хизер могут возобновить, и мне предъявят обвинение в убийстве.

ЧАСТЬ II

Чья-то знакомая, у которой близнецы учились в первом классе, проживала на той же улице, что и Анна, и видела, как она вошла в свой дом. За считанные минуты эта новость взорвала чат в «Вотсапе».

Вопросы обрушились, как цунами. Как Анна выглядела? Она шла одна, или ее кто-то сопровождал? То есть что получается – она как ни в чем не бывало явилась домой?!

Ну, разумеется, вид у нее был бледный и усталый. Была она одна, но муж распахнул входную дверь, еще когда Анна и во двор не свернула, будто заранее ее поджидал.

Но что было еще более странным, так это то, что через полчаса к ним явилась какая-то женщина. Робинсоны ее в дом не впустили, и тогда она начала кричать через щель для писем, что только она разыскивала Анну и только ей Анна небезразлична. В чате это написали крупными буквами, чтобы люди отчетливее представили, что вытворяла эта дама.

«А как она выглядела?» – написал кто-то.

«Рыжие волосы, черный “БМВ”».

«Грейс, что ли?» – предположил кто-то еще. Однако Грейс Гудвин, которую все знали, никогда так себя не вела. Зачем ей, черт побери, было кричать в щель для писем и газет?