Догоняя Птицу - Надежда Марковна Беленькая

-Проблема знаете, в чем, - Испуганный деликатно сворачивает на другую тему. - Вы поделиться со мной своим временем, может быть, и хотите, да не можете, а я с вами моими деньгами - и хочу, и могу.

-Пожалуй, - кивнула Гита, размыслив.

Тут мужчина придвигается к ней совсем близко вместе со своим пластмассовым стулом и открывает серенький дипломат, который, оказывается, все это время стоял возле его ног, прислоненный к ножке стола.

Лучи солнца, лиственные тени и отблески падают в прямоугольную неглубокую полость вместе с Гитиным любопытным взглядом: вместилище чемоданчика, как в плохом кино, выложено пачками денег.

Гита в недоумении любуется перемигиванием солнечных лучей с зелеными бумажками по сто гринов, на которых добродушно и не от мира сего - улыбкой Моны Лизы - улыбается щекастое лицо Бенджамина Франклина, а Испуганный что-то бубнит, будто бы себе в оправдание: "Видите, как бывает". Или: "Вот так". Или даже: "Во как!" Его и самого завораживает открывшаяся картина. Гите даже кажется, что он нарочно чуть покачивает свой дипломатишко, чтобы игра лучей и поверхностей оттенялась более выразительно.

-Ни хрена себе, - комментирует Гита.

Ее возглас обескураживает Испуганного: он не содержит в себе кое-чего наиважнейшего, что в их ситуации было бы уместно и даже естественно - заинтересованности, желания присвоить себе хотя бы малую толику от общей картины.

Девичий голос бледен, тускл - как и взгляд, и выражение личика этой незнакомой барышни.

-А знаете что. Давайте-ка я с вами поделюсь. Честное слово, вам пригодится. Вот, держите. - Испуганный вытаскивает пачку и кладет Гите на колени.

Затем, после секундного колебания, вытаскивает и кладет еще одну.

- Только вы ничего такого не подумайте, ладно? Я, честное слово, надеялся, что мы просто погуляем каких-нибудь пару часов - и разойдемся. Вы не такая, как все. Но видите ли, со мной сейчас, как бы это сказать, небезопасно.

-Со мной тоже небезопасно, - с готовностью реагирует Гита.

-Вас преследуют?

-Нет, дело не в этом.

В словах Гиты звучит угроза, похожая на далекие раскаты грома, предвещающие грозу, или грозный рокот судьбы, но Испуганный, замкнутый на себе и том переплете, в котором оказался, не прислушивается к потаенным звучаниям чужих слов. Эта девушка чем-то притягивает его, однако не настолько, чтобы забыть про собственную Трою.

-Мне, может, осталось совсем немного... времени, - бормочет он словно бы через силу - и Гита не понимает, правда ли он так считает, или же это обычная мужская - да и общечеловеческая, по большому счету - уловка, чтобы надавить на жалость.

-И мне тоже, - признается она.

-Вот видите, - мягко откликается он, хотя остается неясным, к чему именно относится это "вот видите" и что Гита должна видеть.

-Все равно берите, - настаивает Испуганный. - Должны же они принести хоть какую-то пользу. А не только тревогу, беспокойство и...

-И муки совести, - язвительно произносит Гита.

Они допивают остатки коньяка, дяденька насупленно прощается и исчезает в почти непереносимом для глаза сиянии летнего полудня. Две пачки неюзанных банкнот лежат у Гиты на коленях. Они не жгут ей кожу, не распаляют воображение, не щемят сердце и не томят ум: она с детства привычна и равнодушна к деньгам, как и к большинству радостей и увеселений, который в обмен на них можно получить от жизни. Гита думает, что Судьба - или как еще назвать великую силу, которая все режиссирует по своему усмотрению, сталкивая и разлучая, рассыпая там и тут совпадения и подсказки - не могла обойтись с ней более лукаво: деньги вновь выскочили перед ней, как из-под земли, не призываемые, не ожидаемые, ничем не привлекаемые. Деньги - часть ее судьбы, и убегать от них, спасаясь, бессмысленно.

Ее только огорчает, что это доллары. Были бы рубли, она бы прямо сейчас, в "Пегасе" заказала Гению такой же люля-кебаб с кетчупом и кругляшками лука, и отнесла домой.

Свой обед она не съела даже наполовину.

Глава семнадцатая

Страшное слово - свобода

По выходным в лесничество возвращались лесники. Они не просто приезжали на отдых или проведать, как поживают их пленники: их привлекала браконьерская охота. Рабочую силу они выгоняли жить на улицу, занимали дом, все засыпали пьяным мусором, рыбьими костями, промасленной бумагой. Пару раз привозили с собой шумных румяных девок. Из транзистора в тихую Лотину жизнь немедленно врывалась жизнь внешняя: Лаки страйк: настоящая Америка. ОАО МММ. Хоппер-инвест. Чара-банк. Первые конкурсы красоты, спонсоры показа - авторитеты из Подмосковной группировки. Первые журналы для мужчин. Внезапно помолодевшая Алла Пугачева. Неудачная липосакция. Коррекция груди с помощью трупного жира. Слово "олигарх" решительно входит в моду. Сеансы Алана Чумака. Воздействие Кашпировского. Чеченские криминальные кланы. Теневые хозяева Москвы. Куриные ляжки: гуманитарная помощь с Запада. "Видно не судьба, видно не судьба, - разорялась на все лесничество старенькая "Весна", - Видно нет любви, видно не любви. Видно надо мной посмеялся ты..." "Я люблю тебя, Дима, - шептала молоденькая певичка вкрадчивым и каким-то генитальным голосом. - Что мне так необходимо...". Что ей, интересно, необходимо? Лота прислушивалась, но что-нибудь ее обязательно отвлекало, и она так и не узнала, что же было необходимо певичке.

Лесники пили водку, мусолили чашки несвежими губами, охотились на оленей, которые водились в лесной чаще. Оленину готовили сразу после охоты, но часть добычи разделывали и засаливали, так что мяса всегда было вдоволь.