Звездная ведьма - Линда Джонс

А Мари нет.

В углу в кресле-качалке сидела кормилица и вязала. Как обычно, женщина даже не подняла голову.

Себастьен пересёк комнату, направляясь к стоящей у стены колыбели.

— Малыш спит, — тихо предупредила Мари.

— Как он? — спросил Себастьен, заглядывая в колыбель. Аликсандр родился здоровым, и император был абсолютно уверен, что темноволосый, голубоглазый сын очень похож на него в детстве. Император протянул руку и коснулся головки ребёнка.

— Прекрасно, господин, — ответила Мари.

Ему следовало убить его. Жрецы, узнай они о существовании Аликсандра, сделали бы всё сами, но Себастьен даже мысленно не мог допустить нечто подобное. Этот ребёнок был их с Лианой чудом. А чудеса нельзя уничтожать.

— Есть люди, которые убьют его только за то, кто он есть, — сказал Себастьен, неохотно отводя руку. — Я знаю, что тебе здесь не нравится.

Мэри с трудом сглотнула.

— Я не хочу сидеть взаперти, мой господин.

— Никто не хочет. — Кормилица была такой же узницей, как Мари, но продолжала вязать, ни разу не подняв глаз или не повертев в руках своё изделие. Себастьен нуждался в ней, но не доверял. Из-за безжизненного взора, из-за того, что никогда не слышал ни слова протеста или неповиновения. Она просто существовала, кормила его ребёнка и вязала. Может, женщина служит кому-то ещё во дворце? Кому-то, кто хочет причинить вред Аликсу? Всё возможно.

Себастьена настораживала кроткая кормилица с мёртвым взглядом. Мари, по крайней мере, была предана Лиане. И у горничной, которую он не замечал до той ночи, когда всё изменилось, хотя бы хватило мужества воспротивиться своему заключению.

Он быстро вынул нож, Мари изумлённо ахнула и отскочила.

— Я ничего тебе не сделаю, — Себастьен перевернул нож и протянул девочке рукояткой вперёд. — Возьми.

Мари медлила, глядя на усыпанную драгоценностями рукоятку. Не глупо ли предлагать острый клинок пленнице? Более чем. Однако, какой у него выбор? Наконец девушка взяла оружие.

— Охраняй моего сына, — велел Себастьен. — Я могу на тебя положиться?

Мари посмотрела на лезвие.

— Не знаю, сумею ли я нанести удар...

— Если кто-то вознамерится убить невинного ребёнка, разве ты не сделаешь всё возможное, чтобы защитить дитя?

Девочка снова уставилась на лезвие, но на сей раз разглядывала его дольше, поворачивая так и эдак. И в итоге решительно сжала в руке. На мгновение Себастьен заподозрил, что она собирается его заколоть.

Но Мари лишь пообещала:

— Да, мой господин, — и в её обычно слабом голосе прозвучала сила. 

Когда беглецы поели и легли спать, Лукан взял Айседору за руку и повёл от костра в лес. Бывшие императрицы и волшебник тоже спали, лишь Франко с Бэннэном остались дежурить на вахте.

Он едва не потерял Айседору. Как ни странно, одна мысль о смерти женщины, которую знал так недолго, пробирала его до самых костей. Лукан никогда прежде не любил, часто даже утверждал, что любовь придумана для женщин и стариков. Но то, что он чувствовал сейчас, несомненно, было любовью.

Если он вернётся в Трайфин без звезды, то не станет принцем мечей. И будет волен самостоятельно выбрать себе жену.

Но междоусобица в Трайфине продолжится, пока не родится другой принц. Скоро ли? Через несколько лет, сотню, больше?.. Он не мог поставить своё счастье превыше нужд страны. Но когда дело касалось счастья Айседоры...

Зайдя глубоко в лес, Лукан остановился и заключил Айседору в объятия. Она приникла к нему, спрятав лицо на груди, как будто только он мог её защитить.

— Мне следовало знать, что ты меня найдёшь, — шепнула она, не поднимая головы. Он чувствовал её тёплое дыхание, ровное сердцебиение и маленькие, тёплые руки, отчаянно цеплявшиеся за его спину.

— Да.

— Некоторое время, я думала... — слова замерли на губах.

— Думала, я оставлю тебя там, — глухо закончил он.

— Да, — прошептала она.

Он отвёл прядь темных волос с её щеки.

— Несколько ужасных дней я верил, что ты меня бросила. Горевал, злился и страдал. А потом увидел кольцо на пальце Себастьена и понял, что он забрал его у тебя. — Лукан не сказал, как нашёл её. Не сказал, что связывающие их узы распространяются дальше потребностей тел. — Что случилось?

Сначала она отказывалась говорить, но вскоре история полилась сама собой. Двойня. Смерть стража. Ведьма Джедра. Новорождённый, которого хотели отдать, чтобы не запутать линию наследования. Лукан сомневался в своём праве нарушить данное Себастьену обещание, но после рассказанной Айседорой истории у него не осталось иного выбора.

— Себастьен запер тебя, потому что ты знала о двойне.

— Да.

Волшебники Круга предсказали, что в тридцать восемь лет у Лукана родится сын. Он хотел, чтобы матерью ребёнка стала Айседора, но также мечтал спасти свою страну от войн, многие годы разрывавших её на части. Почему нельзя получить и то, и другое?

— Выходи за меня, — слова сами собой сорвались с губ.

Она не подняла голову, не позволила даже мельком увидеть выражение её лица, лишь тихо сказала:

— Ты же говорил, что не можешь на мне жениться.

— А ты ответила, что не хочешь за меня выходить, — возразил он. — Всё меняется. Когда нам не нравится, как складывается наша жизнь, нужно всего лишь направить её по другому пути. — Если жениться на Айседоре до возвращения в Трайфин, волшебникам Круга останется лишь смириться со свершившимся фактом. А если Лукан вернётся законным принцем мечей, то никто, кроме наиболее высокопоставленных лиц Круга не посмеет сказать ему ни слова возражения. Волшебники, конечно, не обрадуются и попытаются убедить в необходимости расторгнуть брак, но не смогут заставить его следовать их указам.

— Выходи за меня, — повторил он.

— Не знаю, могу ли я, — прошептала она так тихо, что он едва разобрал слова.

— Конечно, можешь. Почему нет?

Она скользнула руками под его жилет.

— Давай поговорим об этом утром? У меня голова идёт кругом. Я устала и сейчас хочу, чтобы ты занялся со мной любовью.

— Здесь? — Лукан оглядел землю в поисках подходящего места, но ничего не нашёл.

— Здесь. Я не нуждаюсь в мягком матраце, прекрасных простынях или ароматных свечах. И никогда не нуждалась. Мне нужен только ты. Твои объятия, поцелуи, твоё тело, соединённое с моим... ничто больше. — Айседора погладила доказательство его возбуждения, прильнула губами к горлу и прошептала: — Пожалуйста, не проси меня принимать решение сегодня.

Он не собирался укладывать любимую женщину в холодную грязь, поэтому подтянул вверх юбку, приподнял Айседору над землёй и в преломлённых лучах лунного света, проглядывавших через ветки деревьев, дал ей то, в чем она нуждалась. Они слишком много времени провели врозь и быстро достигли яркой разрядки, от которой на глазах Айседоры выступили слезы. Пока она дрожала вокруг него, Лукан пробормотал слова, произнести которые никогда не предполагал: