Цитадель Гипонерос - Пьер Бордаж

— Возможно, с полицейским или скаитом-чтецом вы будете разговорчивее, — продолжал мужчина.

Зрители поспешили выразить одобрение земляку — кто еле заметно шевельнул подбородком, а кто чуть подмигнул. Чужаки внушали им не только презрение или насмешку, но и недоверие, опиравшееся на столетия веры в собственное превосходство. У этих двоих, молодого человека и ребенка, появившихся из ночи и вооруженных как вульгарная солдатня, наверняка была нечиста совесть, и здравый смысл требовал без промедления сдать их на попечение сил правопорядка. Программы стирания, которые на ежемесячных службах в храмах внедряли в них скаиты, инстинктивно отождествляли полицию с ценностями социального порядка и с нравственностью.

— Пойдемте, мой мальчик. И не беспокойтесь о своем друге — о нем позаботится междупол.

Зеваки, крепкие своим числом и превосходством, дарованным от рождения, ожидали, что ребенок послушается мужчину беспрекословно, но он отреагировал совершенно неположенным образом — вскинул на них свой волнобой и большим пальцем спустил предохранитель. Они даже рта открыть в знак протеста не успели. Лучевая волна мертвенно-белой вспышкой вонзилась в ночь и разметала драгоценный камень аллеи.

— Убирайтесь! — завопил мальчишка.

Любопытствующие внезапно и думать забыли о ментальном контроле, отбросили всякую самоуверенность и рассыпались, словно стая павлинов в ночи. У некоторых, однако, хватило духа направиться к императорскому дворцу с намерением рассказать о своих злоключениях дежурным полицейским.

Когда Жеку удалось унять нервную дрожь, он сунул руку под облеган Шари, уже холодного и жесткого, как глыба льда. Прикосновение напомнило ему о мерзлой коже Сан-Франциско и Робина де Фарта, лежащих на снегу в цирке Плача на Жер-Залеме. Он изо всех сил пытался перевернуть тело махди, и ему потребовалась добрая четверть часа, чтобы найти и извлечь коробку со шприцами. Встревоженный надвигающимся топотом, он поднял голову и увидел четко различимые силуэты, которые бегом приближались к нему.

Глава 9

КОРИФЕЙ[12]

Расскажи Хору, о Саур, историю битвы между армией принца Арту и тремя космическими монстрами.

САУР

Воспоминания об этой битве не дают мне покоя и наполняют меня ужасом. Я не в силах говорить о ней без трепета, хотя не раз являл свою доблесть на войне. Разве не пронзал мой меч груди тысяч вражеских солдат? Разве не пробил я магнитные стены на одной-единственной ракете и не разрушил в одиночку гордого города Нарофа?

ХОР

Кто осмелится усомниться в твоей храбрости, о Саур, тот заслужил смерти тысячекратно. Ты верно служил принцу Арту, законному правителю Гардайи. Рассказывай, ценность твоей истории лишь возрастет.

КОРИФЕЙ

Не пытайся щадить нас, Саур. Слышать правду порой нелегко, но Хор и жители Гардайи докажут, что достойны твоей легендарной храбрости.

САУР

Монстры, пришедшие из пространства, уже успели разрушить городки Флаэр и Удот, одолели бейлифов правопорядка и предали смерти чудовищное количество стариков, женщин и детей. Принц Арту приказал мне возглавить когорту и во что бы то ни стало остановить продвижение этих трех существ. Нас были тысячи против троих, о Хор, и при этом рассказе лицо мое покрывается краской позора.

ХОР

Не стыдись и продолжай, о Саур. Разве то не были непобедимые небесные гарпии, существа из космоса?

САУР

Истина исходит из твоих уст, о Хор. Демоническими были эти три существа. Издали походили они на людей, вблизи же будили в памяти чудовищ из бестиария этой варварской церкви, именуемую Кройз. Неровны и голы были их черепа, шершава и потрескана кожа, круглы и исполнены зловещей энергией их глаза. Хотя они ходили обнаженными, определить их пол было невозможно, ибо ничто не указывало на их пол, потому что не было у них ни видимого мужеского члена, ни женской раковины.

КОРИФЕЙ

Изъяснялись ли они на том или ином языке, о Саур?

САУР

Они выговаривали слова на межпланетном нафле, о Корифей, но их голос был столь же неприятен, как у птиц-попугаев. Сначала мы обстреляли их световыми волнами высокой плотности, но это ничего не дало. Затем мы попытались сжечь их из огнеметов, но они остались невредимы в потопе огня.

ХОР

Если им не вредили ни свет, ни огонь, то к чему тогда они были восприимчивы, о Саур?

САУР

Боюсь, ни к чему, о Хор. Мы пробовали пронзать их копьями, мечами, кинжалами или саблями, но пробить их кожу у железа выходило не лучше, нежели у света и огня. Они учинили великую резню среди солдат, хватая их за шеи и круша своими безобразными пальцами, потроша голыми руками, вырывая им руки, ноги, мужеские члены и головы.

ХОР

А ты, о Саур, что делал ты, пока убивали твоих людей?

САУР

Ты вместе с народом Гардайи обвиняешь меня в трусости, о Хор? А ведь ты публично признал мое мужество.

ХОР

Не стоит гневаться, о Саур. Из твоего рассказа явится правда.

САУР

Я не остался в стороне от битвы, о Хор, или ты сомневаешься? Воздев меч, я налетал на космических монстров более тридцати раз, но чувствовал, что острие моего оружия ударяет в материал тверже камня. Все же каждый раз мне удавалось увернуться от их захватов и набрать разгон для новой атаки. Случилось так, что все мои люди были истреблены, о Хор, и я оказался один против наших врагов.

КОРИФЕЙ

Что же случилось потом?

САУР

Мои слова покажутся вам невероятными,