Хмельницкий. Книга вторая - Иван Ле

— Это быдло, уважаемый пан конюший, — доверительно говорил управляющий Богдану, — больше почесывалось да поглядывало на надсмотрщиков.

— А я бы просто взял да и выгнал лодырей, — ответил конюший.

Он чувствовал, что становится на собственные ноги, что более широко раздвигаются его горизонты.

21

В Каменце Потоцкие старались вести такую же светскую жизнь, как и в Кракове. Три раза в неделю устраивали традиционные балы. Богдана тоже приглашали на них. В эти дни к Потоцким съезжались в каретах не только каменецкие родственники.

Однажды на балу с Богданом поздоровалась, как со старым знакомым, красивая паненка. Еще в Кракове на торжественном обеде у Потоцких она застенчиво и мило хотела привлечь внимание Богдана. Он заметил девушку. Паненка своим поведением старалась подчеркнуть заграничное воспитание.

Конюший не всегда был желанным гостем. Но когда на бал приезжала очаровательная Елизавета Краснянская, хозяева дома всегда приглашали Богдана.

— Прошу пана не смущаться, что обрученная паненка ангажирует его на танцы. Пан Криштоф только одну свою мазурку и умеет танцевать. А пан…

— Зиновий-Богдан, — подсказал конюший паненке.

— Gracie[35], Зенобий-Богдан. Мне кажется, это католическое имя… — шепотом произнесла паненка, томно опустив глаза.

Богдан ощутил близость девичьего тела, и в груди вспыхнуло неудержимое желание обнять ее, взять на руки, точно дитя, и, как принято у турок, насильно увезти…

Паненка Елизавета старалась поближе познакомиться с молодым и красивым конюшим. Но как именно, и сама не знала. Кроме танцев, у нее не было другой возможности встретиться и поговорить.

А ее жениха пана Криштофа стало раздражать присутствие на балах искусного танцора и остроумного конюшего.

— По-видимому, жених пани Елизаветы не разделяет ее увлечения танцами? — однажды спросил Богдан у своей дамы.

— Будто зарок дал, игнорирует европейские танцы! Но я заставлю! Бальные европейские танцы — моя страсть… — произнесла она, кокетливо улыбнувшись кавалеру.

«Прекратить!.. Немедленно прекратить посещение этих балов!..» — решил Богдан, заметив ревнивые взгляды жениха.

22

Жизнь казаков бурлила, как разворошенный муравейник. Вдруг они узнали, что гетман Конецпольский направляется в Киев, везет реестровым казакам деньги. Это известие внесло в ряды казачества еще больший разлад. Уходить из Киева или ждать приезда Конецпольского? Казаки постарше не верили Конецпольскому и еще из-под Кагарлика ушли ни с чем. Молодые — кто куда! Бунтарский огонь гасился тоской и тревогой о доме. Казачество учуяло что-то недоброе в этом посещении Конецпольским родины православия — Киева.

— На Киев так на Киев, — соглашались только полковники да старшины с предложением старшого казачества Михайла Дорошенко.

Это еще больше охлаждало пыл молодежи. В самом деле, что теперь им делать в Киеве, коль туда идет польный гетман с двумя тысячами гусар?..

Конецпольский выплатил злотые только реестровым казакам. Зачем ему понадобилось тащиться в такую даль с гусарами…

— Не получили денег от королевича Владислава сразу после Хотинской кампании, а теперь не видать их нам, братцы. Послушаемся старика Нестора, пускай управляет нами! — кричали молодые казаки.

Так разбивались казаки на два лагеря. Одни оставались в Киеве — под началом атамана Дорошенко, другие объединялись вокруг Нестора Жмайла. Были и такие, которые просто расходились по домам.

Полковник Жмайло пока что вел своих казаков на Терехтемиров, а оттуда на Низ. С ним оставались самые молодые и горячие казаки. Многие из них впервые взяли в руки оружие, попав в войско во время сражения под Хотином. Теперь им снова надо было возвращаться на захваченные панами земли на Украине, обрабатывать их для шляхтичей. Так лучше уж идти вместе с опытным запорожским полковником Жмайло и в казацкой судьбе искать свое счастье. Словно сон или мираж, возникали перед их глазами походы за море на крымских татар да на турок! О смерти не думали, только о казацком хлебе, коль свой выращивать им заказано. Панским хлебом сыт не будешь и родителей не прокормишь!..

— А, чему быть, того не миновать, — махали рукой другие.

— Увидим жену, детей, подождем киевских решений, — рассуждали некоторые, потеряв всякую веру.

Вот так бесславно завершалось послевоенное возмущение казаков. Станислав Конецпольский заблаговременно учел все. Зачем ему разговаривать с казаками, которые стремились получить злотые за свою службу?.. Отсчитать их найдется кому и без него. Он не казначей, а воин, продолжающий славные традиции гетмана Жолкевского. И памяти этого прославленного воина он не осквернит никакими соглашениями с «взбунтовавшимися плебеями»!..

Король и шляхта все надежды возлагали именно на Конецпольского, считая, что он сумеет заставить хлопов безропотно работать на их землях…

Польному гетману захотелось поехать в Белую Церковь. Именно оттуда волна казацкого возмущения эхом разносилась по всему Днепру, Терехтемировскому краю, Переяславу и Чигирину. Там, на реке Тясьмин, сосредоточиваются большие отряды войск, возвратившихся из-под Хотина, ждут полковника Жмайло, чтобы он повел их на Сечь. Полковник вдохновляет и сплачивает самую храбрую и свободолюбивую военную казачью силу. Казаки соблазнились обещанными королевскими злотыми. Подобно Наливайко, они хотят взять у шляхты большую плату за свой ратный труд! И пока эти силы еще только собираются, ищут своего места, хотя бы под началом прославленного сечевика Жмайло, их можно успокоить, а то и уничтожить, разъединив с реестровыми казаками! Двадцать пять лет прошло со времени разгрома восстания Наливайко Жолкевским! Даже руки зачесались у молодого польного гетмана…

— Должны п-про-учить неп-покорных, выбить из их голов ла-айдац-кий хмель, а из рук хо-отинское оружие! — подбадривал он полковников и поручиков гусар.

Ускоренным маршем прибыл Конецпольский со своими войсками в Белую Церковь. Оттуда направил на разведку сотню гусар во главе с молодым ротмистром Стефаном Чарнецким. Его помощником назначил горячего Скшетуского, сына казненного Наливайко шляхтича Яремы Скшетуского. Следом за этим карательным отрядом будет не торопясь продвигаться на Киев и гетман с войсками.

Родители Чарнецкого упросили Конецпольского быть военным крестным отцом их бездарному в учении, шестому из одиннадцати сыновей Стефану. Что-то роднило гетмана с этим ротмистром. Неспособный к наукам, рьяный на ратном поле! Так оценил его гетман.

— И н-нечего нянчиться с эт-тими непокорными полковниками! — напутствовал гетман ротмистра.

То ли слишком громогласно давались эти наставления высокомерным гетманом, то ли среди гусар были люди со свободолюбивой казацкой душой, но казаки тотчас узнали о них, как и о том, что королевские войска направляются в Киев усмирять их. Не деньги везли, сопровождая злотые и кассиров, а грозились «укротить» казачество, разогнать по домам победителей под Хотином и заставить их работать на панов.

Узнали в Киеве и о том, что карательным отрядом командует молодой воин, ученик Конецпольского.

— Василий! — подозвал к себе сотника Томиленко Нестор Жмайло. — Разыщи-ка на Подоле Скидана и вместе с его молодыми казаками и реестровцами выступай навстречу гусарам. Реестровикам деньги все равно заплатят! Встретьте этого недоучку ротмистра Чарнецкого под Фастовом. Встретьте вежливо, кассиров с деньгами пропустите в Киев, а гусарам посоветуйте погулять в лесу и в поле. Самого ротмистра немного проучите и отпустите к пану Конецпольскому без разукрашенных гусарских штанов… Только не забывайте, что посылаю вас прогуляться, а не против турок. К тому же — это гусары! Они, если придется, могут научить и казака, как владеть саблей…

Казаки посмеялись, выслушав такое напутствие. Дмитро Гуня подошел к полковнику, вытащил трубку изо рта и вытер ее полой кунтуша.

— Хорошо напутствуешь, Нестор. Чарнецкий это одно, а гусары — совсем другое. С людьми, понятно, договориться можно. Поляки тоже нашего славянского корня люди, хотя и служат гусарами… Но Конецпольский знает, кого посылать против казаков, хотя бы и с только что оперившимся ротмистром. Очевидно, не воевать с нами посылает его… Но все-таки, может, и мне разрешил бы пойти с запорожцами встретить панов? Что-то не миром пахнет от такого сопровождения заработанных казаками злотых. Зачем польному гетману посылать с деньгами таких отчаянных рубак?

— Самые отчаянные пойдут с гетманом. Это и так понятно, Дмитро. С чем мы тогда встретим Конецпольского, если обессилим лучший курень запорожцев? Нет, полковник, собирай запорожцев, грей сабли в руках. Лучше ты вот что сделай. Где-то возле Днепра передвигаются казаки Ивана Сулимы. Не послал бы к нему кого-нибудь из надежных хлопцев предупредить его?.. Давно уже шляхтичи открыто не воевали с казаками. Передай Сулиме, чтобы, подходя к Киеву, был начеку. Надо следить за правым берегом и казаков предупредить. Нам сейчас не до мелких стычек. В случае чего, я дам знать! Нам с Тарасом тоже придется быть наготове, если сам Станислав Конецпольский попытается освятить свое гетманство после возвращения из турецкого плена. Неспроста он направил с кассирами отряд разведчиков…