Чижик – пыжик - Александр Чернобровкин

Государство отпустило вожжи — мы их подхватили. Народ ведь не может жить без порядка, а подчиняется только сильному. Не будь нас, в стране такое бы началось! Получалось, что мы спасали тех, кто должен с нами бороться. При совке быдло подраспустилось, забыло библейские заповеди. Мы напоминали, правда, в обновленном варианте: взял в долг — верни, украл — поделись, обидел — заплати…

Появились у братвы шальные деньги, а вместе с ними и шальные мысли. Кое-кто начал подергиваться, на вольные хлеба захотел. Мы как-то собрались втроем — я, Вэка и Сенсей — поговорили по душам. Анохин подал заявление по собственному желанию, ему наша деятельность мешала заниматься каратэ. А с Вэкой мы уже все поделили. Еще раз подтвердили договоренность, что в сомнительных ситуациях не прячем хуй за пазуху, а выкладываем напрямую. И пацанам своим наказали: кто хочет вольную — марш из Толстожопинска, городов в области много. Чем можем, поможем. Пока никто не пустился в самостоятельное плавание, с капитанскими навыками слабовато. Пиздец подкрался незаметно и совсем не с той стороны. Точнее, он только начал подкрадываться.

Света приехала на зимние каникулы и потребовала свидание. У меня на такие случаи имелась пара хат в городе. Накувыркались с ней от души. Жена прямо извелась, выясняя, кого я ебу. С утра до ночи ходила насупленная, пытаясь разгадать неразрешимую для бабьего ума задачу: она такая красивая и ебаться хочет сутки напролет, а я харю кого угодно, кроме нее.

За день до отъезда Светочка долго напрягалась и уже после того, как я предложил разбежаться, разродилась:

— Пообещай, что ничего плохого не сделаешь.

— Кому?

Она замялась.

— Какая разница. Ну, пообещай.

— Твоему папочке? Опять что-то химичит?

Она потупилась и закусила нижнюю губу.

Ох, уж этот Шлема! Как мартышка, все хитрит, а жопа голая. Ну, я ему запаяю очко.

— Ничего плохого ему не сделаю, — согласился я.

— Обещаешь, да? — она доверчиво, по-детски, глядела мне в глаза.

— Да.

— Он хочет… я толком не поняла, но, кажется… — она никак не могла решиться. — Он узнавал, сколько будет стоить…

— С киллером договаривался? — догнал я.

— Я точно не знаю… — начала она и решительно кивнула гривой, сдавая родного папашу.

Бабе ближе хуя нет родни.

— Ты ничего ему не сделаешь? — спохватилась Света и вцепилась мне в руку, будто держал пистолет, из которого прямо сейчас застрелю Шлему. — Ты ведь пообещал!

— Не бойся, не убью, — сказал я. — Но накажу.

— Как?

— Материально. Заплатит штраф. Солидный.

Она облегченно вздохнула, хотя догадывалась, что одним штрафом дело не кончится, и полезла целоваться. Бабе любое дело надо слюнями или слезами скрепить.

Убивать его в любом случае сейчас нельзя. Слишком много коммерческих комбинаций завязано на него.

Я вызвал Михалевского, поставил перед ним задачу. Он был теперь директором фирмы, но любил получать и выполнять задания. В его фирме трудилось человек пятьдесят и еще столько же — свободные от дежурств мусора — подрабатывали. Последние в основном сопровождали наши машины с грузом, а то две фуры исчезли вместе с иностранным барахлом где-то на трассах между польской границей и Толстожопинском. Теперь мусора с табельным оружием охраняли бандитский груз от других бандитов. Они отлично знали, на кого работают, но «Витязь» — так назвал фирму Михалевский — была тем самым носовым платочком, через который новичкам на зоне предлагают пососать хуй. Мол, не западло, платочек сосешь. А сделал раз — пидор. Заставят и без платочка чмокать. Впрочем, такие сами потом соглашаются.

Вечером я был в «Светке», общался со Шлемой. Жид вел себя, как обычно, не допрешь, что задумал такую хуйню, ебаный бабай. Расхваливал свою собаку. На старости лет решил завести друга. Само собой, еврейской породы — добермана.

— Такой понятливый, с полуслова! — брызгал Шлема слюной. — Светочка укладывает чемоданы, а он вокруг нее вертится, смотрит жалобно…

Я слушал его и думал: за что? За дочку? Не думаю, что знает о нашей дрючьбе. А если и знает, то не сильно переживает. У них это в порядке вещей — подложить дочку или жену под нужного человека. А жены и дочки с криком «ура!» выполняет подобные поручения. Значит, из-за денег. Все мало пидору курносому. Даже не подумал, что без меня и его хлопнут. От кассы уж точно отодвинут. Или надеялся, что успеет соскочить? Сейчас, когда поперло изо всей силы?!

Михалевскому потребовалось чуть меньше недели. Он дал мне послушать магнитофонную запись очередного раунда переговоров. Шлема собирался урвать миллионы, а за каждую тысячу торговался до последнего. Сошлись на восьми зеленых. Бля-а!.. Не думал, что стою так дешево.

Слушал запись на явке — даче, купленной по случая и дешево. Она стояла на отшибе, поэтому раньше ее бомбили все, кому не лень. Мои пацаны заехали в ближнюю деревню, объяснили, чья теперь дача. Даже следов поблизости не найдешь, обходят по целине, по глубокому снегу.

— Кто он? — спросил я о киллере.

— Двадцать шесть лет, работает сторожем, жена бросила, алименты на двоих детей, — доложил Михалевский.

— Афганец?

— Нет. Служил в стройбате в Сибири.

— Странно.

— Всякое бывает. Помню, работал я с одним… товарищем. Такую информацию поставлял! Ни за деньги, ни по идейным соображениям. Так и не поняли, почему. Подозреваю, что просто нравился сам процесс.

— Прямо, как в ебле, — пошутил я. — Давай его сюда.

Помощник Михалевского — такой же закругленный — привел из погреба несостоявшегося киллера. Я предполагал увидеть пусть не крутого, но более-менее мужественного. Передо мной стояло чмо — соплей перешибешь. Таких я за свою жизнь переебал — не сосчитать. Впрочем, именно такой и смог бы меня убить. Я бы его спокойно подпустил, и в голову бы не пришло, что до смертинки три пердинки. Поэтому замандячил ему с невъебенной силой.

— Мама! — вскрикнул он, упав под стену и закрыв разбитое ебло руками в наручниках.

Пизда тебя родила, а говоришь, мама. Хотел ногой добавить, но Михалевский придержал:

— Он нам живой нужен.

Пока Шлему везли на дачу, чмо подробно выложило в диктофон, как торговались, как собирался убить меня: ночью, когда выйду из машины открыть ворота во двор.

Дал я по клюву и Шлеме. Увидев подельника, он просек тему и залился слезами величиной с мелкую сливу. Опять клялся, что блядью будет. Проблядь! А как бы жили!

— Отведите их в погреб, — приказал я.

Вернувшись, Михалевский посмотрел на меня настороженно. Договор был, что в мокруху их не ввязываю. Но чтобы самому жить, надо других давить. Здесь именно тот случай. Он ведь не знал о моем обещании Светке.

— Пусть посидят до утра, потрясутся от страха. Отпустите часов в десять, чтобы к открытию ресторана успел, — приказал я и позвонил Шлеминой жене, предупредил. что сломалась машина, заночуем на даче.

— Пусть ночует, — благодушно разрешила она.

По дороге домой пораскинул мозгами и пришел к выводу, что пора отодвигать Шлему от общака, самому впрягаться в бизнес. При таких бабках кого ни поставь, любой захочет иметь их сам-один. Остановившись перед воротами, на автомате открыл дверцу, собираясь выйти, и замер. На улице никого не было. Ебаный Шлема! Все люди, как люди, а этот — пизда на блюде!

Мы ебали всех на свете,Кроме шила и гвоздя:Шило колется у жопы,А гвоздя ебать нельзя.

Была обычная, так сказать, планерка. Пришли бригадиры доложить обстановку и обсосать планы на будущее. Как-то само собой получилось, что каждый из них заведовал каким-нибудь районом города или направлением торговой деятельности. Секретарь ЦК по торговле телерадиотехникой браток по кличке Лось — тот самый с фиксой «царский орешек», который когда-то обыскивал меня и который теперь вместо Деркача занимался делами — доложил, что доноры жалуются на фирму «Звезда». Мол, борзеют, сбивают цену. Могут себе позволить, ведь не делятся.

— Почему? — вмешался я. Как-то эта фирма проскочила мимо меня. Наверное, появилась, когда я в Москве пиздой мух ловил. — Кто такие?

— Офицеры бывшие, вэвэшники, мусора поганые, — ответил Вэка. — Мы думали, они по мелочевке будут работать, решили не трогать. Да и папаша у ихнего директора теперь заправляет всеми зонами области, после путча назначили.

— Как фамилия?

— Варваринов, кажется. Отчество у него странное… — Вэка сморщил лоб.

— Вениаминович? — подсказал я.

— Точно!

— Где их офис?

— В центре, слева от областного УВД, вход с торца, — доложил Лось.

— Давайте я ими займусь, — предложил Снегирь.

В последнее время все чаще приходилось применять оружие и Снегирь, привыкший в Афгане убивать, постепенно выдвинулся на первые роли. До Вэки не дотягивал, но Деркача уже подвинул.