Вторая встречная - Пальмира Керлис

— Тебе-то какое дело? — выдавила я. Терять уже было нечего. — Ну убьют всех. Ты радоваться должен, раз сильно нас не любишь.

Феликс взглянул на меня так, словно я ляпнула непростительную глупость.

— Радоваться, что завелся кое-кто могущественный с неизвестными мотивами? Шума ты наделала немерено. Привлечешь внимание — последствия могут быть непредсказуемыми. Благодаря тебе нормальные люди смекнут, кто рядом с ними живет. Новая паника нам ни к чему.

— Подожди, ты из… — Я запнулась, почувствовав себя полной дурой. Все же ясно, как день!

Информации у меня было мало — Вениамин предпочитал эту тему не затрагивать, и я с трудом составила общее мнение. Еще в средние века нашлись люди, решившие, что без нас мир станет лучше. Они приложили массу усилий, но печально известная охота на ведьм переросла в истерию и унесла миллионы жизней обычных людей, не имевших к нам отношения. Потом страсти поутихли, со временем события тех лет списали на предрассудки. После такого кровавого финала бороться с нами радикальными методами передумали, однако выходцы из инквизиции, тайных обществ и прочих деятельных организаций не готовы были уйти. В середине девятнадцатого века они основали Совет, призванный следить за порядком и держаться в тени, покуда в ближайших окрестностях живется мирно. Они находились где-то в Европе, о религиозной стороне вопроса забыли и проявляли агрессию, только если кто-нибудь из наших наглел. Вдобавок, я знала, что до России им нет дела. По крайней мере, не было.

— Прекрасно, просто прекрасно, — пробормотала я, собравшись с мыслями. — Тебя Кира позвала?

— Мы с ней в ресторане в первый раз увиделись. Вызвонить тебя было ее идеей, и твое прошлое она описала довольно красочно.

Нехорошо получается, очень нехорошо… Нет, Кира бы меня не подставила, это даже для нее перебор. Но она знала, она определенно знала, кто он. А еще психовала в ресторане. Надо признать, повод у нее был. Совет Киру по головке не погладит, когда узнает, чем она занимается на работе. Такое вольное использование дара они непременно осудят. Ну и клуша же я! Кира переживала вовсе не за друзей, а за себя, любимую. Если вчера Феликс встретился с ней впервые, значит давно не бывал на отечественных просторах. Но по-русски он говорит без акцента, что меня изначально и сбило с толку.

Дверь приоткрылась, по полу прокатилась волна ледяного воздуха. Я подтянулась к стене, стараясь не тревожить ноющую поясницу, и села, обняв колени. Согреться не вышло, зато разговаривать стало удобнее.

— И с каких пор Совет заботят наши местные проблемы?

— Надеялась устроить массовые убийства так, чтобы никто не заметил? — снова ушел от ответа Феликс, чем окончательно меня взбесил.

— О да! Явилось возмездие в твоем лице. В родных краях заняться нечем?

— У нас убивать своих же никто не додумался…

— …и обычных людей тоже, — закончила я за него.

Вот что волнует Совет. Считалось, что физически мы навредить не можем, а теперь эта теория разбивается вдребезги.

— Верно, — подтвердил мои догадки Феликс.

— С чего ты взял, что убийца — один из нас? Кто-то организовал провокацию и пытается натравить на нас Совет.

— Зачем?

— Например, он нас ненавидит. Сидит и ждет, пока вы решите, что мы представляем угрозу.

— По-твоему, нормальный человек способен вызывать сердечные приступы на расстоянии?

О да… «Нормальный человек». Понятно, чем я ему так не нравлюсь. Дело не во мне. Дело в том, кто я. Феликс воспринимает меня по-другому. Я для него не девушка и даже не человек, а некое враждебное существо, опасное для окружающих.

— Найди Влада, — попросила я. — Через два дня у него будут неприятности, а он тут ни при чем.

— Что-то ты рано принялась прощальные речи толкать.

— Обязательно найди его, он один пропадет. Ты вроде простых людей намерен спасать, вот Влада и спасай.

— Он ведь в твоей квартирке отсиживается.

— Уже нет. Наслушался Пашу и ушел.

— Ты поэтому поехала в клуб?

— Да. Незадолго до этого Влада от Паши защитила и, пожалуйста, благодарность.

— Все могло быть иначе, — возразил Феликс. — Паша собирался вытащить из него воспоминание, которое ты хотела скрыть. Пришлось срочно вмешаться, чтобы тебя не разоблачили.

— А в этом есть смысл, — сказала я вслух сама себе.

Действительно, мы с Пашей до сих пор живы. Он дважды приезжал к Владу. Вдруг Паша не интересуется его воспоминаниями, а исключительно строит препятствия мне? Притом успешно строит! Вторжение — беспроигрышный ход. Он знал: я кинусь спасать Влада, и в итоге мы получим недельный замок как идеальную страховку. Но Влад пришел ко мне сам, добровольно. Тогда Паша нас поссорил, что ему с блеском удалось. Черт, сходится… И зачем это ему?

— Нет, ерунда, — ополчилась я на собственные рассуждения.

— Может быть, закончишь с монологами и, наконец, поговоришь со мной? — ласково предложил Феликс.

— Наш разговор зашел в тупик. Ничего нового я тебе не скажу.

— Ну, это смотря как спрашивать, — произнес он очень вдумчиво.

Стало ясно — просить у джинна надо не одеяло, а легкую и безболезненную смерть. Я старательно искала в себе остатки упрямства и силы воли, но находила лишь пустоту и одно-единственное желание — скорее бы все это прекратилось. При мысли о том, чтобы рыдать в три ручья и клясться в своей невиновности, мне становилось противно. Да и не поможет.

Мгновение спустя комната утонула в пронзительном звуке, в котором я с запозданием угадала мелодию телефона. Феликс ответил на звонок, но общаться его не тянуло, поскольку я услышала два вопроса: «Что?» и «Когда?». Во мне зародилась надежда, что у него появились срочные дела, и он убьет меня быстро. Не самый плохой вариант.

Нужно подумать о хорошем. Просто подумать о чем-нибудь хорошем. Соня… вот она стоит на кухне, в распахнутой рубашке, и выдавливает на спагетти соус, рисуя им веселую рожицу. Потом садится на подоконник, водит пальцем по запотевшему стеклу. Выписывает свое имя — букву за буквой. Запускает руку в волосы, придерживая непослушную челку, и смотрит на меня. И неизменно улыбается, улыбается, улыбается… Я хочу помнить эту улыбку, только ее, и больше ничего…

Я не сразу заметила, что Феликс закончил разговаривать по телефону, и в комнате снова воцарилась тишина. Впрочем, кое-что изменилось — эмоции у него появились. Похоже, он очень хотел, чтобы я испарилась. С радостью бы это сделала, жаль, не знала как.

— Скверные новости? — поинтересовалась я.

— Для тебя отличные, — с неохотой откликнулся Феликс. — Час назад умерло еще двое, а ты бы до них не добралась.