Хана Американа, или История маленькой женщины - Тати Бин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я приеду, и мы снимем нам красивый дом на пляже. Ты будешь пока работать в отеле, я буду ездить на химиотерапию в онкодиспансер. Устроим Ванессу в школу и заживем, – озвучивал мечты Дин пару недель назад.
– Да, конечно, мой дорогой. – Я не позволяла ему даже на долю секунды усомниться в победе.
Матильда забрала нас через час, и мы тронулись в путь. Ни о чем не хотелось говорить, я смотрела в окно машины на дорогу, по которой тысячи раз ездили вместе с Дином, и молчала.
Через два часа подъехали к многоквартирному дому в городе на океане, где предстояло жить несколько дней, и заселились в пустую однокомнатную квартиру.
“Вот мы и переехали на океан, как ты мечтал, дорогой, – грустно подумала я, мысленно обращаясь к мужу и озираясь вокруг. В новой квартире не было ничего, кроме кухонных шкафов и холодильника. – Вроде, переехали, вроде, на океан, но как-то нет счастья без тебя, нет радости. Все кажется таким бессмысленным и серым, ничего не радует”. – Я глядела на пустые белые стены и потолки чужой квартиры и чувствовала такую же пустоту в душе, словно отсутствовала часть сердца.
Матильда отправилась ночевать к младшей сестре, которая жила в этом же городе, а мы с Ванессой стали обустраиваться. Назавтра мне предстояло идти на интервью, а послезавтра выходить на первую работу.
“Не так я представляла наш переезд, совсем не так, – продолжила мысленно общаться с Дином, распаковывая вещи. – Мы ведь собирались снять уютный, красивый домик в хорошем районе, пока не купим свой, договориться с новой школой дочери, не спеша перевезти остальные вещи и уже потом выйти на работу. А вместо этого мы с Ванессой оказались одни в этом курортном городке с наспех собранными вещами, с парочкой сумок и даже не в своей квартире”.
Мы с дочерью разложили надувной матрас на полу, накрыли привезенными простынями и одеялами и начали варить чай. Тем временем обустроили душевую кабинку и заставили привезенными шампунями и баночками с кремами. Мы не стали полностью распаковываться, так как в любой момент готовились съехать.
“Ты обещал поправиться как можно быстрее, – я продолжила обращаться к мужу, – и приехать воссоединиться с нами. Вот мы и ждем тебя, мой дорогой. Раз ты обещал, ты обязательно выполнишь обещание, ты всегда выполняешь”, – тешила себя надеждой.
Я мысленно разговаривала с любимым и представляла его одного, беспомощного, в палате: “Как же он справляется без меня? Наверное, все будет нормально, все-таки под присмотром медперсонала, они о нем позаботятся, хоть не один там”.
Прошла ночь. На следующее утро я на такси отправилась на собеседование в отель, куда сразу же наняли, а через день вышла на работу горничной. Дочь оставалась дома, так как о школе не могло быть и речи, пока не было постоянного жилья: в школу принимали по месту прописки, которой у нас не было.
Младшая дочь мужа жила в этом же городе и навещала нас пару раз, старшая на следующий день вернулась в родной город, обратно к матери, которая жила в 10 минутах от нашего с Дином дома.
Все это время мы переписывались с мужем по вайберу. Он отвечал вполне бодро и даже в привычной манере юморил. Казалось, ему лучше, и он идет на поправку.
На следующий день муж перестал отвечать на звонки и сообщения. Оказалось, Дин отправился на операцию и не сообщил мне, чтобы не тревожить на новой работе. Об этом сообщила старшая дочь: “У отца вчера была операция, он хочет, чтобы вы вернулись обратно домой”.
Сердце екнуло в предчувствии плохих вестей. “Но что случилось?” – спросила я в ответном смс. “Врачи предупредили, что ему стало хуже, он просит тебя вернуться”, – написала Матильда.
Мне потребовалось 5 минут, чтобы предупредить начальство, снять униформу, спуститься бегом с 5 этажа и с вещами направиться на улицу. Через полчаса уже сидела в машине Люсильды (Ванесса была в ней), чтобы тронуться в наш городок. Я без оглядки бросила недавно найденную работу, город на пляже и несбывшиеся мечты.
Всю дорогу домой я звонила на телефон мужа, но никто не брал трубку. Через час на другом конце провода ответили:
– Алло. – Это был хриплый, неузнаваемый голос мужа. От красивого, низкого баритона не осталось и следа, голос звучал осипшим и слабым.
От неожиданности не сразу узнала:
– Дин, это ты?
– Да, я, дорогая. – Он хрипел в трубку.
– Почему же ты не сказал мне об операции? – я не смогла сдержать слез, рука, держащая трубку, затряслась. – Как ты себя чувствуешь?
– Я в порядке, милая, – просипел голос, – приезжай домой.
– Но как же так? Ты сам выталкивал меня из дома в этот город? Почему сейчас зовешь обратно? – я плакала в трубку, осознавая, что случилось необратимое. За окном автомобиля мелькали низкорослые деревья и параллельно движущиеся машины. Ванесса с Люси сидели на передних креслах и слышали весь разговор.
– Я думал, я смогу. Я надеялся, что справлюсь, – произнес муж и замолчал. Ему с трудом давалось каждое слово, это было слышно по тяжелому дыханию.
– Я уже еду домой, мой дорогой. Гори эта работа синим пламенем, я еду к тебе.
Город за окном вмиг показался мрачным и серым. Небо, на котором не было ни облачка, через призму моих глаз вдруг стало тусклым и блеклым. Всегда живописные пальмы, растущие вдоль дороги, теперь виделись неживыми и уродливыми. Февральское солнце, ярко светившее в этом городе и зимой и летом, неожиданно превратилось в холодное желтое блюдце на небосклоне.
Так мы распрощались с мечтой жить у океана.
Больница
Мы вернулись в свой городок поздно вечером. Я сразу же начала согревать и оживлять остывший за несколько февральских дней дом, тем более, как сообщила Мэтти, мужа собирались выписать завтра утром, несмотря на ухудшение состояния.
Приехав домой, сразу написала: “Мы дома, мы вернулись. Как ты там, любовь моя?“ Но ответы перестали приходить в ту же минуту, теперь надо было ждать час, а то и два. “Я в порядке, милая. Завтра меня выписывают. Со мной брат, он приехал навестить”, – пришла смс через пару часов. “Слава богу, хоть не один”, – я немного успокоилась.
Луи услышал о болезни только месяц назад и не имел понятия, насколько брат плох. Последний раз он видел Дина около года назад крепким и пышущим здоровьем. Предполагаю, в каком глубоком шоке он пребывал, увидев до
