Моя профессия ураган - Люда и Игорь Тимуриды

Вот тут уж тэйвонту ахнул, раскрыв рот.

— Тогда возьмите ее из тех пятисот, что он у меня взял, — милостиво и царственно закончила я, снисходительно махнув рукой, не мелочась. Я не торгуюсь… — Остальное вернете… К чему торг между друзьями? — дружественно сказала я, протягивая ему руку.

— Вы друг друга стоите, — захихикав, сказал тэйвонту.

Аэнец раскрыл рот. Да так и открывал и закрывал его, будто гимнастикой занимался… Развивайте челюсти. Или дышите глубже в другом варианте. Есть еще один вариант типа — не раззявай рот, не твое…

— А тэйвонту выступит посредником, — вдруг радостно улыбнулась я, точно эта мысль только что пришла мне в голову — как сделать так, чтоб никого не обидеть и дать каждому занятие, чтоб он не чувствовал себя оттиснутым в сторону…

— А сокровища? — невоспитанно напомнил мне тэйвонту. — Тебе же все вернули?

Раз был разговор, можешь намекнуть…

— Неужели ты хочешь лишить кого-нибудь подарка? Владелец при свидетелях заявил, что это был дар… — меланхолично сказала я. — Я, конечно, не пророк, но я уверена, что слуги никогда еще не проявляли столько рвения в поисках пропавших сокровищ, как после этого заявления.

Тэйвонту мигом вскочил на ноги, чертыхаясь. Секунду, и его не было. Как представитель власти он отвечал за расследования, и такой прокол ему был как игла в задницу…

Мы остались наедине с лекарем…

Не зная, что делать, он осмотрел меня. А заодно и всю комнату и постель…

— В горшок заглянуть забыли, — слетели с моих губ меланхоличные усталые слова… Он склонился над ним и отшатнулся — я честно его наполнила, чтоб не было сомнений и недостатка внимания у лекарей… Там был законный материал для осмотра — я постаралась…

— Какой кошмар! — я тщетно пыталась сделать равнодушное серьезное лицо…

Улыбаясь, аэнец подошел ко мне… Теперь он отбросил постороннее и действительно стал серьезно обследовать меня как пациентку… Вытянув руки, протянул их над моим телом, водя туда-сюда, закрыв глаза…

— Ты уже здорова… Я хороший врач!

Он продолжал улыбаться…

Но, все так же, будто в трансе, вдруг вздрогнул… И еще раз провел руками над солнечным сплетением…

— О черт! — выругался он, посерьезнев.

— Что такое? — расстроенно спросила я, огорченная таким резким изменением, когда мы словно были уже друзьями.

С серьезным лицом, полностью сконцентрировавшись, он водил руками, а потом откинулся с побелевшим лицом.

Я встревожено смотрела на него. Что там такое?

Но он не стал отвечать, а, отдышавшись, снова погрузился в свою странную работу, словно пытаясь проверить и надеясь, что кошмар уйдет.

— У тебя осложнение после болезни — потеряна память! — хмурый как уголь сказал он.

— Как вовремя! — хмыкнула я.

— Я не шучу! — гаркнул он.

— Я отлично помню, с чем я сюда приехала и почему, — серьезно и сурово ответила я. — И вам не удастся отвертеться, — безжалостно ответила я.

— Да я верну твои деньги и вещи! — раздраженно крикнул он. — Зачем мне эта чепуха! Но я не могу тебя отпустить! Я должен тебя вылечить, это моя честь! Да и страшно подумать, что ты можешь натворить! Ты будешь здесь, а я займусь только тобой! — не слушая возражений, приказал он.

— Благодарю покорно, — презрительно усмехнулась я. — А потом я не смогу расплатиться, ибо вы заломите такую цену, что даже король не сможет оплатить ее, как только что. И я буду пахать рабом на вас всю жизнь без всякой надежды отработать годовой бюджет среднего княжества?

Я скривилась.

— И потом, я все отлично помню, не волнуйтесь…

— Ну так скажи, как тебя зовут…

Я замялась…

— Вот-вот! — он засмеялся. — Ты кстати не смогла назвать, как я соображаю, свое имя племяннику…

Неслышно вошел тэйвонту, насторожившийся при виде этого разговора… Хотя лицо его было и так хмуро, как ночь, и он странно пристально поглядел на меня…

— Я это… — я споткнулась на слове, — соблюдаю инкогнито, — наконец гордо выпрямилась я, найдя решение близкое к правде. Я действительно скрывалась.

— Ну так скажи, кто ты по профессии и где провела детство, — насмешливо сказал врач…

Я прикусила язык…

— Как зовут этого тэйвонту? — внезапно сказал он.

— Как я могу это знать, если я его сегодня в первый раз увидела! — огрызнулась я, глянув на заклеенную рожу того.

Тэйвонту нахмурился.

— Ты это серьезно? — спросил он, пристально вглядываясь во врача.

Тот хмуро кивнул. Тэйвонту посмотрел, а потом пристально посмотрел на меня…

— Ты можешь доказать, кто ты такая?

— Я это Я! — хмуро сказала я.

— И она не в состоянии знать, что у нее было? — продолжал допытываться тэйвонту.

Тот покачал головой.

— Может и помнить… Близкая память может сохраниться…

— Как благородно и правдоподобно, — ухмыльнулась я. — Мол, я полностью искренен… Но есть сомнение… А вот это видели?! — я помахала перед лицом аэнца листком, на котором была перечислена каждая мелочь, бывшая на мне перед потерей сознания. — Я перечислила это сразу, как очнулась, ибо делать было нечего!

Я взяла ручку, чтобы дописать еще один пункт, но тэйвонту, резко наклонившись, вдруг вырвал у меня листок из рук…

— Так-так… — сказал он удовлетворенно, — значит пятьсот золотых двадцаток? А не тридцать семь?

— Там не все перечислено, — снисходительно сказала я, обмахиваясь другим листом бумаги, как веером… — Вон, видишь, большая цифра пятьсот поперек?

(Это я только что механически рисовала во время разговора) — Может, чужие деньги я пустила отдельно… И к тому же это только первая часть…

Листок действительно был полностью исписан.

— А где же вторая? — ехидно спросил тэйвонту.

— А это вы спросите у доктора, — откровенно глумясь и поймав его в его собственную ловушку, ответила я. — Они осматривали меня каждый день, а листок лежал на столе… Откуда ж я знала, что мне готовят такую пакость? Я и предположить не могла нечестности или жадности в аэнце! Им и так порядочно платят, а я могла платить…

Тэйвонту прикусил язык. Крыть было нечем. И кто бы поверил, что человек, укравший деньги, не украл бы, заметив, простой листок? Смяв его? Даже дядюшке не поверили бы, а он осматривал комнату, когда я лежала…

— Тебе никто не поверит…

— Я опрошу людей и найду свидетелей… Которые видели, как я приехала, и на чем…

— Я уже опросил, — угрюмо бросил тэйвонту, — ты действительно прибыла на молодом коне… ослепительно белой кобыле или жеребенке благородных кровей фантастической красоты… Который один, наверное, стоил состояние, за которое можно купить почти пол города… Люди говорят, подобной красоты и утонченности кобылы встречаются раз в столетие… Врут, конечно…

Я хмыкнула. Аэнец слушал, как завороженный…

— Но, что несомненно, что жеребенок уже был обучен как боевой конь, ибо тяжело искалечил пятерых людей и так и не дался себя взять не хозяину… Что одно уже повышает его ценность в несколько раз, ибо так обученный конь-боец ценится среди знати на вес золота, а ведь она была еще маленькая… А тебя слушалась и была покорна… А проданная племянником местному конокраду и объездчику лошадей за безумную сумму…

— Что?!? — вскричал аэнец.

— …И, проданная местному укротителю лошадей Конану, — продолжал механическим голосом перечислять мои грехи тэйвонту, — убила его, и вырвалась на свободу…

Посланная погоня стражи еще не вернулась…

— Если они убили Джнуну, я с ними не знаю, что сделаю, — хрипло сказала я. На глаза против воли навертывались слезы…

— На привязанном жеребенке был плащ, за который действительно можно действительно купить княжество… — хладнокровно продолжал тэйвонту, — причем был небрежно брошен, несмотря на то, на свою ценность… Да ты его упомянула… — усмехнулся тэйвонту, — аэнский защитный плащ, — прочитал он…

Лекарь по настоящему побелел. Он хотел что-то сказать, но задыхался, хватаясь за сердце…

— Причем в седельной сумке были спрятаны два настоящих аэнских меча, очевидно, только что снятые со спины, где, похоже, висели крестом, как это бывает у мастеров славинцев, — продолжал цитировать запись тэйвонту, ухмыльнувшись, — и которые, как показал испугавшийся меня конюх, он своровал и спрятал даже от хозяина-вора, не выдержав страшного искушения… — тэйвонту ухмыльнулся, — поскольку, по его словам, — тэйвонту перевернул листок, — за деньги, вырученные от них, можно стать лордом и даже князем, и еще и купить себе целый город… Ведь каждый знает, что только у короля два таких меча… а королевские Семьи берегут каждый такой небывалый меч, который режет сталь как масло, как зеницу ока… — говорил конюх, и сказал, что с первого взгляда видно, что клинкам просто цены нет… Я допросил его, — продолжил тэйвонту, — и напуганный конюх вернул мне мечи, которые не успел сбыть… — тэйвонту выложил на стол два красивых меча, от вида которых лекарь стал белее, чем даже белый свет и стал описывать их. — На одном из них длиной семи дэнов с рукояткой, инкрустированной алмазами, идет надпись Эльсинор на аэнском, и он, судя по всему, принадлежит известному гениальному Мастеру Хокану второго тысячелетия… — тут голос его впервые дрогнул, и ему изменила привычная сдержанность, — и их известно всего две штуки!!! За такой меч, — тут он явно отвлекся от бумажки, — многие бы действительно отдали не только княжество, но и жену… А кое-кто бы и голову, — угрюмо добавил он, не смотря на меня…