Моя профессия ураган - Люда и Игорь Тимуриды

Образ-идеал, которым сопровождают удар, воины моей страны называют "люши".

Это не картинка, а фильма виденного движения мастера. Такая же четкая и мгновенная, только переписанная на нас. Это мы так бьем!!!

Ибо именно под этот образ психическая энергия (подсознание) подстраивает наш аппарат и малые разумы, создавая навык, подчиненный сознанию. То есть, мы не бродим кругом да около, и наш внутренний разум не недоумевает, чего же мы мучаем свое тело и чего хотим.

Чтоб понять это, надо знать, что Высокие Йоги, подчинив внутренний Разум, одной волей могут достраивать свое тело в любом направлении без всякого глупого и бессмысленного "качания" и заставлять свои органы работать в любом режиме и любой силы. Сила их так велика, что он может раздавить камень рукой или выжать сок из сорванной ветки. А навык они ухватывают с одного движения, вот почему среди них встречаются феномены по количеству владения ремеслами.

Моя болезнь теперь называлась просто — симуляция. Мне не нравилось обманывать, потому я предоставила этому презрительно относящемуся ко мне лекарю обманываться самостоятельно… Уставшая от тренировки, я ложилась в постель, потное горячее тело, расслабленный, ничего не замечающий взгляд, когда я отдыхала, расслабляя мышцы и очищая мысли…

Он брезгливо касался меня и делал выводы сам. Я же, наоборот, говорила ему, что я уже здорова (тихим сдавленным голосом), но он знал лучше… Лучше так лучше… Я, конечно, ему не мешала… Чем более подготовленной я выйду отсюда, тем для меня было лучше… Мне очень не нравился этот мир, хотя некоторые люди очень понравились…

Я с интересом ждала, когда же, наконец, этот "лекарь" распознает, что я абсолютно здорова…

Наконец, мне это надоело, и я сказала, что я хотела бы расплатиться за все, и за лечение, чтобы не иметь никаких долгов…

— Хорошо, — первый раз за все время сказал он. И ушел. А через некоторое время вернулся и назвал сумму…

Я сдавленно ахнула. Вот уж когда придуриваться совсем не было нужно… Голос мой стал хриплым от волнения сам собой…

— Хорошо, тогда возьмите треть из тех денег, что у меня были, — хрипло сказала я. — Остальное я принесу позже…

— Каких денег? — удивился тот. — У вас никаких денег не было!

Вот тут уж я действительно села, обессиленная.

— Как это не было? — сдавлено тихо спросила я. — А что же мне делать?

Тот пожал плечами.

— Не знаю… Будете работать при больнице, как это принято, пока не отработаете долг… — он скривил губы.

— А где мой плащ? — спросила я.

— Вашего теперь ничего нету, — холодно сказал он. — Вы считаетесь рабом, пока не отдадите долг…

— А если у меня есть, чем заплатить, но мне надо уехать, чтобы достать деньги?

— Тогда назовите свое имя и докажите это… — равнодушно ответил он.

— Прелестно, — сказала я, развеселившись. — С каждой минутой все лучше и веселее…

— А жеребенок?

— Какой жеребенок? — удивился он…

— Так-так-так, — постучала я пальцами по стене…

— Учтите, что теперь вы не можете уйти, ибо вас вернут как беглого раба, а тэйвонту живьем снимут с вас шкуру за побег, ибо все города будут предупреждены… Не пытайтесь бежать, ибо раб не имеет прав… — злорадно просветил меня он на прощанье… — С новой луны, наверное, вам придется начать работу…

Глава 29

Я откинулась на постель и истерически захохотала… Удача улыбается мне! Я смеялась до тех пор, пока не поняла, что это просто истерика… А тогда заткнула себе рукой рот и перевернулась на живот, раздумывая…

А потом решительно встала, сбросив лохмотья, которые принесли мне вместо одежды… А я-то все удивлялась, почему вдруг мне сменили одежду, и она стала такая худая…

Абсолютно нагло я прошла в больницу, но сделала так, чтоб меня никто не увидел… Аэнские замки сложные, но почему-то даже амнезия не затронула странной способности открыть их ключами, особенно если я их позаимствовала у помощника… Терять мне было нечего, и я холодно взломала сейф… Обчистила начисто… Действовала я с беспримерной наглостью, среди белого дня, даже не скрываясь… Ведь я накинула на себя халат младшего доктора…

Покровительственно кивнув работающим там людям… Они на меня даже не обратили внимания… Там же я нашла свой плащ — дорогая и ценная штучка!

— Так-так-так, — подумала я, — "какой жеребенок?!"

У меня было сильное желание свернуть шею "доктору"… Но я подозревала, что все это просто самодеятельность моего злопамятного знакомца, потому не стала делать такую пакость… Аэнцы в принципе славятся своим мастерством… Потому я просто, подловив в темном коридоре, незаметно вернула в карман этому "племяшу"-обормоту кое-что, вместе с некоторыми штучками… Я же не крала, а, наоборот, туда положила в карман — утишая разбушевавшуюся совесть, подумала я…

А потом спокойно вернулась к себе, спрятав все, кроме плаща, в комнате у старшего лекаря, позанималась, выложившись полностью, и легла себе отдыхать с чувством выполненного долга…

Когда в больнице раздались яростные вопли, я уже совсем расслабилась…

Я уже почти уснула, когда услышала возбужденные голоса.

— А я вам говорю, это она! — повышенным голосом говорил младший лекарь. — Господин, это она украла!!! Вот увидите сами, что ее тут нет! Она удрала, я видел сам, как она выбежала на главную улицу! И мчалась на коне прочь из города сломя голову… Тварь неблагодарная! Сколько вы для нее сделали, бесплатно лечили, и так отомстить… Я всегда говорил — не стоит с ними иметь дело — с этими выкормышами тэйвонту…

Второй человек молчал, ничего не говоря…

— Убедитесь сами, — торжествующе сказал этот лекарь, толкая дверь… — Я видел, как она убегала! Тварь!!

Пригнувшись, главный лекарь вошел в мою комнату…

Тварь лежала себе спокойно, завернувшись в простыню… Не надо портить себе удовольствие ненужными криками… Иногда получаешь себе удовольствие от простого неприхотливого созерцания лиц…

— Так-так-так, — сказал главный лекарь, взглянув на меня…

Я отстранено глядела в потолок, а потом с трудом медленно повернула голову…

Плохо соображая, сквозь непритворную расслабленность и сон… Да и шея после нагрузок болела… Я попыталась сфокусировать расплывавшиеся глаза и моргнула.

Младший меня еще не видел.

— Ты уверен, что это была она? — размышляя, спросил лекарь… Он не стал меня касаться, чтоб не подцепить заразу. Я недоуменно смотрела на него, приподнявшись…

— Клянусь! Я сразу как ее увидел, все понял, и тут же поспешил сюда…

Невозможно ошибиться в ней, господин! Надо сообщить о ней всем тэйвонту и страже!

— И куда она стремилась?

— На паром, господин! Она садилась на паром… И когда я ее видел, броскую, на белом жеребенке, паром уже отплывал! Теперь ее не догнать! Паром вернется только вечером, тут река широкая, в несколько верст…

Я со злорадством следила, как он запутывается в своей лжи все глубже и глубже… Ведь я не могла вернуться так быстро назад, если села бы на паром…

Очевидно, лекарь думал о том же… И еще, наверное, о том, почему тот врет…

И почему тот был так уверен, что я убегу…

— Я думаю, объявив охоту, воровку поймают, ибо она еще слишком слаба! — продолжал тот.

У него был звучный и низкий голос… Вдали слышались приближающиеся голоса прислуги.

Он, наконец, вошел в дверь, и ахнул…

— Вы пришли требовать меня на работу? — слабо спросила я. — Неужели я действительно попала в рабство? — я запнулась, против воли глотнув, а на глазах моих показались слезы. — Это правда, что у меня не оказалось никаких денег, плаща, а мой белый конь исчез?

— Да врет она все!!! — заорал младший лекарь грубым и низким голосом.

— Так значит, деньги мои нашлись? — обрадовано сказала я. — И я не раб?

— Это она своровала! — завопил тот. — Клянусь в этом!

Он с силой ударил себя по сердцу и подозрительно вздрогнул… Ударить по камешку больно бьется. И медленно опустил голову, взглянув на оттопыривавшийся карман, и тут же вскинул голову, поспешно подобострастно улыбнувшись…

Но мы оба уже смотрели на его карман…

— Что у тебя там? — спросил его аэнский начальник.

— Нич-чего! — тоненьким голосом сказал он.

— Ну так покажи нам это… — ласково сказал старший лекарь.

— У меня голова болит, — ответил младший. — У меня бред!

— Выйми его, а мы посмотрим, — успокоил его начальник. — Я как раз на этом специализируюсь…

Поскольку тот стоял и моргал, не в силах поднять руку к карману, аэнец мягко добавил.

— Избавляю от бреда…

Сзади него уже стояли двое кряжистых охранников и один тэйвонту, опиравшийся на палку, с любопытством глядевший на меня. За ними виднелись многие лица…

Видя, что никуда ему не уйти, молодец, запинаясь, вынул из кармана бриллиантовое кольцо. Слишком броская вещь, как на меня, от нее не избавиться так легко, фамильное кольцо, ювелиры знают все такие камни… Ах, как не хорошо класть ее да еще в нагрудный карман. Такая улика!