Книга третья. Усердная жадность (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович

— А что нам понадобится? — Саяка определенно била сегодня все рекорды по любопытству, но вместе с подзатыльником от подпрыгнувшей Тами, ей также достался ответ и от Катарры.

— Нам понадобится танк.

Глава 20

Танк у Нижнего города был свой. Более того, он даже стоял в нужном потайном месте, направленный передом как раз туда, куда нам было нужно (в небольшую пещеру, ведущую в анфиладу пещер побольше), а возле него нашу преступную компанию даже не ждала засада в виде местного ОМОН-а, прозорливо пробравшегося в эту подземный ангар в заднице бытия сквозь серию тайных проходов.

Только вот…

— Что это за фигня?! — хором заорали мы на разные голоса (портниха тоже. И что она тут забыла? Ах да, она на ходу шила Тами купальники! Профессионал!)

Орать было с чего. Здоровенный и довольно пожуханный на вид танк, напоминающий «тигра» на стероидах, но с крупной короткой пушкой, был со всех сторон увешан полотнищами ткани, под которыми на косых ножках стоял настоящий ансамбль творчества криворукого столяра-энтузиаста. Шкафчики, тумбочки, рукомойник, кривая и косая барная стойка, пара кресел-качалок, обтянутых материей, которая просилась уже даже не на тряпки, а в костёр… Котелки, чашки, прочая посуда красочно дополняли натюрморт, всячески нам намекая, что тут живут какие-то исекайные цыгане.

На зелёное лицо Царицы надвинулись тень и кровожадность. Свирепой мышью забравшись танку на башню, гоблинша заколотила по закрытому люку, издавая непечатные ругательства и нецензурную брань, а заодно грязно матерясь так, что меня аж ностальгия прошибла. Кулачки у Царицы были мягкие, поэтому, излив свой гнев и возмущение после первого удара (а заодно скорбно взвыв от боли), разбойница перешла на тяжелые рукояти своих кукри, из-за чего у танка даже из дула послышался гулкий звон.

Здесь уже был эффект — крышка люка тотчас откинулась, а изнутри танка показалась разгневанная мужская голова с лохматыми, то ли от природы, то ли ото сна волосами, возмущенно сонными глазами, кривящимся ртом и оттопыренными в разные стороны ушами. Голова явно хотела сначала выругаться, а потом всё остальное, но была схвачена за уши злобной гоблиншей. Та, демонстрируя немалую сноровку и знание сопромата, дёрнула голову наверх, сноровисто перебирая руками, дабы иметь возможность выволочь всего голого расхристанного парня наружу, а затем, согнув добытое тело в позу на карачках, дала танковому сидельцу зачетного пинка, отправляя того в недолгий полёт вниз. Тело, издав заунывный вой мужика, чьих причиндалов коснулась женская пятка с твердым каблуком, благополучно запуталось в обвалившемся тряпье и принялось глухо стонать.

— Дорогой?! — тут же высунулась из люка вторая голова, увенчанная короткой шапкой встопорщенных ярко-розовых волос, и с недоумением на круглом, веснушчатом, слегка запачканном, но очень курносом личике. Несмотря на всё вот это, гоблинша с неменьшим пылом и страстью вцепилась в куда менее удобные уши, прилагая большие усилия к изъятию второй головы из танка. Так, как силы у разбойницы определенно было в достатке, то пассажир номер два покинул танк в вертикальном полёте и с оглушительным визгом. Это была худенькая девица, внешне сильно напоминающая Саяку, только на пару-тройку лет моложе. Одежды на ней тоже не водилось, потому мы и смогли убедиться, что розовый — это её естественный цвет волос. Шатры вновь спасли ситуацию, правда, за счет обрушения всей конструкции. Освобожденный от цыганщины так сразу стал выглядеть в десять раз внушительнее.

— Вы что тут устроили?! — спустя некоторое время заорала Царица, дав бедовой парочке закрыть мослы близлежащим тряпьем. Орала она, причем, не на долговязого лопоухого парня, баюкающего свои слегка раздавленные колокольчики, а на розовую встрепанную девчонку, которая, кстати, довольно быстро пришла в себя.

— А что мне еще делать, Катарра! — гнусовато оправдывалась зажавшая слегка расшибленный нос девица неопределенной расовой принадлежности, — Платите мне за выезды, а они редко! Старуха Дормиторра в долг жить не разрешает! Да и вообще я с ней поругалась! Вот теперь живу тут!

— А не надо выть, как сумасшедшая, когда под мужиком! Ты Дормиторре всех жильцов распугала! Или совратила! — Царица слегка пнула розововолосую, вызывая у той бунтарский, протестующий вяк, — Собирайся, живо! В городе облава! Едем до конца, срочно!

— До конца?!! — вытаращила глаза захватчица танков, — Серьезно?!

— Нет, я пошутить зашла!

— Я с вами! — тут же встрепенулся парень, — Я стрелок!!

— Он с нами!! — поддержала его подружка.

— Этот хмырь не поместится, — опытным взглядом оценив потроха танка, отрезала Катарра, а затем бросила косой взгляд на меня, — Мач!

— Ты не едешь, — уведомил я парня, поднимая его за шею с останков их бывшей кухни, — Выбирай — не едешь по-хорошему… или по-плохому?

— Тогда никто никуда не поедет! — внезапно развопился он, смело, но бестолково дергаясь в моей хватке, — Никси без меня и шагу не сделает!!

Это был неправильный ответ. Обладая свежеполученным опытом, я свернул голосящего парня тем же макаром, что и Царица пару минут назад, а затем отвесил ему пинка, не особо дозируя мощность. Сработали все положенные в таком случае примочки типа «критического удара» и «уязвимого места», от чего лохматый, пролетев метров пять, уткнулся носом в землю, потеряв сознание от смеси боли и наслаждения.

— Может быть, его к крыше привязать? — вслух озадачился я, но тут же удивился — что розовая Никси, лихорадочно одевающая майку-алкоголичку, что Катарра, побледнев, замотали головами.

Оставив на улице портниху, взявшую от гоблинши предоплаченный заказ по транспортировке ушибленного парня куда-нибудь в тихое место, мы начали трамбоваться в танк… под горестные стоны танкистки, так как все натащенное внутрь шмотье, превращающее внутренности боевой машины в любовное ложе повышенной комфортности, со свистом летело наружу. Когда непотребные вещи были убраны, то наша команда с относительным комфортом смогла утрамбоваться внутрь вся. Но пукать тут все равно никому не стоило.

Танк, утробно порычав пару минут, бодро двинулся с места.

— Ох и жопа нам будет без стрелка, — качала головой розововолосая Никси, успевшая нацепить на себя что-то вроде шорт и расстёгнутой рубашки, — Ох и жопа!

Относительная нагота её абсолютно не смущала.

Танк, несмотря на свой вопиюще пошарпанный вид, вполне исправно тарахтел, набирая скорость. Его механизмы, в отличие от обшарпанного внешнего вида, были в куда лучшем состоянии — в рёве двигателя не слышалось ни чихания, ни стука. Я, чтобы не терять времени даром, согнал Саяку с места заряжающего, занимая его собственной персоной.

— Так, — перешёл я на деловитый тон, — Ну-ка расскажи мне, красна девица, куда пихать, куда целиться и, самое главное, в кого стрелять?

— Куда пихать…, - мечтательно закатила глаза эта… эта, — Знаешь, а ты мне напоминаешь моего парня!

— Бывшего или этого, ушибленного? — помимо воли поинтересовался я.

— Будущего!

— Обломись! — а это уже хором выкрикнули… почему-то трое, а не только Саяка с Тами. Танкистка присвистнула, вытягивая тонкие губы трубочкой, а затем… облизнулась.

Но, к счастью, впереди нас действительно ждала какая-то жопа, поэтому похабно раздетая розововолоска принялась вполне доступно объяснять мне «куда пихать». Я впитывал знания, хоть и несколько был отвлечен тем, что все окружающие тоже начали похабно раздеваться. Пришлось вскоре последовать их примеру, поняв легкоодетость нашей водилы — в танке становилось не просто жарко, а прямо-таки как в бане. Экспресс-курс молодого заряжающего был продиктован Тами, как наиболее компактной из доступных девушек (поручик, отставить!), а я, впитав нехитрую науку «повертел, покрутил, бабахнул», начал слушать нервное объяснение от Катарры, насчет того, в кого именно предстоит стрелять.

В нашем случае, бодрый старый танк бежал не просто по каким-то обычным пещерам, а по самому настоящему аустоламбскому подземелью, населенному… орками. Только не обычными зелеными ребятами под два метра с большим размахом плеч и квадратными нижними челюстями, а подземному подвиду классических исекайных орков — с свиными пятачками и большими пузами. Были эти дети тьмы агрессивны, нападали целыми пачками, хорошо адаптировались к чему-угодно, а что было хуже всего — были нищими как саратовские полиграфкомбинаты. Ну те самые, где использовались компьютеры, выкованные молотами американцев еще в холодном 94-ом году.