Сердце вне игры - Никки Лоусон

Так что, черт возьми, случилось?

Мне нужно знать, поэтому перед игрой во вторник вечером я какое-то время слоняюсь возле раздевалки, чтобы посмотреть, появится ли она, но ее нет. Примерно за пятнадцать минут до начала разминки я иду в раздевалку и начинаю надевать защитные щитки, опустив голову, пока мои товарищи по команде подшучивают вокруг. Кажется, я не могу разжать челюсти какое-то время и не хочу, чтобы мои товарищи по команде заметили, как я расстроен.

Но шкафчик Риза стоит рядом с моим, и он, очевидно, улавливает мое волнение. Риз хлопает меня по спине и спрашивает:

— Ты в порядке, чувак?

— Да, я в порядке, — бормочу, не глядя прямо на него. — Просто в моей голове много мыслей.

— Ну, брось! — говорит он мне со смехом. — Ты знаешь, что сегодня мы победим. Мы всегда побеждаем «Ледников».

— Именно поэтому тебе нужно показать свое лицо игрока, — добавляет Тео. — Потому что будет чертовски неловко, если мы проиграем команде, которую буквально всегда уничтожаем.

— А потом ты пойдешь с нами, да? — Риз добавляет. — После того, как мы победим?

— Не знаю, — говорю, сбрасывая руку друга и наклоняясь, чтобы надеть коньки. — Я не уверен, что буду в настроении ходить по барам сегодня вечером.

Тео стонет, проводя рукой по своим коротким темным волосам.

— Ну же, мужик! В последнее время ты нас кидаешь направо и налево. Что, черт возьми, с тобой происходит? Почему больше не выходишь с нами?

— Ты драматизируешь, — фыркаю я. — Я постоянно гуляю с вами, ребята. Но иногда мне также разрешено хотеть отдохнуть от выпивки и вечеринок, хорошо? Мы больше не в колледже. Мы взрослые люди, и неплохо иногда вести себя подобным образом.

Могу понять по напряжению в комнате после того, как это сказал, никто в команде не ожидал, что я так отреагирую. Черт, не хотел так срываться. Я редко говорю такое дерьмо товарищам по команде, а если мне и нужно их вразумить, то обычно потому, что они становятся слишком самоуверенными на льду. Одно дело слышать это от капитана «Тузов», но другое от своего друга — это действительно может изменить динамику. И не в лучшую сторону.

Я злюсь на себя за то, что устроил сцену, поэтому решаю сделать то, что должен делать любой хороший лидер, когда чувствует, что команда расстраивается из-за него: дать им время, чтобы они выговорились и выслушать все недовольства. Выйти до начала игры. К тому времени, когда шайба будет брошена, нам нужно оставить позади все свои обиды и работать как команда. Если это означает, что я должен дать им пять минут, чтобы выпустить пар без меня в комнате, пусть будет так.

— Пойду подышу воздухом, — говорю я, бросая коньки на полпути к их надеванию и выходя из раздевалки в одних носках. Снаружи в коридоре на секунду прячусь в угол, провожу рукой по лицу.

Слабый вдох привлекает внимание, и я поднимаю глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как Марго разворачивается и спешит в другом направлении. Должно быть, она начала спускаться по этому коридору, увидела, что я здесь стою, и решила бежать обратно тем же путем, которым пришла.

— Эй! — отталкиваюсь от стены и следую за ней. — Марго, подожди секунду. Я хочу поговорить с тобой.

— Мне нужно идти, — бормочет она. Я хватаю ее за руку, прежде чем она начинает направляться к кабинетам администратора наверху, но Марго отталкивает меня. — Ноа, я не хочу сейчас говорить.

— Ну, а я хочу, — настаиваю я. — Что, черт возьми, произошло тем вечером? Почему ты не пришла или даже не сказала мне, что с тобой все в порядке?

Она качает головой, и когда смотрит на меня из-под ресниц, серые глаза вспыхивают гневом.

Глава 22

Марго

Черт.

Я надеялась, что смогу избежать встречи с Ноа, пока он не выйдет на лед, но заранее знала, что это будет невозможно. Его вопрос витает в воздухе между нами, и хотя не хочу вести с ним этот разговор, но сейчас от этого никуда не деться.

Не желая, чтобы кто-нибудь прошел мимо и увидел, что мы ведем явно личный разговор, я хватаю Ноа за футболку и тащу его в ближайшую уборную. Свет мерцает, когда мы входим, и я позволяю двери закрыться за нами, прежде чем поворачиваюсь к нему лицом, скрещивая руки на груди.

— Тебе не было дела ни до меня, ни до нашего ужина, — прямо говорю, пытаясь сдерживать свои эмоции. — Ты просто злишься, потому что твое эго было задето моим отсутствием.

— Что? — он выглядит ошеломленным этим обвинением. — Ты шутишь? Я был чертовски взволнован, Марго. Я готовил три часа! Я ходил к трем разным флористам в поисках твоих любимых цветов.

— Какая разница? — выпалила я. — Ты, вероятно, делаешь это для всех девушек, с которыми хочешь переспать. Включая симпатичную девушку, которая пришла в тот вечер, чтобы вернуть твою футболку.

Мой голос немного повышается на последних нескольких словах, когда воспоминания нахлынули, достаточно свежие, чтобы все еще адски жалить. Слезы обжигают глаза, и я резко втягиваю воздух, отводя взгляд от него и глядя на ведро для швабры в углу. Я действительно не хотела показывать эмоции перед ним, но их трудно сдерживать.

Ноа подходит ко мне на полшага.

— Марго…

— Нет, все хорошо, — качаю головой, держа себя в руках. — Это не имеет значения. В конце концов, это моя вина, не так ли? Потому что я должна была перепроверить, что ты не спишь с другими людьми, прежде чем согласиться пойти с тобой на свидание. Ты привык встречаться с людьми, которые, вероятно, совершенно равнодушны к таким вещам, но я просто… не такая.

Этот комната внезапно кажется слишком маленькой. Я рада, что мы спрятались там, где никто случайно не наткнется на нашу частную беседу, но в ограниченном пространстве тепло тела Ноа соприкасается с моим, его пряный аромат наполняет мои ноздри, когда делаю вдох.

Это напоминает мне нашу совместную ночь в отеле, и от этого дыра в груди становится еще сильнее.