Цена империи - Алексей Глушановский

Порывшись в памяти на предмет наиболее безобидного и наименее невероятного происшествия, Веня вспомнил историю трехлетней давности, когда, по весне, он, идя по вечерней зорьке на вальдшнепов*, нос к носу столкнулся с вышедшим из-за кустов матерым, голодным после зимы и явно вознамерившимся плотно поужинать, медведем.

* Ва?льдшнеп (лат. Scolopax rusticola) – небольшая птица семейства бекасовых, размером чуть меньше голубя. Охотятся на вальдшнепа обычно весной, на утренней или вечерней заре, когда птицы совершают брачные полеты над вырубками, полянами, или иными более-менее крупными лесными прогалинами. Поскольку птица некрупная, для охоты применяется дробь ?7 или ? 5. т.е. довольно мелкая.

Расстояние было меньше трех метров и переснаряжать ружье пулей было совершенно некогда, так-что стрелял Веня тем, чем мог – имевшейся в стволе дробью 'семеркой'. А после выстрела добил смертельно израненного и ошалевшего от такой невероятной жестокости медведя длинным кинжалом, на лезвии которого еще можно было увидеть полузатертую от времени и частого контакта со шлифовальным камнем надпись «Meine Ehre heisst Treue"*.

* «Meine Ehre heisst Treue» – Моя честь зовется верность (нем.) Девиз СС.

Данный раритет еще дед принес с полей великой отечественной войны, как память о недолгой, но плодотворной встрече с офицером СС, который собственно, пребывая в полном восхищении от умения Ивана Афанасьевича Лавочкина стрелять навскидку из 'нагана' и подарил ему этот кинжал вместе со всем остальным своим обмундированием и табельным оружием.

Собственно, последней фразой, произнесенной немцем, после того как Лавочкин, от всей своей щедрой сибирской души преподнес ему небольшой, но памятный сувенир – семимиллиметровую пулю с занесением в грудную клетку, – было: 'Ich hoffe, du landest in der H?lle, verdammter Kommunist*', каковую фразу слабо разбирающийся в языках потомственный охотник и понял как: 'Завещаю тебе все свое имущество, уважаемый Иван Афанасьевич'.

Чиниться и отнекиваться он, разумеется, не стал, и споро закопав офицера под ближайшей елкой, отправился дальше, искать новых немцев для участия в соревновании по скоростной стрельбе навскидку. С тех пор, этот кинжал, верой и правдой служил вот уже трем поколениям Лавочкиных в качестве отличного охотничьего ножа.

* Ich hoffe, du landest in der H?lle, verdammter Kommunist – Я надеюсь, ты попадёшь в ад, проклятый коммунист (нем.)

Фашистский кинжал, в очередной раз подтвердил высокую репутацию немецкой стали, без особого напряжения позволив 'добрать' тяжелораненого медведя.

Эту историю Веня и преподнес друзьям, после их настойчивых требований, в качестве 'охотничьей истории'. Но увы, ни понимания, ни восхищения его умением и мужественностью, данный рассказ не вызвал.

– Медведя 'семеркой'? Веня, да ты совесть-то имей. Урежь осетра!* – возмутился Гена, разливая по стопкам очередную бутылку.

* Урежь осетра. – Здесь намек на один весьма известный в охотничьей среде анекдот:

Двое перепились и бахвалятся друг перед другом.

– Поехал я, как-то, с мужиками на рыбалку. Ну я забрасываю – взяло! Я давай тащить – не могу. Мужики ко мне на помощь. Тянули целый час и вытащили осетра на восемь метров.

– Ну ты гонишь!

– Да я сам измерял, мужики измеряли – восемь метров, не больше, не меньше!

– Не, гонишь. Осетры, самое большее 5 метров бывают, я сам читал. Урежь осетра-то!

– Нет, восемь!

– Да ладно, давай я лучше тебе свою историю расскажу. Пошел я давеча на охоту. Взял с собой свою канадскую помповушку, которая наповал бьет. Оборачиваюсь – морда лосиная. Я ему в лобешник – бах! бах! А тут из-за дерева егерь выходит, а у меня разрешения на отстрел нет. Ну я в запале ему в лобешник – бах! бах! Я в кусты, а там парень с девчонкой. Ну, а мне деваться некуда – мокруха пошла, а тут свидетели. Ну я по ним – бах! Раздвигаю кусты – палатки стоят. Туристы, ети их мать. Что делать? – Бах! бах! Всех пострелял – 5 человек. Отдышался, гляжу вверх – мам дорогая! – на косогоре «Икарус» стоит с пассажирами. Все на меня из окон пялятся. 150 человек! Я тебя Христом Богом прошу – урежь осетра, а то я их всех сейчас в расход пущу!

– Да чтоб мне провалиться, если хоть слово соврал! – звучащее в устах собутыльника недоверие здорово оскорбило правдивейшего из всех сюрвайверов и честнейшего из гномов. – Да пусть меня сей же час черти заберут, если это было не так! – громко и отчетливо произнес Веня, и внезапно ощутил что он куда-то стремительно падает.

В приемной властелина ада, Его Всетемнейшества князя Люцифера было шумно. Очень шумно!

– Это как понимать прикажете? – грозный крик первого заместителя всетемнейшего владыки, могучего лорда Вельзевула разносился под сводчатыми готическими потолками, с размаху обрушиваясь на покорно склоненные рогатые головы подчиненных.

– Стоило только нашему повелителю ненадолго отвлечься, музыку послушать, и что? Приток душ немедленно уменьшился! По сравнению с прошлым десятилетием показатели упали почти на тридцать процентов! А с позапрошлым? Ныне и половины того потока не собираем! Что, люди грешить перестали? Святость в моду вошла? – раздраженно вопросил Вельзевул и ткнул длинным когтем в кнопку включения висящего в приемной телевизора.

Комната наполнилась звуками незамысловатой музыки, на экране замелькали полуобнаженные красотки, и хриплый голос затянул: '… девочка пай, рядом жиган и уркаган…'

Довольно улыбнувшись, Вельзевул взял пульт управления и нажал следующую кнопку.

– 'В результате массовой драки…' – послышался приятный женский голос, и на экране появилось симпатичное лицо телеведущей одного из крупнейших новостных каналов. Улыбка на лице заместителя Люцифера увеличилась, обнажив длинные, острые клыки с канавками для впрыскивания яда. Он вновь нажал на кнопку переключения каналов.

– 'Немедленно после моего избрания, я обещаю существенное увеличение пенсий и зарплат, пересмотр и понижение тарифов на ЖКХ и электричество, открытие новых, дешевых и общедоступных детских садов. Наша партия давно известна своей всемерной заботой о простых людях и отчаянной борьбой с чиновничьими злоупотреблениями… – невысокий, лысоватый мужчина с горбатым носом и честным, открытым и располагающим взглядом профессионального мошенника решительно рубанул ребром ладони по воздуху.

– Ну вот – довольно протянул архидемон, нажав на кнопку выключения и ласково протер экран отключившегося агрегата. – не стали люди меньше грешить. Не стали! А значит, уменьшение клиентуры – сугубо наша недоработка. Точнее – ваша! – Он вновь сурово оглядел покаянно опущенные затылки чертей.