Бессердечный - Павел Корнев

Либо он убьет меня и угодит на виселицу; либо я подстрелю его и навсегда лишусь единственного друга. Елизавета-Мария расставила идеальную ловушку.

– Защищайся! – вновь приказал поэт, и сила его таланта принудила потянуться к оружию, но тут из-под дивана выкатилась пустая бутылка; она уткнулась в сапог Альберта и заставила на миг опустить к полу взгляд сияющих глаз.

Я колебаться не стал; схватил с полки давным-давно забытый там бильярдный шар и левой рукой со всей силы швырнул его в поэта. Угодил точно в лоб; голова Альберта мотнулась, ноги подкосились, и он рухнул на пол.

Ничего! Чем подвижней психика, тем крепче череп. Поэты в этом плане, скорее, подтверждение правила, нежели исключение.

И точно – нащупать пульс на шее Альберта получилось без особого труда.

Живой.

В этот момент из-под дивана выбрался лепрекон, он отряхнул пыль со своего смятого гармошкой цилиндра и ухмыльнулся:

– Драть, ну и грязь у него там!

– Что ты здесь забыл? – спросил я, но сразу махнул рукой. – Не важно, лучше даже не отвечай.

Лепрекон и не стал; вместо этого он полез в буфет за ромом.

А я поднял трость, сбежал на первый этаж и, небрежно отсалютовав на прощанье хозяйке заведения, вышел на улицу. Но домой не поехал, отправился навестить Александра Дьяка. У меня появилось к нему одно неотложное дело.

Когда заглянул на задний двор лавки «Механизмы и раритеты», изобретатель уже закончил паять радиатор и с законной гордостью продемонстрировал мне работу.

– Оцените, Леопольд Борисович! – предложил он, но я только развел руками.

– Ничего в этом не понимаю, – признался с чистым сердцем.

Дьяк опустил на место стальную створку капота, хлопнул по ней ладонью и улыбнулся:

– А и не важно. Результат гарантирую.

После успешного завершения эксперимента изобретатель пребывал в приподнятом расположении духа и густо благоухал благородным ароматом коньяка, но к починке радиатора подошел со всей серьезностью и помимо паяльной лампы раздобыл еще множество самых разных инструментов. Сомневаться в его словах я не стал.

– Заглянете на рюмку чая, Леопольд Борисович? – предложил Александр, вытирая перепачканные в машинном масле руки обрывком ветоши.

– Если только чая, – согласился я, не зная, с какой стороны лучше подступиться к хозяину лавки со своей просьбой.

Мы укрылись от дождя в мастерской; Александр ненадолго оставил меня, а вернулся уже с чайником, чашками и тарелкой песочного печенья. Сам продолжил пить коньяк.

– В медицинских целях, – подмигнул он мне. – Для снятия стресса!

Я намеревался избавиться от стресса более радикальным образом, раз и навсегда распрощавшись с его главной причиной, но прежде чем успел приступить к изложению своей просьбы, изобретатель откашлялся, огладил седую бородку и осторожно произнес:

– Леопольд Борисович, у меня будет к вам одна просьба…

– Слушаю вас, Александр.

Владелец лавки немного помялся, потом выложил как на духу:

– Один успешный эксперимент еще ничего не доказывает. Научный подход требует провести серию опытов и сравнить результаты, но мне просто не над кем их ставить. Вы бы не могли поспособствовать в этом деле?

Я озадачено уставился на собеседника.

– Что, простите?

– Я понимаю, это звучит дико, – вздохнул изобретатель, – но мне крайне важно получить доступ к нескольким инфернальным созданиям и подвергнуть их воздействию упорядоченных электромагнитных колебаний.

– Идея не лишена смысла, – признал я после недолгого обдумывания этого крайне необычного предложения. – Но есть определенная сложность с ее реализацией.

– Я понимаю! – признал Александр Дьяк. – Понимаю! Но посудите сами, какие это открывает перспективы!

– Это открывает перспективы быть съеденным заживо или угодить на каторгу, как повезет, – покачал я головой. – Доставить инфернальное создание в лавку не только чрезвычайно сложно в плане реализации, но и просто-напросто опасно.

– И что же делать? – расстроился изобретатель.

Я подал плечами.

– Ну не знаю, – потом уточнил: – А насколько громоздок ваш прибор? Удастся поместить его в кузов броневика?

– Предлагаете устроить выездные испытания? – охнул владелец лавки. – Это стало бы выходом, но если сигналы передатчика перехватят, на нас откроют охоту.

– Подождите! – оборвал я изобретателя, не желая с ходу отметать эту идею. – Вы говорили, что первый аппарат назвали грозоотметчиком, так? Он улавливал разряды атмосферного напряжения, правильно? Разве в такую погоду помех не должно быть чрезвычайно много?

Александр Дьяк соскочил со стула и принялся ходить из угла в угол.

– Действительно, этого я не учел! – решил он некоторое время спустя. – Но шторм долго не продлится. Мы успеем провести второе испытание передатчика до конца дня?

Я кивнул.

– Всенепременно.

– Отлично! – обрадовался владелец лавки. – Просто замечательно!

– Так аппарат поместится в кузов броневика?

– Без всяких сомнений, – подтвердил Дьяк. – Если заменить динамо-машину мощной электрической батареей, получится даже спрятать его в дорожный чемодан. – Изобретатель встрепенулся. – Леопольд Борисович, у вас будет возможность заняться этим прямо сейчас?

– А сколько времени потребуют сборы?

– Четверть часа от силы!

– Хорошо, – решил я. – Приступайте.

Изобретатель взял ящичек с инструментами и позвал меня за собой:

– Понадобится ваша помощь!

Я убрал несессер на верстак и вслед за владельцем лавки спустился в подвал. Александр Дьяк сноровисто отключил от передатчика провода динамо-машины. Сам по себе аппарат оказался не особо велик, но поднять его наверх оказалось задачей нетривиальной. Дабы уберечь хрупкое оборудование от поломки, пришлось сначала переложить передатчик в дорожный чемодан и уже в таком виде втащить его по лестнице.

Но справились. А когда изобретатель прикрутил массивную электрическую батарею, я уже самостоятельно погрузил аппаратуру в кузов грузовика.

– Куда едем? – выбежал вслед за мной под проливной дождь Александр Дьяк, на ходу натягивая дождевик.

– Я еду, не мы.

– Но позвольте, Леопольд Борисович! – возмутился изобретатель. – Как же так?

– Уверяю, я вам все расскажу, – пообещал я, – но вам ехать со мной слишком опасно.

– Вы от меня что-то скрываете!

Я обреченно вздохнул.

– Альберт рассказывал о моем доме? – спросил, заранее зная ответ.

– Он говорил о проклятии, но это ненаучно…

– И тем не менее нечто до сих пор отравляет особняк и прилегающую к нему территорию. Мне оно повредить не способно, вам же там находиться нельзя. Запущу передатчик у себя во дворе, о результатах сообщу.

– Ах вот оно что! – протянул изобретатель. – Понятно, понятно! Что ж, не стану вас отговаривать, на первоначальном этапе это послужит неплохой проверкой надежности аппаратуры. Но умоляю вас – не затягивайте с этим; необходима оценка воздействия электромагнитных колебаний непосредственно на инфернальных созданий.

Я похлопал собеседника по плечу и предупредил:

– Не беспокойтесь, Александр. За этим дело не станет.

– Вы очень обяжете меня, Леопольд Борисович.

Владелец лавки пошел открыть ворота; я уселся за руль, кинул несессер на пассажирское сиденье и запустил пороховой двигатель. Движок на холостом ходу работал как часы; ни наезд на вампира, ни последующий ремонт нисколько ему не повредили. Я на прощанье помахал Александру и тронулся с места.

Дождь лил как из ведра, за пеленой падавшей с неба воды то и дело полыхали ветвистые молнии, но в ненастье были свои преимущества – с улиц пропали и пассажирские экипажи, и телеги, поэтому поездка до Кальварии заняла от силы четверть часа. И немногим меньше я пытался взобраться по раскисшей за последние дни дороге. Колеса буксовали в грязи, массивный броневик страшно рычал и едва полз вверх.

Но доехал.

Бросив самоходную коляску на площадке перед воротами, я отпер калитку, прошел за ограду и распахнул скрипевшие ржавыми петлями створки, освобождая проезд для броневика. Загнал его на территорию имения и бегом бросился закрывать ворота, пока какой-нибудь случайный прохожий не углядел изуродованный сад и многочисленные трупы, от которых мне еще только предстояло избавиться.

Броневик оставил у крыльца и заволок в дом неподъемный чемодан. Прямо в прихожей расстегнул его и подал напряжение на аппарат и привод кодового цилиндра, но запускать в эфир морзянку молитвы не стал, лишь крикнул:

– Я вернулся!

В ответ – тишина.

Памятуя о недавних событиях, я немедленно вытащил из кармана «Цербер», снял его с предохранителя и прислушался. Ничего, только шумел на улице дождь.