Собрание сочинений в десяти томах. Том второй. Фауст - Иоганн Гете

АКТ ТРЕТИЙ

ПЕРЕД ДВОРЦОМ МЕНЕЛАЯ В СПАРТЕ

Входит  Е л е н а  в  сопровождении  х о р а  п л е н н ы х  т р о я н о к  с  П а н т а л и д о й, предводительницей хора, во главе.

Елена, славой и стыдом покрытая,Я с берега иду, с недавней высадки,Еще от корабельной качки пьяная.Нас волны только что на гребнях пенистыхДоставили с полей унылой ФригииНапором Эвра и Нептуна милостьюСюда, в родной залив. Пока у берегаСреди своих отважнейших сподвижниковЦарь Менелай свое прибытье празднует,Прими меня радушно, дом возвышенный,Который Тиндарей, отец мой, выстроилЗдесь, на холме Паллады. В годы детские,Когда с сестрой я здесь играла, с братьями,С Кастором и Поллуксом, с Клитемнестрою,Дом этот в Спарте был отделан с роскошью.Ну, здравствуйте, дверные створки медные!В пролете вашем, широко распахнутом,Мне Менелай, жених-избранник, некогдаЯвился гостем, празднично разряженным.Откройтесь снова мне, чтоб поручениеЦаря могла исполнить я с поспешностью,Как истинной супруге полагается.Я в дверь войду, и пусть за ней останетсяСобытий ужас, что меня преследовалВплоть до сего мгновенья в дни истекшие.С тех самых пор, как я с порога этогоВ Цитеры храм отправилась с беспечностьюИ там была фригийцем дерзко схвачена,Случилось в мире столько необычного!Чужим приятно это пересказывать,Но слушать тяжело самим участникам,Которых жизнь, как сказку, приукрасили.

          Не брезгуй, светлая госпожа,          Завидно редким даром своим.          Единственная из многих, ты          Возвысилась своей красотой.          Герою предшествует имени шум,          Он этим и горд.          Но склоняется самый упрямый гордец          Пред могуществом красоты.

Довольно! Муж мой, высадившись на берег,Меня вперед со взморья выслал к городу,С какою целью, остается тайною.Кто я? Его жена, царица прежняя,Иль к жертвоприношенью предназначенаЗа мужнины страданья и за бедствия,Из-за меня изведанные греками?Свободна я или в плену, — не ведаю.Двусмысленность судьбы и славы двойственностьМне дали боги в роковые спутники,И грозное присутствие неясностиСо мною даже у порога этого.Муж слова мне на корабле не вымолвил,Почти со мною не встречаясь взглядами,Как будто мне задумывал недоброе.Когда ж у рукавов Эврота к берегуНосы передних кораблей приблизились,Он, словно по внушенью бога, вымолвил:«Здесь по положенному выйдут воины,И я на взморье смотр рядам их сделаю.Ты ж подымайся по речному берегу,Коней гоня лугами травянистымиСвященного Эврота, до излучины,Где прежде простиралась местность сельскаяИ выстроен Лакедемон впоследствии,Со всех сторон горами грозно стиснутый.В жилище царском с башнями высокимиОбследуй, что за это время сделалиСлужанки под надзором старой ключницы.Старуха пусть тебе покажет множествоСокровищ, нам твоим отцом завещанных,Которые и я безостановочноКопил в года военные и мирные.Ты все найдешь в порядке установленном,Ведь это властелина преимущество,Что он находит все по возвращенииНа месте том, где было им оставлено.Менять уклад не вправе подчиненные»

          Имущества великолепный вид          Тебе порадует сердце и взор.          Внушительные золотые венцы          Лежат, замерев в вековой полутьме.          Войди в хранилище, вызов им брось          И видом своим покори.          Померяйся силами с блеском убранств,          Кто краше, они или ты.

Вот что гласило дальше слово царское:«Когда же вдоволь ты удостоверишься,Что все в порядка, размести треножники,Как заблагорассудишь ты, и выложиВсе, что бывает под рукой старейшины,Свершающего жертвоприношение.Поставь котлы, тазы и блюда плоские,Налей воды из родника священногоВ кувшины, заготовь сухого топливаИ острый нож, заботливо отточенный,На видном месте положи. ДальнейшееПредоставляю твоему решению».Так он сказал, прощаясь, не прибавивши,Животное иль человека хочет онЗаклать богам. Здесь есть о чем задуматься,Но я не беспокоюсь. Боги ведают,Что надо и что нет, и так и сделают,Чем люди ни считали б их веления,Добром иль злом. Что решено бессмертными,То, смертные, должны суметь мы вынести.Жрец подымал порой топор над жертвою,А опустить не мог: тому помехоюБывало приближенье неприятеляИль бога подоспевшего вмешательство.

        Что предначертано, знать не ищи.        Смело, царица, входи        И не робей!        Зло и добро        Застигают врасплох.        Тем, кто предскажет их наперед,        Не верит никто.        Троя горела, мы видели смерть,        Смерть пред глазами, смерть и позор,        Ну, а теперь разве мы не в живых,        Разве не солнце над нами, не твердь,        Разве пред нами не ты, госпожа,        Лучшее чудо земли?

Ну, будь что будет. Что бы ни грозило мне,Я во дворец войду безотлагательно,Которого увидеть я не чаяла,В который я вернуться не надеялась,Который чудом снова тем не менееПередо мной. Через ступени лестницыЯ девочкой привыкла перепрыгивать.А ныне, видно, нет былого мужества,И ноги подо мною подгибаются.

            Эй, не вешать голов,            Бедные пленницы!            Нечего унывать!            Радуйтесь: госпожа            Елена венчанная            В этот счастливый час,            Поздно, зато тем уверенней            К отчему очагу            Возвращается.

            Славьте богов — обновителей,            Восстановителей прежнего,            Вновь приводящих на родину.            Освобожденный взмывает,            Словно на крыльях,            Над испытаниями.            Узник же, руки простерши,            Рвется напрасно            Вдаль за ограду зубчатую            Из темницы решетчатой.

            Но ее, но изгнанницу            Выхватил бог из грозы            И назад перенес            Из разрушенной Трои            В этот древний, украшенный заново            Отчий дом,            Чтоб после мук и блаженств            Неописанных            Здесь она освежила            Память детства и юности.

Не торжествуйте, сестры, преждевременно.Умолкните, взглянув на дверь дворцовую.Вы видите? Царица возвращаетсяИз внутренних покоев быстрой поступью.Царица, в доме что тебя расстроило?Что ты могла найти под отчей кровлею,Помимо верных слуг и их приветствия?Так что ж тогда тебя так озадачилоИ вызвало твое неудовольствие?

Дочь Зевса знать не может малодушия.Прикосновенье страха ей неведомо.Но древний ужас, в чреве Ночи зреющийИ тьмой теней над нею нависающий,Как пепел над горою огнедышащей,Способен потрясти героя мужество.Так ознаменовали мой сегодняшнийПриезд с чужбины божества стигийские,Что я, хозяйка, словно гость непрошеный,Бежать готова без оглядки из дому.Но нет! На свет я вырвалась из сумракаИ дальше прочь не двинусь, силы темные!Дом надо освятить, чтобы, очищенный,Он встретить мог хозяина с хозяйкоюВ согласии у очага домашнего.

Открой своим служанкам, благородная,На что наткнулась ты в покоях внутренних?

Что видела я, сами вы увидите,Коль скоро Ночь свое исчадье мерзкоеНе вобрала назад в утробу старую.Итак, когда, о порученье думая,Вступила бодро я в покои царские,Была поражена я, обнаружившиПустых палат и галерей безмолвие.Шагов, движенья слух мой не улавливал,Следов труда не видел взор мой в комнатах,Навстречу мне не поспешила ключница,Служанки в глубине меня не встретили.Когда же к устью печи я приблизилась,То перед кучкой пепла я заметилаЗакутанную, сгорбленную женщину,Которая спала или задумалась.Я по-хозяйски Женщину окрикнула,Приняв ее, бездельницу, за ключницу,Которой царь доверил дом за выездом.Я встать велю ей, делом озаботиться,Она ж и ухом не ведет, не двинется.Потом, повторный окрик мой услышавши,Негодница движеньем отстраняющимКо мне вытягивает руку правую:«Ступай, мол, вон». Бросаюсь, возмущенная,К дверям опочивальни, к ложу брачному,Откуда доступ был к казнохранилищу,И что же? С полу чудище срываетсяИ преграждает путь мне повелительно,Огромное, худое, безобразное,С пустыми и кровавыми глазницами!Но я ведь вам бросаю речи на ветер,Слова бессильны описать страшилище.Да вот она сама! Неужто пугалоНа свет посмело из потемок вылезти?В отсутствии царя тут мы хозяева.Тут мы под Аполлона покровительством.Он нас не даст в обиду, он заступится,Он, солнечный смиритель чудищ сказочных.

О д н а  и з  ф о р к и а д  показывается на пороге между дверными косяками.