История одной деревни - Ольга Лапина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Побеждает тот, кто сильнее. А нравственного прогресса и сейчас не больше, чем во времена Моисея. А все остальное – это досужие разговоры. Когда Рим был силен, его никто не трогал. А к моменту своего краха он совершенно прогнил и развалился. И на этих руинах немцы построили новую Священную Римскую империю германской нации.
Итак, здесь нет места для покаяния. В истории немецкого народа нет ничего такого, что не случилось бы в истории народа еврейского. Так почему же вы своей историей – вполне справедливо – гордитесь, а мы, напротив, должны своей стыдиться?
– Вы рассуждаете как большевик: исторически обреченный строй не жалко.
– Болтовня! Рим просто проиграл. Я совершенно спокойно смотрю на то, что одни государства появляются, другие исчезают, какие-то государства становятся сильными, потом у них дух нации снижается и другие, более молодые нации их уничтожают. Это нормально! Но это вы меня спросили: почему вы уничтожали евреев? А я спрошу: почему евреи уничтожают палестинцев? И я, и они ответим одинаково: «Потому что мы не хотим их видеть на своей земле». И я понимаю этот резон! Я это категорически поддерживаю. Но почему евреям это позволено, а мне нет?
Из воспоминаний Анатолия Константиновича Грищенко
«…В октябре 1942 года утром в Джигинке появились румыны, которые очищали подвалы. Потом появились немцы…»
«Новый порядок»
«Новый порядок» немецко-фашистскими оккупантами был введен незамедлительно. Скоро его смогло почувствовать на себе и местное население.
Из воспоминаний Анатолия Константиновича Грищенко
«…Пришла зима. Дома отапливать было нечем. Ломали крыши домов. Войска все шли и шли, в домах было полно солдат. Были немцы, австрийцы, румыны, чехи, итальянцы. В Джигинке заборы были сплошь кирпичные, но они были разобраны на ремонт дороги. Гоняли русских пленных и население. С начала оккупации 1942–1943 годов бомбежек не было…»
Особенно бесцеремонно вели себя румыны. По-хозяйски они заходили в чужие дома, брали все, что им было необходимо. Куры, утки, свиньи, добротные вещи – все пропадало в бездонных мешках, которые новые хозяева волокли за собой, проходя от дома к дому.
Но этот будничный грабеж был не самым страшным из того, что творили новые хозяева. Вскоре началось то, что иначе, как зверством, назвать нельзя. Конечно, в первую очередь страдали от жестокости румын и немецко-фашистских захватчиков коммунисты, евреи и женщины. Не щадили и детей. И об этом тоже свидетельствуют документы.
Ознакомимся с одним из документов того времени, протоколом опроса «граждан Джигинского сельского совета Варениковского района Краснодарского края, очевидцев зверств, творимых немецкими оккупантами на территории Джигинского сельского совета». Протокол датирован 31 марта 1944 года, то есть был составлен в конце войны, когда были живы многие из очевидцев этих злодеяний и были свежи в памяти все факты страшных зверств.
Опрос населения проводил уполномоченный районный комитет «по расследованию зверств и бесчинств, творимых немецкими оккупантами над мирными советскими гражданами».
Обратимся к тексту этого протокола, который я приведу на страницах этой книги полностью, поскольку каждое слово в нем дает возможность ясно представить себе ситуацию, которая имела место быть в годы оккупации в Джигинке.
«…Житель села Джигинка Масло Степан Корнеевич заявил следующее: немцы, как только заняли село Джигинка, то на третий день начались массовые расстрелы мирных жителей – мужчин, женщин, детей. Причем детей расстреливали несмотря ни на какой возраст. Например, была расстреляна семья Злотникова – мать и четверо детей. Самому меньшему ребенку было полтора года, а самому старшему 12 лет. Семья Бобруцкой расстреляна – мать и трое детей, самому старшему до семи лет, а самому младшему полтора года. Таких семейств всего было расстреляно 10–11. Всего населения было расстреляно примерно до 60 человек, из них преимущественно детей 25–30 человек. Расстрел проходил днем и рано утром. Первых немецкие оккупанты вывозили в степь и там расстреливали, часть расстреливали прямо около квартир и даже в квартирах. Таких семейств было 4. Имущество расстрелянных забирали полицейские, лучшие вещи забирали румыны и немцы. Семья Меркуловых (муж и жена) была расстреляна по подозрению в сочувствии к партизанам. Кроме того, были составлены списки еще семейств до 15 к расстрелу коммунистов и их семей, советского актива, но расстрелять не успели, так как Красная армия выгнала оккупантов. Немецкими оккупантами было расстреляно парашютистов 2 человека, матросов 2, разведчиков 2. Немецкие оккупанты устраивали тяжкие оргии, полицейские ходили по хатам, забирали девушек и свозили их в комендатуру. Это был примерно сентябрь-октябрь 1942 года. Делалось это под видом проверки документов. Ночью заходили в дом и девушек, молодых женщин забирали в комендатуру. Грабеж был массовый, и в селе Джигинка нет такой хаты, которой немецкий оккупант не ограбил бы. Всякое сопротивление или возражение сопровождалось немедленно побоями».
В Джигинке был и лагерь для военнопленных. Военнопленные использовались для проведения строительных работ. В частности, для строительства тоннелей, речь о которых будет еще впереди.
Игорь Хаустов, историк
«…Гриценко Валентина Васильевна, 1926 года рождения, пережившая оккупацию, свидетельствовала о том, что существовало три жутких места уничтожения наших военнопленных. Крупная партия пленных перед бегством фашистов была загнана ими в одно из ответвлений тоннеля, после чего изверги взрывом обрушили часть свода, заживо похоронив своих жертв. Другую группу загнали в сарай-кошару, находившийся где-то в районе современной улицы Виноградной, облили бензином и заживо сожгли. Чтобы заглушить крики – забросали кошару гранатами. Третьим местом массовой расправы стала балка, в которую сейчас упирается улица Розы Люксембург. Она на протяжении всего периода оккупации была местом расправ над евреями, советскими активистами и семьями коммунистов. Кроме этого, есть свидетельства, что во время работ по строительству практически ежедневно оккупанты отводили самых обессиливших и непокорных в район современной фермы, где расстреливали…»
Кстати, зададимся вопросом: откуда в годы войны в Джигинке взялись евреи? О том, чтобы они проживали в Джигинке до войны, свидетельств нет. Но есть свидетельство о том, что с началом Великой Отечественной войны на Кубань хлынули потоки беженцев с Украины и Белоруссии. Среди них было много евреев.
Из воспоминаний Анатолия Константиновича Грищенко
«…С Крыма шла эвакуация евреев и семей коммунистов, которых немцы преследовали. Беженцы гнали скот, лошадей, отары овец, да так много, что широкой улице было тесно. Сами беженцы ехали на больших арбах, запряженных в четыре пары лошадей, ехали и гнали лошадей день и ночь. Много животных оставалось. Утром выйдешь из дома, по двору овцы ходят, коровы в сарае стоят. Мы пацаны по полю находили лошадей, быков, пригоняли их в бригаду…»
На короткий период Джигинка стала для многих из них той землей обетованной, где они обрели надежду на спасение. Но когда немецкие войска приблизились к селу, евреи стали покидать Джигинку.
Из воспоминаний Анатолия Константиновича Грищенко
«…Последние беженцы остались в Джигинке. Они работали в колхозе, но в августе 1942 года стали уходить…»
Но часть евреев покинуть Джигинку, судя по всему, не имела возможности. Или всякое дальнейшее передвижение они посчитали бессмысленным, поскольку все территории в округе довольно скоро оказались оккупированными, и им оставалось с этого момента положиться только на волю Божью.
Из воспоминаний Анатолия Константиновича Грищенко
«…Возле нас жила семья евреев Резниковых – двое стариков, два сына, две дочери. В семье было два Бориса – дядька и племянник. Оба были с 1925 года. Перед оккупацией они ушли, а старики и дочери остались.
Забрали более 10 человек евреев, в том числе семью Резниковых. Их дом стоял в глубине огородов, а подвал недалеко от дороги. Целый день стариков мучили, слышны были стоны и крики. Девочек поместили в подвал. Там изверги румыны целый день наслаждались ими. Мы все это видели. Перед вечером замученных девочек вывели, поставили ниже подвала и от дома стреляли по ним, как по мишеням. Теперь на месте старого дома построен новый дом, а подвал остался…»
Обратимся к еще одному протоколу, который подводит итоги проведенного расследования злодеяний, творимых на территории села Джигинка в годы оккупации. Документ этот датирован 1 апреля 1944 года.
«…Мы, нижеподписавшиеся, Варениковская районная комиссия по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков… составили настоящий акт о зверствах немецко-фашистских захватчиков на территории села Джигинка.
