Охотники за диковинками - Наталья Бульба

Но все мои рассуждения не означали, что он не мог пойти именно этим путем. И даже победить. И даже не обратить внимания на те сложности, которые окончательно испортили бы его отношения с некоторыми довольно влиятельными родами. Но он не мог не заметить, что кроме ныне сидящего на троне короля и двух его сыновей есть еще парочка побочных ветвей, отпрыски которых вполне могли воспользоваться суматохой и попытаться поделить человеческие земли, как праздничный пирог. Правда, с последним он вряд ли согласился бы – ему нужна была власть. И лишать себя даже малейшей ее доли он не собирался.

Так что… то, что он вынужден будет предпринять, должно выглядеть изящно и без явных признаков его присутствия поблизости.

И вот на этом самом месте воображение начинало меня подводить. Не то чтобы я не мог прикинуть полудюжины вариантов, как добиться подобного. Но лишь теперь, узнав кое о чем из хранившихся в архиве бумаг, я начал догадываться, насколько был скромен в своих предположениях.

Впрочем, Дамир никогда не разменивался по мелочам.

Несмотря на то что раздумья заняли практически все мое внимание, я без труда заметил, что за мной наблюдают. И о том, что это вновь были оборотни, не только догадался, но и ощутил.

За деревьями мелькнула пятнистая шкура тигра, заставив мою лошадь настороженно всхрапнуть, предупреждая об увеличении нашей компании. А уже через мгновение после этого мне навстречу выступил Рауль д’Арбас, младший сын князя оборотней. Мне не раз приходилось сталкиваться с ним при дворе. И каждый раз, когда это происходило, я мысленно радовался, что их отец предпочел решать дипломатические вопросы именно с его помощью. Мне хватило одной встречи с Азаиром, чтобы понять: для людей будет значительно лучше, если наследник как можно дольше не произнесет клятв, принимая на себя ответственность за своих сородичей.

– Далеко же ты забрался, – с наигранным недовольством заметил Рауль, поправляя сбившуюся перевязь.

Потом встряхнул гривой темно-каштановых волос и посмотрел на меня с хитрым прищуром. Мол, знаю, что на эту встречу ты не рассчитывал.

Что ж… в этом он был прав.

Оборотни в человеческие дела стараются не лезть. И мое дружеское общение с демонами хоть и не осталось ими незамеченным, но достоянием гласности точно не станет. К тому же Дамир успел настроить против себя многих. В том числе и то семейство, представителя которого я видел сейчас перед собой. И старший д’Арбас только порадуется, узнав, что один из ближайших помощников д’Арве не столь предан своему господину, как о том твердит молва.

– Не думал я, что у двуипостасных может оказаться ко мне дело, – в том же тоне ответил я ему, спешиваясь.

И с сожалением думая о том, что кому-то и лошадь не нужна, чтобы путешествовать. Обернулся и… вперед на четырех лапах. А если ты к тому же маг, то и проблем при возвращении в человеческую форму совершенно никаких.

– Да ты теперь тоже вроде как двуипостасный. Или лучше сказать: двуличный.

В отличие от своего самого старшего брата Рауль казался мягче и вел себя не столь вызывающе. И даже когда язвил, как сейчас, это не воспринималось как удар отравленного кинжала. Поэтому я и не стал сразу хвататься за оружие, подтверждая сложившееся обо мне мнение, что на любое острое слово у меня есть лишь один ответ.

Только улыбнулся. Ехидно.

– Мы все носим маски. Только кто-то забывает, кем является на самом деле, вживаясь в избранный им образ. А кто-то продолжает помнить, для чего стал лицедеем.

Он, улыбнувшись, кивнул, давая мне понять, что оценил степень моей откровенности, и, убрав ладони с рукоятей клинков, подошел ко мне ближе.

– Она признала тебя своим хранителем?

Мне пришлось призвать всю свою выдержку, чтобы не показать своего удивления.

– Ты знаешь Тиану? – ответил я вопросом на вопрос, лихорадочно соображая, что это может значить, как вписывается в остальные события и чем чревата такая осведомленность.

– Как же я могу не знать свою племянницу. – Все-таки вогнал он меня в ступор своим ответом.

– Она…

– …внучка старшей жены моего отца. Если ты именно это хотел узнать. – Теперь его улыбка была самодовольной.

Впрочем, в нынешней ситуации он вполне имел на это право. Как и на ответ на прозвучавший вопрос.

– Нет. Она признала во мне хранителя, но не сделала выбор. Это плохо? – с беспокойством уточнил я, посчитав, что просто так он вряд ли стал бы интересоваться.

– Да, потому что в таком случае ты смог бы раскрыть в себе то, что заложено в тебе предками. К тому же нам спокойнее было бы. Ты бы всегда знал, где она и что с ней. И нет. Потому что у нее остался выбор.

– Ты о пророчестве? – Тревога вновь вернулась в мое сердце.

Но тут же сменилась недоумением, когда он засмеялся, даже не пытаясь скрыть свое весьма нелестное мнение обо мне.

– Только не говори мне, что ты в него веришь! – чуть успокоившись, продолжил он меня удивлять.

– А ты разве не допускаешь возможности его осуществления? – осторожно спросил я, опасаясь спугнуть почудившееся мне на мгновение чувство, что меня могут ожидать неожиданные открытия.

– Не то чтобы не верю, – пожал он плечами, – но и вполне допускаю мысль, что кому-то когда-то стало скучно настолько, что он решил придумать страшную сказку про то, как встретятся четверо и устроят миру, в котором это произойдет, небольшое развлечение. Ладно бы здесь анимала трудно было найти. А то…

Стоило признать, что его точка зрения мне нравилась. Правда, был в ней один нюанс, который меня совершенно не устраивал. Уж самому себе я вполне мог признаться, что был бы совсем не против стать ее хранителем.

– Твой отец считает так же? – задал я вопрос.

Ничуть не сомневаясь в том, что в ответ на его откровенность мне придется поделиться кое-какими секретами из своего запаса. Но я надеялся, что у меня найдется чем удовлетворить его любопытство.

– Отец?! – переспросил он и улыбнулся… в предвкушении. – Тиана – его любимая внучка. И он очень хочет, чтобы она смогла использовать все знания, которые в нее с детства вбивала бабушка, и познать любовь, ради которой можно изменить жизнь. Но моя старшая мама с ним не согласна. Вот она-то мечтает о том времени, когда анималы найдут для себя землю, на которой смогут возродить то, что они потеряли.

– А ты?

Я слишком многого в жизни лишился – смерть отца была самой болезненной из череды потерь, но далеко не единственной. Самым же страшным оказалось потерять веру. Во что? В справедливость, воздаяние, верность… И если бы не Арадар и Ингвар, у меня в этом мире не было бы опоры.

Так я думал. До того дня, когда встретил кошку и понял, что вполне способен не только мечтать о мести, но и надеяться на счастье. Я не мог себе представить, я не ведал, чего хочу от себя и от этой девушки, но я знал, к чему я точно никогда уже не вернусь.