Постижение Петербурга. В чем смысл и предназначение Северной столицы - Сергей Ачильдиев

С этим дойдём до чего-нибудь дельного» [18. С. 83].

Вещие слова, но сбыться им, к сожалению, так и не привелось.

1. Петербург в русской поэзии (XVIII — начало XIX века): Поэтическая антология. Л., 1988.

2. Санкт-Петербург: Автобиография / Сост. М. Федотова, К. Королёв. М.; СПб., 2010.

3. Анисимов Е.В. Петербург времён Петра Великого. М., 2008.

4. Анисимов Е.В. Русский застенок. Тайны Тайной канцелярии. М., 2010.

5. Анненков П.В. Литературные воспоминания. М., 1960.

6. Анненский И. Избранные произведения. Л., 1988.

7. Анциферов Н.П. «Непостижимый город…». Л., 1991.

8. Ашукин Н.С., Ашукина М.Г. Крылатые слова. М., 1988.

9. Батюшков К.Н. Опыты в стихах и прозе. М., 1977.

10. Блок А.А. Записные книжки. 1901–1920. М., 1965.

11. Блок А.А. Собрание сочинений: В 6 т. М., 1971.

12. Богуславский Г.А. 100 очерков о Петербурге. Северная столица глазами москвича. М., 2011.

13. Вейдле В. Петербургские пророчества // Москва-Петер-бург: pro et contra. Диалог культур в истории национального самосознания: Антология. СПб., 2000.

14. Волков С. История культуры Санкт-Петербурга с основания до наших дней. М., 2001.

15. Генис А. Довлатов и окрестности. М., 2001.

16. Гоголь Н.В. Собрание сочинений: В 7 т. М., 1966–1967.

17. Голь Н. Первоначальствующие лица: История одного города. СПб, 2001.

18. Гончаров И.А. Обыкновенная история. Л., 1979.

19. Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений: В 30 т. Л., 1972–1990.

20. Дружников Ю. Смерть изгоя. По следам неизвестного Пушкина: Роман-исследование. Baltimore, 2001.

21. Дружников Ю. Собрание сочинений: В 6 т. Baltimore, 1998.

22. Каган М. Град Петров в истории русской культуры. СПб., 1996.

23. Кагарлицкий Б. Периферийная империя: Россия и миро-система. М., 2004.

24. Крестовский В.В. Петербургские трущобы: В 2 т. Л., 1990.

25. Леонов В.П. Судьба библиотеки в России: Роман-исследование. СПб., 2000.

26. Лермонтов М.Ю. Собрание сочинений: В 4 т. Л., 19791981.

27. Лурье Л.Я. Питерщики. Русский капитализм. Первая попытка. СПб., 2011.

28. Мережковский Д.С. «Петербургу быть пусту» // Москва-Петербург: pro et contra. Диалог культур в истории национального самосознания: Антология. СПб., 2000.

29. Некрасов Н.А. Избранные произведения. Л., 1969.

30. Николаев С.И. Литературная культура Петровской эпохи. СПб., 1996.

31. Писемский А.Ф. Сочинения: В 3 т. М., 1956.

32. Пушкин А.С. Полное собрание сочинений: В 10 т. М. 1962–1966.

33. Пыляев М. Старый Петербург. М., 1991. (Репринт изд. 1889 г.)

34. Саверкина И.В. Частное коллекционирование в Петербурге при Петре I // Феномен Петербурга. СПб., 2001.

35. Синдаловский Н.А. Санкт-Петербург: Энциклопедия. СПб., 2008.

36. Соллогуб В.А. Повести и рассказы. М., 1998.

36а. Сухово-Кобылин А.В. Картины прошедшего. Л., 1989.

37. Толстой А.К. Собрание сочинений: В 4 т. М., 1969.

38. Томсинов В.А. Сперанский. М., 2006.

39. Тургенев И.С. Полное собрание сочинений: В 10 т. Т. 8. Пг., 1915.

40. Чёрный С. Стихотворения. М., 1991.

41. Шкловский В. Собрание сочинений: В 3 т. М., 1974.

Феномен интеллигенции

Не говорит ли вам это…что мы имеем дело с одной из роковых тем, в которых ключ к пониманию России и её будущего?

Где и когда родился этот загадочный российский феномен, и, главное, в чём его смысл?

Ох, и темна российская история! Какую дверь ни открой — пусть даже в самые недавние времена, — всюду неоднозначность в датах, сумрак в определении понятий и противоречивость в оценках. Даже такое крупное и значимое для России явление, как интеллигенция, удостоившееся тысяч научных статей и книг, до сих пор пребывает в тумане сплошных неясностей!

Начать с того, что никто не знает, когда она появилась на свет. Многие литераторы конца XIX — начала ХХ веков, подобно философу Георгию Федотову, полагали, что «по-настоящему, как широкое общественное течение интеллигенция рождается с Петром» [30. Т. 1. С. 79]. Почему именно тогда, обычно не объяснялось. Лишь изредка поминали, что не кто, иной как Пётр начал активно заботиться о появлении в России слоя образованных людей, отправляя отечественных недорослей учиться за границу, а те попутно нахватались там чужих, европейских, идей.

Однако многим авторам петровское отцовство в отношении российской интеллигенции казалось далеко не бесспорным. Некоторые, сами того не замечая, словно мимоходом, нарушали принятую датировку. Так, философ Сергей Булгаков в одной и той же статье сперва привычно назвал интеллигенцию «созданием Петровым», а затем вдруг определил в её духовные отцы Белинского [4. С. 45, 49], который принадлежал к гораздо более поздней исторической эпохе.

Без Петра, как и во многом в России, тут, конечно, не обошлось. Но, очевидно, правильнее говорить, что северный демиург, а ещё точнее — выстроенное им государство лишь дало толчок появлению интеллигенции. Вот как характеризует рождение этого важного социального явления Яков Гордин: «Первый император своими реформами разбудил в русском человеке — прежде всего, в дворянине и “вышедшем в люди" разночинце — понятие о своём достоинстве, о своём высоком долге и при этом поместил его в жёсткую структуру, основанную на всеобщем политическом рабстве. Это рождало мучительный духовный дискомфорт, который, усугубляясь в эпохи “либерального самодержавия" с их иллюзиями, порождал отчаянные попытки привести внутреннее самоощущение в соответствие с реальным общественно-политическим положением: мятеж декабристов, кровавый героизм народовольцев и так далее…» [11. С. 114].

Итак, будем считать, что определиться с отцовством удалось. А как всё-таки быть с датой рождения?

Одни историки говорят, что интеллигенция родилась в первой четверти XVIII века, то есть опять-таки при Петре I, другие — в конце того же столетия, третьи — в годы, предшествовавшие восстанию на Сенатской площади. Однако большинство современных исследователей всё же сходятся на том, что российская интеллигенция появилась в 1860-е годы, когда в связи с началом александровских реформ студенчество, а также представители так называемых интеллигентских профессий — учителя, вузовские преподаватели, врачи, инженеры, деятели искусства — образовали достаточно широкий, социально значимый слой общества. Именно в ту пору к основным сословиям — дворянам, почётным гражданам, купцам, мещанам, крестьянам — добавились те, кто не подходил под главные сословные рубрики и кого стали называть разночинцами.

Параллельные заметки. Обе крайние датировки служат ещё одним подтверждением старой истины: часто стереотипное мировосприятие свойственно не только массовому сознанию, но и специалистам-интеллектуалам.

В первом случае, как нетрудно догадаться, трафаретка наложилась на аксиоматичную формулу, согласно которой все основные приметы новой России возникли при Петре и спор может идти лишь о том, чего в этих приметах больше — положительного или отрицательного. Во втором случае отчётливо проявилась впитанная со школьной и студенческой скамьи ленинская схема, определяющая 60-е годы XIX века как начало второго этапа в развитии русского революционного движения. Неслучайно сталинский краткий курс «Истории ВКП(б)», а вслед за ним и все издания «Истории КПСС» начинались именно с этого десятилетия.

Ещё более запутанная история произошла со словом «интеллигенция».

Не так давно считалось, что слово это придумал Пётр Боборыкин. Тем более Пётр Дмитриевич и сам в начале ХХ века не без гордости вспоминал: «…в 1866 г. в одном из своих критических этюдов я пустил в обращение в русский литературный язык или жаргон. слово интеллигенция. т. е. самый образованный, культурный и передовой слой общества известной страны» [18. С. 384]. Действительно, в первом издании словаря Владимира Даля (1865) такого слова не было, оно появилось лишь во втором издании и почти дословно повторяло боборыкинскую трактовку.

Однако ещё в 1836 году, то есть в том самом, когда Боборыкин — бывают же такие совпадения! — появился на свет Божий, Василий Жуковский, описав в своём дневнике ужасный пожар в балагане Лемана близ Адмиралтейства, возмущённо добавил: «Через три часа после этого общего бедствия, почти рядом с местом, на коем ещё дымились сожжённые тела 300 русских… осветился великолепный Энгельгардтов дом, и к нему потянулись кареты, все наполненные лучшим петербургским дворянством, тем, которое у нас представляет всю русскую европейскую интеллигенцию (курсив мой. — С. А.); никому не пришло в голову (есть исключения), что случившееся несчастье есть общее; танцевали и смеялись и бесились до 3-х часов и разъехались, как будто ничего и не было. И для чего съезжались: для того, что бывает ежегодно. И у Мещерских был вечер. были танцы; и С.Н. Карамзина, тридцатилетняя дева, танцевала со своею обыкновенною жадностью, и даже смеялась, когда я сказал ей, что считаю непристойным бал дворянский.» [14. Т. 4. С. 671]. Иначе говоря, за тридцать лет до самого плодовитого русского писателя и за сорок пять до автора «Толкового словаря живого великорусского языка» Жуковский уже употребил слово «интеллигенция», причём вложил в него не только обозначение наиболее образованной части общества, но и требование её нравственной чистоты!