День исповеди - Аллан Фолсом

Взяв трубку телефона рядом с кроватью, он набрал номер. Гудки в трубке: один, второй. На третьем кто-то ответил на звонок.

— Pronto, — сказал мужской голос.

— Эдварда Муи, пожалуйста. Простите, что звоню так поздно.

Молчание в ответ, и затем тот же голос:

— Эдвард Муи у телефона.

— Я отец Джонатан Ри из университета в Джорджтауне. Я американец, только что приехал в Белладжио.

— Я не понимаю… — отозвался собеседник.

— Это касается поисков священника Дэниела Аддисона… Я смотрел по телевидению…

— Не понимаю, о чем вы говорите.

— Я американский священник и полагаю, что сумел бы помочь там, где у других ничего не получилось.

— Извините, святой отец. Я ничего не знаю. Вы, наверное, ошиблись. С вашего позволения…

— Я остановился в гостинице «Дю Лак». Номер триста двадцать семь.

— Святой отец, спокойной ночи.

Короткие гудки.

Гарри не спеша выключил телефон.

Перед тем как Эдвард Муи повесил трубку, он услышал легкое потрескивание на линии. Его опасения подтверждались. Телефон прослушивался.

71

Медсестра Елена Восо стояла в центральном туннеле грота, прислушиваясь к плеску воды о гранитные стены и надеясь, что Лука и остальные вернутся.

Своды над ней высились футов на двадцать, вероятно, даже больше. Широкий коридор тянулся на целую сотню футов к каналу и лодочному причалу в дальнем конце. В каменных стенах по обеим сторонам коридора много веков назад высекли грубые скамьи, кое-где их повредила пещерная сырость. Здесь свободно могли бы рассесться две сотни людей. Елена недоумевала, с какой целью вырубили скамьи в таком месте — чтобы здесь могло спрятаться побольше народу? Если так, кто все это сделал и когда? Римляне? Или кто-нибудь еще до них или после? Но каково бы ни было происхождение этого убежища, оно представляло собой целую анфиладу пещер, переходивших одна в другую и оборудованных вполне современно — здесь были электричество, вентиляция, водопровод, телефоны, маленькая кухня и большая гостиная, возле которой устроены по меньшей мере три отдельных, роскошно оборудованных и украшенных номера с ваннами, комнатами для массажа и спальнями. Вероятно, где-нибудь здесь же, хотя сама она не видела, находился один из самых обширных в Европе винных подвалов.

В воскресенье ночью их провел туда Эдвард Муи — поэт, эрудит и сама любезность. Как только они прибыли на виллу Лоренци, он один, в плоскодонной моторной лодке, рассчитанной на мелководье, повез их в ночной темноте. Минут десять они плыли вдоль берега озера, наконец нырнули в узкий проем в сплошной на первый взгляд скальной стене, затем через путаницу скал и нависающей сверху густой листвы пробрались в самую пасть пещеры.

Только здесь он включил мощный прожектор лодки, и они плыли по водяному лабиринту, пока не причалили к суше, точнее, к тридцатифутовой каменной платформе в дальнем конце туннеля, где Елена стояла сейчас. Только здесь их высадили. Майкла Роарка и ее вместе с ним поместили в отдельные апартаменты, состоявшие из двух больших комнат, в одной из которых, спальне, устроилась она, а другую отвели Майклу Роарку; та комната представляла собой нечто вроде гостиной-кабинета; за дверью находилась вырубленная в скале ванная, роскошно отделанная мраморными мозаиками и золотом.

Пещеры, по словам Муи, тоже относились к территории виллы Лоренци и были обнаружены много лет назад знаменитым владельцем виллы Эросом Барбу. Сначала он решил сделать здесь огромный винный подвал, но затем устроил кроме него и апартаменты; над ними потрудились рабочие, специально привезенные с виллы, которая была у него в Южной Мексике, потом всех их отправили обратно, чтобы сохранить тайну существования пещеры, особенно от местных жителей. В свои шестьдесят четыре года Эрос Барбу был не только прославленным писателем, но и человеком-легендой, его личностью были заинтригованы ничуть не меньше, чем его книгами; и подземный грот стал для него укромным и безопасным местом для эротических развлечений с некоторыми из самых блестящих красавиц и знаменитых женщин мира. Но какой бы ни была история грота, для Елены он означал только страх и одиночество. Она все еще видела глаза Луки Фанари, чуть ли не вылезшие из орбит от ужаса и бешенства, когда ему позвонили. Его жена была мертва, а на ее теле нашли следы пыток, их не смогли скрыть и ожоги, которые остались после огня, уничтожившего квартиру, где они прожили всю совместную жизнь. Он сразу решил, что все бросает и едет на похороны в Пескару, чтобы там быть вместе с тремя сыновьями. Марко и Пьетро уехали с ним.

— Да благословит вас Господь! — сказала им Елена.

На маленькой лодке с подвесным мотором — их единственном транспорте — они выехали в Белладжио, чтобы первым же катером на подводных крыльях отправиться в Комо.

И теперь она осталась одна с Майклом Роарком, спящим в соседней комнате, и молилась о том, чтобы услышать звук возвращавшейся шлюпки. Но улавливала только легкий плеск воды о каменные стены.

Она повернулась и пошла в комнату, решив позвонить настоятельнице в Сиену, чтобы рассказать ей о том, что произошло, и получить указания, как теперь поступать, и вдруг услышала отдаленный шум моторной лодки; эхо отдавалось под сводами грота.

Решив, что это вернулись Марко и Пьетро, она пошла, почти побежала по коридору к лодочному причалу и увидела яркий луч прожектора, услышала, как смолк звук выключенного мотора, а затем в поле зрения вплыл гладкий корпус другой моторной лодки. В ней был Эдвард Муи.

72

На причал сошли трое: Эдвард Муи, еще один мужчина и женщина, Елена их видела впервые.

— Мужчины уехали, — коротко сказала она.

— Знаю.

Муи выглядел вполне спокойным и уверенным, он представил ей прибывшую пару. Им можно доверять, они служат у Эроса Барбу давно и сюда приехали, чтобы остаться с Майклом Роарком, пока она съездит в Белладжио.

— В Белладжио?

Елена даже вздрогнула.

— Я хочу, чтобы вы встретили там одного человека, священника из США, и привезли сюда.

— Прямо сюда, в грот?

— Да.

Елена посмотрела на мужчину, затем на женщину, снова перевела взгляд на Эдварда Муи.

— Почему я, а не вы?

— Потому что в Белладжио нас знают, а вас нет.

Елена еще раз посмотрела на мужчину и женщину — Сальваторе и Марту, как Муи их представил. Они ничего не сказали, только взглянули на нее. Им было лет по пятьдесят, не меньше. Сальваторе был смуглым, Марта нет. Скорее всего, это значило, что он работал на воздухе, в то время как она — в доме. Оба носили обручальные кольца, но утверждать, что они были мужем и женой, Елена не стала бы. Но это ничего не меняло. Они оба были встревожены, даже напуганы, но в то же время готовы выполнить свои обязанности. Сделать все, что им поручит Эдвард Муи.

— И кто этот священник?

— Родственник Майкла Роарка, — спокойно ответил Муи.

— Нет, он не его родственник.

Елена сказала это, потому что приняла решение. Страха она не испытывала, лишь возмущение оттого, что эти слова не произнесли раньше Лука, или Марко, или Пьетро, или ее настоятельница.

— Майкла Роарка не существует, а если и существует, это не он. — Она махнула рукой назад, в сторону комнаты, где спал больной. — Это отец Дэниел Аддисон, ватиканский священник, которого разыскивают за убийство кардинала Пармы.

— Сестра Елена, его жизнь в опасности, вот почему он здесь, — с величайшим спокойствием ответил Эдвард Муи, — вот почему у него новое имя и его тайно перевозят с места на место…

Елена посмотрела на него в упор:

— Почему вы его защищаете?

— Потому что нас попросили.

— Кто?

— Эрос Барбу.

— Всемирно известный писатель — укрыватель убийцы?

Эдвард Муи промолчал.

— Луке об этом известно, а как насчет других? Как насчет моей настоятельницы? — Елена недоверчиво смотрела на мужчину, ожидая ответа.

— Я не знаю… — Муи прищурил глаза. — Зато я точно знаю, что полиция следит за каждым нашим шагом. Вот почему я прошу отправиться в Белладжио вас. Если поедет кто-нибудь из нас и встретится со священником, они или арестуют всех там же, или будут выжидать и следить за нами, куда бы мы ни отправились.

— Этот священник — брат отца Аддисона, да?

— Думаю, да.

— И вы хотите, чтобы я доставила его сюда…

Эдвард Муи кивнул.

— Есть другой путь, по суше, я вам покажу его.

— А что, если я вместо этого пойду в полицию?

— Но ведь вы не знаете наверняка, является ли отец Дэниел убийцей… И я видел, как вы заботитесь о нем. — Глаза Эдварда Муи были глазами поэта, и в них одновременно можно было прочесть и решимость, и искренность, и доверие. — Он поручен вашим заботам, и вы не пойдете в полицию.