День исповеди - Аллан Фолсом

Капитан судна улыбнулся и кивнул. Ему было сорок пять лет, и выглядел он точно на свои годы. Он был в темно-синем двубортном военно-морском кителе и брюках того же цвета. А его матросы — в светло-голубых рубашках с эполетами и темно-синих брюках, как у капитана.

— Может, кофейку? — спросил Роскани, замечая их очевидную нервозность. — Или сиг… — Он оборвал себя и тоже улыбнулся. — Я собирался предложить вам сигарету, да вот сам на днях бросил курить. В таком бедламе, боюсь, если вы закурите, я не удержусь и закурю тоже, за компанию.

Роскани снова улыбнулся и увидел, что напряженность ушла. С его стороны это был рассчитанный ход, кажется подействовавший, но в достаточной ли степени — в этом он не был уверен. Однако такой прием помог людям расслабиться. Тем не менее первые двадцать минут в разговоре он касался исключительно их плавания из Комо в Белладжио, получив подробное описание трех мужчин и женщины, которые сопровождали человека на каталке. Он выяснил еще один важный момент. Катер был нанят накануне путешествия. Его заказал через турагентство в Милане некий Джованни Скарсо, который заявил, что представляет родственников человека, тяжело раненного в автомобильной аварии, и эти люди желают, чтобы пострадавшего доставили в Белладжио. Судно шло своим обычным маршрутом, и лишь на подходе к Белладжио один из мужчин, сопровождавших больного, сообщил, что нужно не сворачивать к городской пристани, а пройти немного дальше на юг, до виллы Лоренци.

Когда беседа закончилась, у Роскани не оставалось ни тени сомнений: пациент, которого экипаж судна доставил на виллу Лоренци, — отец Дэниел Аддисон.

Повернувшись к Кастеллетти с просьбой еще раз проработать детали со свидетелями, Роскани поблагодарил капитана и его экипаж и, отдернув занавеску, пересек суматошный зал оперативного штаба и выскочил в коридор.

Там он прошел в туалет, воспользовался писсуаром, затем вымыл руки и ополоснул лицо. В таких обстоятельствах думать без сигареты было просто невозможно. Он поднес к губам два сложенных пальца, будто между ними была сигарета, и с силой втянул воздух чуть приоткрытыми губами. Набрал в грудь воображаемого дыма, почти наяву ощутил, как по жилам разошелся никотин, а потом прислонился к стене и попытался достичь assoluta tranquillita в пустой уборной.

Не далее чем сегодня он со Скалой, Кастеллетти и двумя дюжинами карабинеров прочесал каждый дюйм на вилле Лоренци. И не нашел ничего. Никаких следов присутствия там отца Дэниела и тех, кто его сопровождал. Вариант, в котором санитарная машина просто ждала где-нибудь на территории виллы и группа погрузила своего пациента и уехала, был невозможен, потому что к вилле Лоренци вели всего две дороги, главная и хозяйственная, и обе с воротами, которые управлялись с внутренней территории. Машина не могла ни въехать, ни выехать без чьей-то помощи на вилле. Такого, по заверению Муи, абсолютно точно не могло произойти.

Конечно, невзирая на всю видимую готовность Муи помогать, он мог и соврать. Кроме того, нельзя было исключить и возможность того, что помогал отцу Дэниелу кто-то другой, а Муи мог просто ничего не знать. И последний вариант: возможно, священник все еще скрывался там, но его так надежно спрятали, что с первого раза полиция не смогла ничего отыскать.

Роскани еще раз втянул глубоко в легкие воображаемый дым. На рассвете ему, Скале и Кастеллетти вместе с лучшими карабинерами нужно без предупреждения вернуться на виллу Лоренци и тщательно обыскать все снова. На этот раз надо взять собак, перевернуть все; если понадобится эту чертову виллу разобрать по камешкам, они так и сделают.

65

— Кьяссо… — сказал Геркулес, посмотрев на Гарри.

Они двигались по дороге из Милана по автостраде А9, по-летнему переполненной машинами, в темно-сером «фиате», который Адрианна оставила, как обещала, напротив железнодорожного вокзала в Риме; ключи лежали на земле, с внутренней стороны левого заднего колеса.

Гарри не ответил. Он смотрел на дорогу впереди, а мыслями сосредоточился на том, как добраться до Комо, где он должен был встретить Адрианну. Затем надо было каким-то образом переправиться через озеро в Белладжио, где, вероятно, находился Дэнни.

— Кьяссо.

Он услышал, как Геркулес повторил слово, повернулся и увидел, что карлик уставился на него.

— О чем ты еще там, черт возьми?

— Я помог тебе проехать через полстраны. Нашел бы ты сам автостраду из Рима? Разве не я заставил тебя повернуть на север, когда тебя вдруг потянуло на юг? Без Геркулеса ты сейчас подъезжал бы к Сицилии, а не к Комо.

— Да, Геркулес, ты просто молодец. Я тебе очень обязан. Но я что-то никак не пойму, о чем ты твердишь.

Гарри резко перестроился в правый ряд следом за мчащимся «мерседесом». Путешествие слишком затягивалось.

— Кьяссо на самой границе со Швейцарией… Я хотел, чтобы ты довез меня дотуда. Потому и поехал.

— Значит, мне придется везти тебя в Швейцарию? — недоверчиво переспросил Гарри.

— Мистер Гарри, полиция разыскивает меня, чтобы посадить за убийство…

— Как и меня.

— Но я не могу надеть одежду священника и выдавать себя за кого-то другого тоже не могу. Карлик не сможет проехать на автобусе или поезде и остаться незамеченным.

— А на частном автомобиле — сможет…

Гарри заговорщицки улыбнулся.

— Пока что мне не подворачивалось такой возможности…

— Геркулес, у меня не отпуск и не туристическая поездка.

— Конечно нет, ты ищешь своего брата. Полиция тоже. Но посуди сам, от Кьяссо туда немногим дальше, чем от Комо. Я выйду, и ты поедешь обратно — своим путем. Ничего сложного.

— А если я откажусь?

Геркулес негодующе выпрямился:

— Значит, ты не человек слова. Когда я принес тебе одежду, то попросил помочь мне. Что ты ответил? «Сделаю все, что только смогу, обещаю».

— Я имел в виду — в рамках закона и, разумеется, в Риме.

— Мистер Гарри, учитывая сложившиеся обстоятельства, лучше помочь мне сейчас. Оторвать от жизни какие-нибудь двадцать минут…

— Двадцать минут?..

— И мы в расчете.

— Ладно, в расчете так в расчете.

Вскоре они миновали выезд из Комо, и их соглашение стало реальностью. Когда же они отъехали на три мили к югу, в сторону Кьяссо, движение заметно замедлилось, дорога сузилась до одной полосы в каждую сторону. Затем пришлось совсем остановиться. И Гарри, и Геркулес рассматривали бесконечную вереницу красных автомобильных стоп-сигналов. А потом они увидели, что происходило довольно далеко впереди. Оттуда к ним медленно приближались, внимательно приглядываясь к каждой машине, полицейские в бронежилетах, вооруженные «узи».

— Мистер Гарри, разворачиваемся. Живей!

Гарри сдал на несколько футов назад и, рванув с места, развернул «фиат», резко взвизгнув покрышками. Он погнал назад по той же дороге, по которой они только что проехали.

— Черт подери! Что там такое творится? — Гарри взглянул в зеркальце.

Геркулес молча нажимал кнопки радиоприемника и почти сразу же наткнулся на диктора, тараторившего по-итальянски. «В Кьяссо устроили большой контрольно-пропускной пункт полиции, — переводил Геркулес. — Каждый автомобиль осматривают в надежде обнаружить беглого священника Дэниела Аддисона, который каким-то образом ускользнул от полиции в Белладжио и, как полагают власти, может попытаться перейти швейцарскую границу».

— Ускользнул? — Гарри повернулся и посмотрел на Геркулеса. — Значит, кто-то его видел?

— Этого они не сказали, мистер Гарри…

66

«Фиат» стоял возле съезда с автострады на шоссе, ведущее в Комо. Гарри остановился там, где попросил Геркулес. И теперь они в последний раз сидели рядом. Закатное солнце заливало автомобиль неярким желтоватым светом, совершенно не сочетавшимся с резким блеском фар проносящихся мимо машин.

— Полиция не полиция, но Кьяссо совсем рядом, так что нельзя не попытать счастья. Мистер Гарри, ты должен меня понять…

— Геркулес, я понимаю. Прости, что ничем больше не смог помочь.

— Желаю удачи, мистер Гарри! — Геркулес улыбнулся и протянул руку.

Гарри крепко пожал ее.

— И тебе.

Геркулес выбрался из автомобиля и пошел прочь. Гарри с минуту следил, как он переходил дорогу среди несущихся автомобилей. Оказавшись на противоположной стороне, карлик оглянулся, оскалил зубы в улыбке, а потом двинулся, раскачиваясь на костылях, в сгущавшуюся темноту. Он шагал, если можно было так о нем сказать, прямо в Швейцарию.

Минут через десять Гарри оставил «фиат» в переулке у железнодорожной станции и тщательно протер носовым платком руль и рукоять коробки передач, уничтожая отпечатки пальцев. Осмотревшись по сторонам, он вышел, запер дверь и направился, ориентируясь по уличным табличкам, по виа Борсиери и затем виале Варесе к озеру и пьяцца Кавур. Он шел не быстрее и не медленнее, чем окружающая публика, стараясь слиться с толпой, выглядеть заурядным священником, вышедшим погулять и насладиться приятным теплом летнего вечера.