История Рай-авеню - Дороти Уннак

После окончания семинарии Юджина послали учиться в северо-американский колледж в Риме. В течение трех лет он обучался там вместе с самыми блестящими молодыми людьми из семнадцати американских штатов и всех провинций Канады. Он не только научился бегло говорить по-итальянски, но также выучил испанский и немецкий. Изучал историю церкви и мог бы преподавать в высшем учебном заведении. Так хорошо знал химию и математику, что мог бы поступать в медицинскую высшую школу. Как отличного студента, его должны были послать наряду с девяносто пятью процентами других выпускников назад в Соединенные Штаты.

Вместо этого ему дали работу в административном управлении Ватикана. Тут концентрировались все важнейшие церковные дела. У Ватикана своя полиция, своя пожарная охрана, свои плотники, ремесленники, фармацевты. Тут была своя почта и типография. В распоряжении Ватикана имелись рабочие, которые следили за тем, чтобы все здания и помещения содержались в идеальной чистоте и порядке, так как сюда съезжались посетители со всего мира. Наиболее видными были великолепные швейцарские гвардейцы, неприметными — повара и многочисленные кухонные работники, шоферы и механики, а также священники, выполняющие разные специальные поручения и говорящие на многих языках, начиная от самых распространенных европейских и кончая экзотическими наречиями африканских и дальневосточных народностей. Ватикан, будучи международным церковным центром, являлся также независимым государством, на службе которого находилось множество людей.

В обязанности Юджина в первый год его пребывания в административном управлении входило наблюдение за кардинальским бюджетом. Он должен был вести учет тому, сколько денег тратилось на еду, белье, одежду, медицинское обслуживание, отдых. Учитывать все подарки, которые делались Ватикану богатыми представителями итальянской знати, американскими магнатами-католиками, представителями небольших, но процветающих наций, преследовавших какие-то свои цели.

В свободное время Юджин бродил по залам Ватикана, изучая бесценные произведения искусства. Он принимал участие в аудиенциях папы, на которые собирались несколько сотен людей, имеющих специальные приглашения.

Находиться в присутствии папы, маленького человека со впалыми щеками и мешками под глазами, одетого в великолепные одежды, было привилегией, выпадавшей только на долю наиболее богатых и облаченных властью людей этого мира.

Юджин изучал Рим. Его волновали те политические перемены, которые происходили в городе. Фашисты позаботились о соблюдении порядка и законности. На улицах царила чистота, страна превратилась в один четкий, хорошо отлаженный механизм. Дуче не казался народу некоей комической фигурой. Само его позерство и демагогия вселяли в людей надежду на светлое будущее. То и дело устраивались парады, которые приветствовали толпы воодушевленных рабочих. Правительство поощряло высокую рождаемость, что соответствовало доктрине церкви. И церковь поддерживала хорошие отношения с фашизмом. Юджин не считал себя вправе подвергать сомнению действия церкви. Он был американцем, живущим в Италии.

Отец Юджин О’Брайн считался хорошим функционером — трудолюбивым, усердным, дисциплинированным, почтительным. Он все более осваивался в Ватикане и стал разбираться как в его внутренних делах, так и в международной политике. Его назначали гидом групп американцев или англичан, посещающих Ватикан, и он рассказывал им о Сикстинской капелле, подчеркивая не только творческий потенциал людей, создавших ее, но и их моральный дух и выдержку.

Он рассказывал о времени, когда создавались произведения искусства, о количестве людей, принимавших в этом участие, даже о том, какие сорта красок использовались. Говорил не только со знанием дела, но и с восторгом, восхищением. Он испытывал экстаз от созерцания этих шедевров, и его чувства передавались слушателям.

В одной из групп однажды оказалась пожилая американка, вдова, более привыкшая к приватному осмотру достопримечательностей в сопровождении платного гида, чем к групповой экскурсии. Когда был жив ее муж, миллионер со среднего Запада США, ради нее организовывались приемы, в ее честь давались обеды. Теперь, во время своего десятого посещения Ватикана, она присоединилась к экскурсии, так как нечего было делать до обеда, и заинтересовалась молодым священником, говорящим с таким энтузиазмом.

Миссис Келлер была, так же, как и ее муж, щедрым спонсором церкви. В Риме жили их богатые друзья, которые навещали ее на вилле, находящейся в пятнадцати милях южнее города, где она проводила каждое лето. У нее были друзья среди итальянской знати, а также представители высшего света других европейских стран — бывшие русские князья, итальянские аристократы, терпеливо дожидающиеся, когда кончится фашистское безумие в стране, но тем не менее помогающие правительству материально, если то обращалось к ним за помощью. Время от времени она знакомилась с тем или иным священником, которые, Бог свидетель, жили в нужде и которым нужно было иногда покидать Ватикан с его строго регламентированной и монотонной жизнью. В этом же нуждался и американский священник ирландского происхождения, работающий клерком при администрации управления, расположенного в каком-то полуподвальном помещении. Она узнала, что он проводит экскурсии в основном в свободное время, что говорило о его благородном характере. Разумеется, он заслуживал вознаграждения.

На обеде, куда Юджин был приглашен, он сидел между русской графиней, говорившей по-немецки, и наследницей итальянского магната, которая хотела поупражняться с ним в английском.

Миссис Келлер внимательно наблюдала за ним. Она хотела знать, как поведет себя ее новый знакомый в таком окружении. Он вежливо поворачивался то в одну, то в другую сторону. Беседовал с графиней, затем переходил на английский, а потом на итальянский в разговоре с наследницей. «Мне важнее практиковаться в итальянском, чем вам в английском, сеньора», — говорил он.

Наследница протестовала с улыбкой на губах: «Нет, нет, отец О’Брайн, вы великолепно владеете итальянским».

Юджин быстро стал фаворитом богатых дам, и его положение в Ватикане изменилось. Его назначили на службу к кардиналу Рапполини, у которого раньше никогда не было американцев. Но этот американец отличался от других. Он прекрасно владел иностранными языками, отлично знал историю и топографию Ватикана. Был сообразителен, ясно излагал свои мысли и производил на людей хорошее впечатление. Не говоря уже об ангельском виде.

Юджин был предан своему начальству и не участвовал ни в каких интригах. Вскоре он стал известен как «человек Рапполини», и его связи с миром богатых людей играли все большую роль.

Когда кардинал Рапполини пожаловался Юджину, что очень страдает от отсутствия собственного автомобиля, Юджин рассказал об этом миссис Келлер, которая заметила: «Такой кардинал, как его святейшество Рапполини, не имеет автомобиля! Что ж, этой беде можно помочь».

Через неделю миссис Келлер подарила кардиналу кадиллак. Эта благородная дама пользовалась любой возможностью, чтобы угодить служителю церкви.

Некоторые из молодых семинаристов-американцев обратились к Юджину за помощью. Они не получили достойных назначений. Многих из них посылали в отдаленные приходы, где католиков среди населения были считанные единицы. Им не давали возможности продвинуться.

Юджин вставил за них словечко, когда общался с представителями элиты, которые считали за честь приглашать его на свои виллы. В судьбе молодых священников произошли перемены к лучшему.

Конечно, не всем нравился отец О’Брайн. Не то чтобы они считали, будто он ведет себя высокомерно, но он стал пользоваться слишком большим влиянием для такого молодого человека, к тому же американца.

Но благодаря Юджину Ватикан получал ежемесячно столько денег, — сколько его коллеги могли внести в казну лишь за год. Среди спонсоров были не только щедрые американцы, но и представители других национальностей. Например, один французский гонщик, который внес значительную сумму, полученную им за победу в чемпионате, в фонд помощи голодающим детям. Юджин О’Брайн умел делать деньги. Но себе ничего не брал. Все подарки или возвращал, или передавал в общество распространения религии. Единственное, что он был вынужден оставлять себе, это превосходные, сшитые на заказ костюмы, которые дарила ему миссис Келлер. Если он хочет бывать у нее, говорила она, то должен быть одет не хуже других гостей.

Юджин не испытывал никакого смущения при сборе денег. Спонсоры получали удовольствие, когда давали ему деньги, а церковь с благодарностью их принимала. Однако он озадачил своего исповедника, отца Адамса, пожилого американца из Бостона, которого держали специально для американцев, желающих исповедоваться соотечественнику.