Последняя жизнь (СИ) - "Ifodifo"

Однажды к нему приходят люди, которые бреют и стригут, приводят в порядок, выдают чистую гражданскую одежду и в сопровождении конвойных на небольшом катере отправляют в метрополию. О том, что они летят на Большую Сирену, Джон узнает из разговора пилотов. Джон гадает что это: перевод в другую тюрьму или свобода, но конвоиры молчат, не вступая в разговоры. Некоторое время Джон не исключает и худшего варианта – расстрел, по законодательству империи к нему приговариваются за измену Родине и императору, но суда не было, и, как минимум, судьба Джона еще не определена. В сущности, он не боится смерти, хотя, конечно, будет очень жаль маму, Гарри и отца. Если его приговорят к расстрелу, отцовская карьера полетит псу под хвост. Джон не хотел бы такой участи своим родным. Но более всего его угнетает отсутствие хоть каких-нибудь вестей о Шерлоке. С этими невеселыми думами он и высаживается на космодроме в Лассе, который узнает сразу же, несмотря на несколько полинялый из-за военного времени вид. У трапа Джона ждет огромный черный кар с затененными стеклами и двое военных, которые принимают у конвоиров документы и обмениваются короткими сообщениями. Затем Джона ведут к кару и запихивают внутрь. Джон готов к худшему, когда к своему изумлению узнает среди встречающих лиц Микки и неизвестного майора космических сил с располагающим благородным лицом. Не зная, как себя вести, Джон коротко кивает, поскольку военной формы на нем самом нет и, следовательно, сейчас он представляет собой штатское лицо. Он не знает, чего ожидать от Микки – раньше они были друзьями, но раньше его и не держали в застенках люди из секретной службы. Микки улыбается, разряжая обстановку, и протягивает Джону руку:

- Привет, друг! Чертовски рад видеть! Вытащить тебя было трудно, но я рад, что ты с нами. Знакомься, это мой супруг князь Николай Каховский.

- Для друзей просто Ник, - улыбается муж Микки, - рад знакомству, капитан!

- Джон, - улыбается Джон, - можно просто Джон.

Микки поворачивается к водителю и тихо отдает распоряжение. Кар тут же взмывает в небо, а Джон начинает немного расслабляться, чувствуя, что черная полоса позади, а он среди друзей. Еще бы узнать о Шерлоке хорошие вести… Маловероятно, а вдруг… Привычная мысль как заноза саднит сердце.

- Вопросы есть? – хитро интересуется Микки.

Джон кивает:

- Расскажи, за что меня задержали. Сначала сфинксы, потом наши.

- Сфинксы искали того человека, который помог тебе на Багате, - объясняет Микки. – Ну, тот, друг-любовник, - он улыбается. – По крайней мере, так понял я их невразумительные объяснения. А наши, потому что ты долго был у сфинксов и потому, что ваша баржа очень уж неожиданно прошмыгнула под носом сил альянса. Видишь ли, Багат был огромной ловушкой для сил нтога. Там создавалось впечатление сосредоточения живой силы и оружия, что отчасти было правдой, а также ощущение уязвимости. За планетой наблюдали долго, прежде чем решиться ее атаковать. Чтобы не спугнуть, нельзя было проводить эвакуацию раньше времени, поэтому людей вывозить начали лишь в самый последний момент. И, конечно, пришлось пожертвовать частью личного состава. Ваше появление было внезапным. Наша секретная служба принялась искать утечку информации в генштабе. После полковника Марлоу был проведен ряд служебных расследований, выявлены двойные агенты, в общем, кадры здорово почистили и теперь боятся любой неожиданности. Ты их напугал своей прыткостью. Вот такие дела.

- А почему меня отпустили? – осторожно интересуется Джон.

- Не нашли доказательств против тебя. Еще я заступился, взял на поруки, если хочешь, и сфинксы еще хлопотали. В общем, чтобы не осложнять отношений с союзниками и получить от меня бонус в виде личной благодарности, наши спецслужбы сочли возможным тебя отпустить, - Микки улыбается.

- С сохранением звания, конечно, - поспешно добавляет Ник. – Я был бы рад видеть вас своим помощником, капитан. Это серьезное предложение. Через некоторое время мне предстоит отбыть на фронт, и хотелось бы видеть рядом с собой надежного и преданного друга. Ваши качества как бойца и человека говорят сами за себя.

Джон горько усмехается:

- Я был бы горд служить рядом с вами, майор, но, боюсь, первая же медкомиссия завернет меня, даже по блату. Если я свободен, то хотел бы возобновить учебу в медицинском, чтобы хоть так приносить пользу Родине, - Джон кусает губы в нерешительности. – Думаю, на этом поприще я смогу проявить себя и с хромотой.

- Что ж, мне искренне жаль, - кивает Ник, - но докторам виднее. Если нужна какая-то помощь от нас с Микки, мы всегда рады помочь. Документы ваши в полном порядке, возьмете в комендатуре. Сейчас вы числитесь в отпуске по ранению, а там на ваше усмотрение.

- Спасибо, - кивает Джон. – Мне как раз нужна небольшая пауза собраться с мыслями.

- Куда тебя подбросить? – интересуется Микки.

- К родителям, - секунду подумав, отвечает Джон. – Микки, у меня есть просьба… - он в нерешительности замолкает.

- Выкладывай, все что смогу…

- Нельзя ли узнать по правительственным или каким другим каналам, жив ли мой… друг, тот самый, его зовут Шерлок Холмс? Мы были вместе на Багате, и ему пришлось там остаться. Был шанс, что он смог улететь, мне нужно знать, жив ли он, - Джон не смотрит на Микки, боясь, что его просьба покажется нескромной.

- Я все узнаю, - обещает Микки, - ну а если не удастся ничего узнать? Из моего опыта общения со сфинксами, я извлек одно – они очень скрытны. Что будешь делать, если ничего не узнаешь?

Джон пожимает плечами:

- Тогда, наверное, полечу туда. Ты поможешь сделать визу? – он осмеливается взглянуть на Микки, чтобы увидеть его серьезное и умное лицо – да, за то время, что они не виделись, великий князь изменился в лучшую сторону, стал менее эгоистичным и инфантильным, и это, пожалуй, влияние супруга и отцовских обязанностей – Джону становится стыдно, что он не спросил о Я-О-Я.

- Попробую, - кивает Микки, - но тоже может не получиться, по той же причине.

- Ну, тогда буду пробиваться нелегально, - решительно заявляет Джон, больше не желая говорить о том, чего пока еще нет. – Как малыш? – переключает он разговор на маленького пилулу. – Скучает по Родине?

- О, - на два голоса начинают восхищенно умиляться оба родителя, - он такой забавный… такой умненький… такой непосредственный… мы делаем успехи в арифметике…

Джон слушает вполуха, рассеянно кивая, ожидая, когда в окне кара покажутся очертания родительского особняка. Из редкой и нерегулярной переписки с родителями и сестрой, Джон знает, что мама и Гарри уехали в эвакуацию на Сирену Дальнюю, где у матери есть небольшое имение, а отец продолжает работу в министерстве и если не ночует у себя в кабинете, возвращается в особняк, который сейчас остается практически без слуг, только верная кухарка Глэдис и привратник Маркус все еще не покинули Ласс. Джону до сих пор не верится, что скоро он будет дома, все происходит слишком быстро.

Джон не успевает привыкнуть к жизни в родительском доме и вернуться к домашнему рациону от Глэдис, когда отзванивается Микки.

- Прости, Джон, но сведенья о Шерлоке Холмсе закрыты. Сфинксы на наш запрос ответили отказом. Мне очень жаль. Так твое желание остается в силе? Начать оформлять визу на Батрейн?

- Да, - Джон не изменил своего желания. – Скажи, если мне откажут…

- Они рассматривают в течение трех дней, скоро будешь знать точно.

При встрече с отцом Джон едва удерживается от слез – так тот постарел и исхудал. В отличие от него, отец не прячет слез, обнимая сына. Они не спят ночь, сидя за бутылкой старого доброго ингарского вина. Джон рассказывает о том, как воевал на фронте, отец о том, как оборонял столицу от диверсантов и ловил шпионов. Это все напоминает Джону какой-то фантастический криминальный роман – такое невозможно здесь, в сияющем и вечном Лассе, равно как и падение империи отсюда кажется чем-то нереальным. Но, к сожалению, Ласс уже не тот, и фонтаны не переливаются сотнями огней, и на бульварах не гуляют мирные горожане, и балы в императорском дворце более не устраиваются, там сейчас развернут госпиталь. Глэдис приносит запеченную картошку с грибами и марципановые булочки, от запаха которых у Джона кружится голова. Как же это было давно. Мирная жизнь, гуляния, балы, шампанское рекой, дуэли… Дурацкая пустая жизнь. Отца вызывают на работу под утро – в городе объявилась банда мародеров, вскрывающая пустующие дома аристократов. Джон остается один, и чтобы совсем не загрустить отправляется на кухню к Глэдис, которая уже что-то стряпает к завтраку. Она жалуется на страшную дороговизну на рынке, исчезновение многих продуктов и мерзких спекулянтов. Джон сонно щурится, наслаждаясь теплом и уютом, исходящим от родной и любящей Глэдис. Так, приткнувшись на маленьком диванчике, Джон и засыпает. Утром он приводит себя в порядок и отправляется на медкомиссию. Ожидаемо, его комиссуют из армии, но Джон не очень расстроен. Весь день он бегает по инстанциям, восстанавливаясь в медицинский. Набор уже закончен, но для него по протекции Микки делают исключение. Придется нагонять, и Джон готов погрузиться в новое и интересное дело, вот только знать бы, что Шерлок жив. Отчего-то тягости на душе нет, и впервые Джон мыслит такой категорией, как связь, ментальная связь между двумя любящими. Шерлок не может быть мертвым, ведь если б он все же умер, Джон умер бы вместе с ним. Но он жив, значит и Шерлок тоже – детская ничем не подкрепленная вера. А разве вера бывает иной? Чтобы верить, не нужно знать, надо просто верить.