Потерянные континенты - Лайон де Камп

Задумаемся над тем, как много мифов о катастрофах, в которых боги, оскорбленные непочтительностью людей, уничтожают их пожарами, наводнениями или мором. Как правило, одной паре удается спастись, чтобы заново заселить мир: Зинзудре, Ною и Девкалиону с женами, чете, которая переживала все катастрофы у ацтеков. Ацтеки, имевшие мрачное представление о Вселенной, верили в целый ряд напастей: сначала всех пожирали ягуары; потом мир разрушил ураган; третьим обрушился огненный дождь; четвертой катастрофой был потоп; ну а пятую еще предстоит пережить – землетрясение положит конец нашему миру.

Что ж, бедствия действительно случаются. И сочинители мифов, без сомнения, используют их при создании мифов о катастрофах, так же как детективы пишутся на основе реальных событий: людей иногда убивают при самых таинственных обстоятельствах. Так, шумерские жрецы превратили серьезное местное наводнение 6-го или 5-го тысячелетия до н. э. (которое пережившим его, вне сомнения, показалось вселенским) во Всемирный потоп из сказания о благочестивом Зинзудре, который получил предупреждение о том, что случится наводнение, с помощью которого боги хотели уничтожить род людской, отплыл из Шириппака на корабле с семьей и скотом.

Это сказание, встречающееся позднее в эпопее о Гильгамеше, сохранилось в искаженном виде в отрывках трудов ставшего эллином вавилонского жреца Беросса, который преподавал вавилонскую лженауку астрологию на острове Кос примерно в 300 г. до н. э., и в конце концов попало в Книгу Бытия как всем нам знакомая история о Ное. Этот Беросс утверждал, что мир будет уничтожаться огнем каждый раз, когда все планеты соединятся в созвездие Рака, и водой, когда они встретятся в созвездии Козерога.

Разумеется, Платон не мог напрямую почерпнуть идеи у Беросса, поскольку тот умер за полвека до Платона. Тем не менее какие-то из вавилонских легенд и теорий, изложенных Бероссом, должны были достичь Греции еще раньше, чем влияние самого Беросса. Так, греческий миф о Девкалионе и Пирре, который восходит как минимум к Пиндару и был хорошо известен Платону, содержит выразительные параллели с вавилонской версией потопа.

Более того, именуя планету Меркурий «звездою Гермеса», а не старым греческим названием «Стилбон», то есть «мерцающая звезда», Платон показывает, что вавилонский обычай называть небесные тела в честь богов (обычай, прежде всего давший начало астрологии) в его времена уже пришел в Грецию. Более молодой современник Платона Евдокс из Книдоса предостерегал своих учеников от вавилонского суеверия – астрологии, которая уже начала разъедать астрономию. Наконец, старый жрец в «Тимее» Платона излагает учение о периодически повторяющихся бедствиях, очень похожее на учение Беросса за вычетом астрологии.

Получается, мы нашли в Вавилоне еще один источник Платона – не самой Атлантиды, но общей картины мира, в которую он вписал свою идею о пропавшем континенте.

Итак, хотя легенда о потопе может основываться на реальном наводнении, она все же не является исторической хроникой какого-то особенного наводнения, а лишь выдумкой, которая вобрала в себя некоторые черты действительности. Что же касается вопроса, почему кто-то передавал легенды о потопе из поколение в поколение с таким тщанием, подумайте о том, как чудесно они приспособлены для того, чтобы подвигнуть паству из страха внести деньги на новую крышу для храма, когда старая уже протекает!

Один из изъянов рождения цивилизации – в буквальной вере в мифы своей расы. Но если их нельзя понимать буквально, как же тогда трактовать? Приверженцы, встревоженные очевидными ошибками в священных для них рукописях, всегда отвечали, что мифы – это аллегории, с помощью которых боги открывают тайную истину. В V в. до н. э. Про дик из Кеоса предложил другую теорию: боги являются персонификацией явлений природы, например солнца, ветра, моря. Данной гипотезой, которую, на мой взгляд, следует назвать продиканизм, пользовались и злоупотребляли в наше время. «Мифы и их создатели» Фиска может послужить примером исключительного отождествления богов и героев с погодой.

Еще одно объяснение мифов было предложено приблизительно в 300 г. до н. э. греком-сицилийцем, философом Евгемером из Мессаны. Он говорил, что боги были всего-навсего смертными, чьи деяния и черты характера преувеличены потомками. Эта теория, названная «евгемеризмом» в честь создателя, быстро завоевала популярность. Евгемеристы утверждали, что Зевс на самом деле был простым царем Крита. Эта гипотеза дошла до наших дней. Современные евгемеристы не только превратили Юпитера, поражавшего великанов ударами молнии, в смертного царя, усмирившего мятеж, но также настаивали на том, что Ахилл, Авраам и другие мифологические персонажи когда-то были людьми из плоти и крови.

Восемнадцать лет назад лорд Реглан в работе «Герой» подверг критике претензии легенд и преданий на какую-либо историческую основу. Он заключил, что народы, не имевшие письменности, никогда не вели летописей исторических событий, что король Артур, Кучулейнн (ирландский Ахилл), сэр Джон Фальстафф, Елена Троянская и множество других «квазиисторических персонажей» были не реальными людьми, а очеловеченными богами. Он полагал, что предания, в которых они фигурировали, являлись письменными версиями действ, которые разыгрывали люди в ходе ритуальных церемоний.

У Реглана было немало интересных мыслей. Легендарные герои не привязаны ко времени. Они говорят стихами, не стареют по десять лет кряду, совершают волшебные подвиги. Легенды передают частные беседы, которые не могли происходить, и показывают царей, гуляющих в одиночестве, что в действительности случалось редко. Осада Трои была невозможна, поскольку прежде всего никакая полуварварская армия, вроде ахейской, не могла оставаться единой в течение года, не говоря уже о десяти годах. История о Робине Гуде вообще анахронизм. Он стал специалистом по большому луку еще до его изобретения; возглавил притесняемых саксов, хотя и сам он, и почти все его сторонники носили норманнские имена; был графом Хантингтонским, хотя этот титул на самом деле принадлежал брату короля Шотландии, и так далее.

Реглан вычислил, что сообщества, не знавшие письменности, которым и так хватало забот, чтобы еще нагружать память историческими фактами, могли помнить важнейшие события в течение максимум 150 лет. Вероятно, это преуменьшение. Говорят, эскимосы Гудзонова залива в XIX столетии помнили экспедицию Фробишера, имевшую место в XVI в.; эскимосы Гренландии – скандинавские поселения XV в.; а жители Соломоновых островов – высадку Менданьи в 1567 г. Стало быть, разумнее утверждать, что память удерживает события четырехсот– и пятисотлетней давности. Впрочем, Реглан, видимо, прав, утверждая, что такие изустные рассказы не передаются вечно, а через несколько веков вытесняются новыми событиями.

Тем не менее, как и многие приверженцы одной идеи, Реглан допустил поразительную грубейшую ошибку. Например, он говорит: «Я не смог найти доказательств того, что до времен [Геродота] кому-то в голову приходило понятие «история». Вероятно, ему не доводилось слышать о Гекатии Милетском или «Книгах Царей». Подобные крайние взгляды столь же далеки от истины, сколь заявление Спенса: «Предания, как нам известно, живут бессчетные столетия…» или тезис Донелли о том, что все мифы являются «запутанными воспоминаниями о реальных исторических событиях».

Чтобы показать, что легенды никогда не опираются на историю, Реглан приводит случаи, на самом деле подтверждающие обратное. Признав, что Дитрих и Этцель из средневековых германских легенд соотносятся с реальными остготскими королями Теодорихом Великим и Атти-лой-гунном, он настаивает на том, что «в преданиях они никогда не совершают того, что могли бы совершать в действительности».

Однако Дитрих Бернский стал королем Италии, как и Теодорих; Виттих, иногда называемый преемником, а иногда противником Дитриха, соответствует Витигису, ставшему королем остготов после Теодориха, а его заключение в тюрьму сравнивают с окружением в Равенне в 539 г. войск Витигиса Велизарием. В рассказе о юности Дитриха при дворе Этцеля, вероятно, перепутаны Теодорих и его отец Тиудемер, вассал Аттилы. Также и жестокое убийство Гюнтера и его сторонников при дворе Этцеля в «Песни о нибелунгах» соответствует поражению Бургундского княжества короля Гундикара, исторической личности, гуннами Аттилы примерно в 437 г.

В самом деле, авторы этих поэм не обладали чувством времени. В старинной английской поэме «Видсит» менестрель хвастается тем, что побывал при дворе Эорменрика (Германариха), Гутьхера (Гундикара) и Эльфина (Альбоина), которые жили соответственно в IV, V и VI вв. Эти авторы отправляли Карла Великого в крестовый поход, окружали Артура рыцарями за несколько столетий до возникновения рыцарства и складывали нескольких персонажей в одного, что было несложно, поскольку, например, за полвека на троне побывали четыре готских короля по имени Теодорих плюс еще несколько франкских королей-тезок.