Россия и Европейский Союз в 2011–2014 годах. В поисках партнёрских отношений V. Том 1 - Марк Энтин

Приверженность мейнстриму усиленно поощрялась. Один из важнейших инструментов, использовавшихся для сохранения единомыслия и внутренней самоцензуры, состоял в таком распределении грантов и жестком контроле за отчетностью, при котором критиковать ЕС и проводимую им политику или акцентировать внимание на дисфункциях становилось самоубийственным. Действовало негласное правило: получаешь деньги – хвали; хочешь их получить – хвали; надеешься присосаться к кормушке – не забывай, что от тебя требуется. Специальное исследование, о результатах которого вскользь сообщила только ведущая газета деловых кругов «Файнэншл Таймс», убедительно показало, что в научных докладах, заказывавшихся до сих пор Европейской Комиссией, никогда не предлагались альтернативы. Неизменно поддерживалось то, что ею делается.

Обращение к научному миру запустить дискуссию – подлинная смена вех. Землетрясение в мире ЕС. Революция. Это с одной стороны. С другой – признание того, что скрывать плачевное положение, в котором оказалась европейская интеграция, руководство ЕС уже больше не в состоянии. Научное сообщество не может рассматриваться им, как в прошлом, лишь в качестве коллективного пропагандиста и проводника его идей.

Электорат им верит все в меньшей и в меньшей степени. Они не выдерживают проверку практикой. Ему нужны иные подходы, серьезная реалистичная наука, концепции, призванные дать ответы на все те вызовы, с которыми столкнулись страны ЕС и интеграционное объединение в целом вследствие кризиса суверенной задолженности и фронтального проведения политики жесткой экономии.

Поиски новых парадигм на самом деле начались уже давно. Европейская Комиссия оплатила исследования, призванные подсказать Брюсселю, что из опыта стремительного развития стран БРИКС он мог бы заимствовать. В структурах ЕС созданы советы экспертов разного уровня. Перед ними поставлены принципиально новые задачи. Отдельные политики стали пробрасывать пробные шары относительно созыва нового Конвента о будущем ЕС, возвращении к прежним методам назначения депутатов в Европейский Парламент и т. д.

Летом 2013 г. создана смешанная группа экспертов и политиков с меняющимся членским составом (до 30 чел.), на которую возложена миссия предложить новое видение европейской интеграции. Они путешествуют по Европе, встречаются с главами государств и правительств и ведущими политиками (такими, как, например, премьер-министры Польши и Италии Дональд Францишек Туск и Энрико Летта), накачивают интеллектуальные мускулы. Пока, правда, без видимого результата.

Но все это детские шалости по сравнению с обращением ко всей мировой сети европеистов, к представителям национальных исследовательских школ, к всемирной ассоциации изучения Европейского Союза с просьбой подсказать и научить, в каком направлении ЕС дальше идти, что делать для преодоления внутренних дисбалансов, для демократизации интеграционного объединения, возвращения доверия к европейскому проекту. Такое обращение объясняется осознанием глубины проблем, с которыми столкнулись страны ЕС, и нарастающим страхом элит перед лицом стремительного роста протестных настроений, под влиянием которых пройдут предстоящие выборы в Европейский Парламент. Что ими и не скрывается[378].

Наверное, последний резон – наиболее существенный. Народы европейских стран, подчеркивалось многими участниками ежегодного собрания, ополчились на ЕС. Они разочарованы. Возмущены. Связывают все тяготы, свалившиеся на них, с Брюсселем, с безымянными бюрократами ЕС, сидящими в высоких, недосягаемых кабинетах, которым плевать на судьбу маленького человека. Они уверены: эти неведомые некто передвигают фигуры на шахматной доске мира, руководствуясь интересами и амбициями, не имеющими ничего общего с его чаяниями[379].

Тяготы чудовищные. Самая страшная из них – безработица. Ей охвачена значительная часть населения, прежде всего периферийных регионов ЕС. Больше всего от нее страдает молодежь. Вступить в самостоятельную жизнь для юношей и девушек оказывается все сложнее[380]. Многие уезжают. А ведь это еще только полбеды.

Жизнь на глазах становится более скудной. Урезается все – зарплаты, пенсии, социальные программы, траты на образование. Страдают инфраструктурные и социальные проекты. Снижается покупательная способность населения. Коктейль сам по себе жуткий. Но его еще нужно помножить на утрату жизненных ориентиров, дискомфорт от меняющегося стиля жизни в информационную эру, неверие в то, что в будущем станет легче и лучше.

Эти настроения тонко ухватили популистские и крайне правые партии. На это прямо указывают многие нынешние лидеры ЕС и государств-членов[381]. Они спекулируют ими. Они позиционируют себя в качестве единственных защитников интересов, прав и чаяний народа. Они бросают вызов классическим партиям и государственным структурам. Тем более эффективно, что именно на последние возлагается ответственность за все то негативное, что вынуждены терпеть простые люди[382]. Доверие к ним падает. Возврат к лучшей жизни, к обновлению, к радикальному отходу от политики предшествующего периода с ними больше не связывается.

Руководству ЕС и государств-членов надо переломить ситуацию. Развернуть тренд. Первый шаг в этом направлении – понять истоки кризиса. Дать объяснение тому, что происходит. В чем кроется причина неудач, которыми сопровождается осуществление нынешнего политического курса. Способен ли он парировать те вызовы, перед которыми ранее спасовали ЕС и его государства-члены.

Следующий шаг – предложить новые рецепты. Обосновать такую политику, лучше стратегию, которые способны вернуть ЕС мировую конкурентоспособность. Придать интеграционному проекту былую динамику. В принципе, если разобраться – это те же сакраментальные «кто виноват и что делать?», которые преследуют российский истеблишмент на протяжении всех последних веков, какие бы тектонические сдвиги внутри и вокруг ни происходили.

Давайте вместе посмотрим на то, в каком ключе их готовы обсуждать в изменившихся условиях экспертные круги Европейского Союза. Сначала диагноз. Проблема № 1. О том, что происходит, в ЕС говорят, пишут и рассуждают в абсолютно неверной стилистике, подчеркивали собравшиеся на ежегодную конференцию Жана Моне. Если руководство ЕС и государств-членов и дальше собираются обманывать себя и народы европейских стран, они могут по-прежнему рассуждать о бюджетно-финансовом кризисе. Кризисе суверенной задолженности. Необходимости скорейшей достройки банковского союза. Большем контроле за самоуправством отдельных правительств. Приведении институтов ЕС в соответствие с потребностями посткризисного развития. Свете в конце туннеля. Выходе из рецессии. Кстати, весьма сомнительном[383].

Все это болтовня. Смещение прицела. Пыль в глаза. На самом деле ЕС переживает системный кризис. Именно системный, а не какой-либо иной, связанный с отдельными аспектами функционирования ЕС. Он охватил все стороны жизни общества. Он затрагивает всех и вся. Это кризис политики, экономики, социального устройства общества, кризис самоидентификации. Поэтому анализировать его нужно во взаимосвязи всех тех элементов, из которых он складывается. И выход нужно предлагать тоже системный. Иначе не выйдет. Иначе уже не получится.

Причем системный кризис носит чрезвычайно глубокий характер. Он намного свирепее всего того, что ЕС переживал в прошлом. Он страшнее всего того, против чего европейским странам удавалось находить противоядие в послевоенный период. Соответственно и лечение должно быть намного более методичным, последовательным и решительным.

Проблема № 2. Кризис расколол ЕС. Единого правового, экономического, политического, гуманитарного пространства более не существует. Если оно вообще существовало в прошлом. Грубо говоря, интеграционное объединение теперь складывается из благополучного Севера и отчаявшегося Юга. Некоторые утверждают, что из Центра и Периферии. Какой терминологии придерживаться, не так важно. Главное – все предпринимаемые меры оказывают на участников интеграционного процесса разное действие.

В Германии, скандинавских странах, некоторых других они встречаются обществом с пониманием. Отдача от них, может, и не такая высокая, но вполне ожидаемая и предсказуемая. В периферийных странах – встречаются в штыки и зачастую имеют обратное действие, если под ним понимать неприемлемо тяжелые побочные явления для общества.

Объясняется это, казалось бы, странное противоречие очень просто. Страны ЕС – и это после полувековой истории интеграции (!) – находятся на разных этапах экономического развития. У них разные типы экономики. Их бы отпустить в свободное плавание. Дать возможность провести девальвацию национальной валюты и/или осуществить любые другие традиционные меры преодоления циклического кризиса. А их душат в общей обойме, сковывая по рукам и ногам.