Когда дьявол пляшет - Джон Ринго

— Но полагаю, что нет.

Оолт’ондай притворился, что не слышит, лишь усиленно засопел.

— Фуссирто уут! — заорал он. — Вперед!

Джейк рухнул в маленькую «пещеру» между двух огромных гранитных валунов и глубоко вздохнул. Позиция была почти превосходной и чисто случайно находилась как раз на таком удалении, куда его ноги могли его доставить. Два «валуна» — каждый размером с большой грузовик — на деле представляли выходы горной породы, изъеденные эрозией настолько, что один упал на другой. Между ними образовалась небольшая и вполне сухая щель примерно в рост человека с западной стороны, понижавшаяся к востоку до высоты колена. Расположенная лишь чуть ниже собственно верхушки горы и к западу от нее, она смотрела на последний почти вертикальный подъем с восточной стороны горы, и на седловину, которую послинам придется переходить. Послинам придется не только пересечь седловину, преодолеть ведущую вверх тропу и затем пересечь саму вершину, полностью на виду большую часть времени, но позиция была уязвима лишь для их самого тяжелого оружия — только бетонный бункер был бы лучше, но и то лишь на чуть-чуть — и имела путь для отхода. Конечно, «черный ход» вел к отвесной скале высотой сто с лишним метров, но нищим выбирать не приходится.

Обдуваемая всеми ветрами гора явно служила когда-то популярным местом отдыха. Пусть смутно, но все еще можно было разглядеть очертания нескольких старых навесов и два кострища. Ее всю покрывали кривые деревья, белая сосна и дуб, с вкраплениями кленов, их изогнутые стволы и сучья клонились преимущественно к югу. Причина искривления была понятна; легкий бриз равнины наверху превращался в завывающий шторм, порывы ветра гоняли листву вокруг.

Хотя кое-где попадались крупные валуны и выходы скальных пород, большую часть горы покрывал слой почвы и кустарник. Исключение представлял утес, где почвенный слой обрывался в четырех метрах от края. Первые несколько метров утеса были изломаны, с приличных размеров пещерой с одной стороны, достаточным числом изогнутых ветром белых сосен и несколькими уступами. Однако после уступов скала отвесно падала вниз около ста двадцати метров до поросшего деревьями подножия горы. Оттуда полоса леса тянулась почти на километр до первых признаков «цивилизации» и очередного поля.

Джейк раскрыл сошки «Барретта», поднял прицельную планку и отпихнул старую бутылку из-под виски «Джек Дэниелс». Дистанция до седловины, вернее, до ее верхней части, где тропу не загораживали препятствия, составляла восемьсот метров. Обычно определение таких расстояний, сверху вниз в горной местности, является непростой задачей. Но ПИР Джейка просто изобразил голограмму холма и отметил различные точки маркерами расстояний.

Чего ПИР не мог определять настолько же хорошо, было влияние ветра. На такой дистанции пуля имела тенденцию отклоняться довольно далеко, возможно, до шести дюймов [26], с учетом силы ветра и расстояния.

По счастью, послины представляли собой крупную мишень.

Сержант-майор стянул рюкзак Николса со спины и порылся в нем. По пути вверх он облегчил его разумным разбрасыванием приспособлений, но это был его первый привал за целый день, и с самой прошлой ночи ему удалось съесть лишь горсть орешков гикори, подобранных на холме Окэмп-Маунтин.

Мосович вытащил четыре коробки с патронами BMG [27] пятидесятого калибра, по сто штук в каждой, пакет арахисовой карамели, две пачки табака «Ред Мэн», три упаковки какого-то вяленого мяса явно домашнего приготовления, и три стандартных полевых пайка. Судя по всему, к сладостям Николса не тянуло. Ни «Фритос», ни «Принглс», ни соевых, ни шоколадных батончиков. И даже ни одной упаковки «Рамен». Дьявольщина, чему только учат этих пацанов? Пайки состояли из спагетти и фрикаделек, тортеллини и лазаньи. Либо Николс съел все прочее раньше, либо затарился по большей части итальянской едой. Мосович снова нырнул в рюкзак и порылся в нем еще немного, но остался с пустыми раками. Кроме носков, больше ничего.

— Проклятие, никакой острой приправы. Что за солдат идет на задание без острого соуса?

Он мог бы переварить армейскую версию «итальянской кухни», если сдобрить ее как следует острым кетчупом. В противном случае она располагалась ниже жареных саламандр — которые были вполовину не столь плохи — в его личной оценке военной еды. Гораздо ниже жареных кузнечиков и лишь на ступень выше кимчи [28]. После непродолжительного раздумья он развернул обертку одного из кусков вяленого мяса и понюхал его. Задрав бровь, он откусил от него.

— И где это Николс раздобыл вяленую оленину? — спросил он в пустоту. — И как это ему удалось утаить ее?

Поразмыслив и откусив еще, на второй вопрос он ответил себе сам.

— Придется поговорить с этим бойцом насчет его выбора продуктов.

Сержант-майор облокотился на рюкзак и прислушался к далекому громыханию артиллерии. Тут он осознал, что его позиция также предоставляет ему возможность впервые отчетливо разглядеть Кларксвилль. Город отстоял аж на четырнадцать кликов, но ближе команде подобраться не удалось, и день выдался погожий.

Мосович достал бинокль, не переставая пережевывать мясо. Консистенцией оно напоминало кожаную подошву, но имело божественный вкус. Чуть-чуть бы побольше специй, но совершенство достижимо лишь в мыслях Аллаха.

— Ну-ка, поглядим, — пробормотал он с полным ртом оленины. — Вот Четыреста сорок первое… А это Деморест. Вероятно.

Городок был заметен в основном по пустырям; стоящих зданий почти не осталось.

День был кристально ясный, один из тех чудесных осенних дней, когда кажется, что с высокого холма ты сможешь разглядеть сам акт творения. В данном случае сержанту было видно далеко, до самого бывшего Восемьдесят пятого межштатного шоссе, а Кларксвилль был как на ладони.

Послины окутали местность дымовой завесой, но дымовые бочки, сотни их, были расставлены по вершинам холмов, что лишь немного мешало виду «сбоку». По округе бродили тысячи фигур, что вполне можно было ожидать. Чего он не ожидал увидеть, так это зияющей дыры на склоне одного из холмов прямо к северу от Демореста.

— Черт, да они зарываются в землю!

Земляне уже наблюдали подобное поведение раньше, но только не на Земле. Хотя бого-короли неизменно жили выше уровня поверхности, обычно в больших каменных или металлических пирамидах — хотя свидетельства о таковых здесь пока отсутствовали — большинство их производств располагалось, судя по всему, под землей.

По-видимому, здешняя деятельность вступила в фазу «позднего покорения». После полной очистки местности и уничтожения всех следов человеческого присутствия, послины, как правило, устраивали фермы. В основном они выращивали местные культуры, не имея, видимо, собственных. Пока это происходило, сооружалась пирамида для местного бого-короля, и необходимое для повседневной жизни множество предметов производилось на «фабриках» кораблей, в большинстве своем «чанах» с наннитами. Но когда продовольственное обеспечение местности достигало определенного уровня, начинали строиться подземные производства. И когда они вступали в строй, корабли передавались следующему поколению и улетали на другие планеты, или в другие районы той же самой планеты. А местное поселение принималось строить следующий корабль за счет своих излишков.