Круглый год с литературой. Квартал первый - Геннадий Красухин

Иван Федорович Варрава (родился 5 февраля 1925 года) ушёл на фронт со школьной скамьи. Получил тяжёлое ранение и контузию. Оставил стихотворную подпись на стене Рейхстага.

Поступил учиться на заочное отделение Киевского университета. Начал печататься. Его стихи оценили Твардовский, Сосюра. По их рекомендации переведён из Киевского университета в Литературный институт, который окончил в 1953 году. В 1954-м вышла первая книжка «Ветер с Кубани», за которую Варраву принимают в Союз писателей.

В конце 1950-х окончил Высшие сценарные курсы.

При участии Варравы был создан альманах «Кубань» и возрождён Кубанский народный хор.

Собирал народные казачьи песни. В 1966-м выпустил сборник «Песни казаков Кубани».

В 1971–1974 – ответственный секретарь Краснодарской краевой писательской организации.

В 2000–2001 годах был заместителем главного редактора альманаха «Кубань».

На стихи Варравы написаны песни профессиональными и самодеятельными композиторами.

По поводу Варравы я прочитал, что современники называли его «кубанским Пушкиным» и «Кубанским Кобзарём».

Мне кажется, что современники сильно преувеличивали возможности кубанского стихотворца:

Красиво мальчики играютВ войну, прошедшую давно:Кричат, куражатся, стреляют,Рейхстаг штурмуют, как в кино.Я тоже в канувшие летаВ войну такую же играл —Рубал, стрелял из пистолетаИ города и веси брал.Прошли забавы и гулянки,Мои погодки подросли:Пропели трубы марш «Славянки»,И нас по тракту повезли.Мы шли в атаку на ученье,Кричали гулкое «ура!..»Была учёба в ополченьеКак повзрослевшая игра.Когда ж сошлись стеной на стенку,Металл куроча о металл,Земляк сердешный Сеня, Сенька…Упал и больше не вставал.А где-то втайне нам казалось,Что всё закончится игрой.От роты горсточка осталасьВ бою под Лысою горой.Ах, Сеня, Сенька… Сеня, друг мой!Видать, каюк твои дела.Такая кроха, пуля-дура,А жизнь огромную взяла!Ну как же можно, как тут можно?…И у-ух!.. – снаряд по блиндажу,Взрывной волной на землю брошен,В пыли клубящейся лежу.Ещё вчера, призвав нас к норме,Вещал Карпенко, старшина:– Теперь вы все в защитной форме,Война, не игрище… – война! —Свою отковывая ярость,Крепчала воинская рать,Да так, что мальчикам досталосьНа всё столетье нас играть.

Ну, о каком «Пушкине» тут можно говорить? «Видать, каюк твои дела» – это после того, как сказано: «Упал и больше не вставал»! Зачем же это предположительное «видать»? А рифма: «друг мой-дура»? Вряд ли Пушкин или Шевченко соблазнились бы такой!

Понятно, почему предисловия к книгам Варравы писали Н. Доризо, В. Фирсов, И. Стаднюк. Они, ясное дело, могли называть Варраву, скончавшегося 13 апреля 2005 года, «Пушкиным». Доризо, например, и самого себя Пушкиным называл.

6 ФЕВРАЛЯ

Мы дружили с Толей Рубиновым – с Анатолием Захаровичем Рубиновым (родился 6 февраля 1924 года), моим коллегой по «Литературной газете».

Мне кажется, что представлять его до сих пор не нужно.

Живо ещё поколение наших читателей шестнадцатиполосной «Литературной газеты». То есть, нас – зачинателей этой газеты, осталось уже мало. Всё-таки 1967 год! Но живы те, кто читал газету в восьмидесятых, девяностых. А там каждая статья Рубинова была подарком читателям.

Что его любили, свидетельствую: был несколько раз на выездных заседаниях редакции газеты и видел, что творилось с залом, когда только объявляли: «Анатолий Рубинов».

Зал часто вставал и бурно приветствовал Толю, который смущённо разглаживал листы той статьи, которая ещё не напечатана и которую он сейчас собирается прочитать.

Но так же, как любила Рубинова читательская аудитория, так ненавидела Рубинова и номенклатурная чиновничья братья: с той же страстью.

Последняя книга, которую подарил мне Толя, была выпущена издательством «Новая газета» (2009). И понятно! «Литературная газета», полностью поменявшая свой облик при Юрии Полякове, печатать книгу Рубинова бы не стала.

Хотя допускаю, что, где-нибудь вспоминая старую «Литературку», Поляков о Рубинове пишет хорошо. Знает, что покойник (Рубинов скончался 9 мая 1909 года) ему не ответит. А ответил бы, если был бы жив. И очень нелестно для Полякова.

Морис Романович Слободской, конечно, более всего знаменит тем, что это они с Яковым Костюковским написали для Л. Гайдая сценарии трёх самых выдающихся его фильмов «Операция «Ы» и другие приключения Шурика», «Кавказская пленница» и «Бриллиантовая рука».

Но на фронте Слободской написал «Новые похождения бравого солдата Швейка», которыми зачитывались бойцы.

А в соавторстве с В.А. Дыховичным Слободской написал немало искромётных пьес «Человек с того света», «Воскресенье в понедельник», «200 тысяч на мелкие расходы», «Ничего подобного», «Женский монастырь». Написали соавторы массу сатирических стихов, фельетонов. Они писали для пародийного театра «Синяя птичка», для Московского театра миниатюр, Театра эстрады. Я-то помню их «Кляксы», которые исполняли Миронова и Менакер. Помню их чудесный водевиль (к соавторам присоединились В. Масс и М. Червинский) «Гурий Львович Синичкин», поставленный в ленинградском театре комедии.

Морис Романович умер 6 февраля 1991 года (родился 12 декабря 1913). Хорошую оставил по себе память.

7 ФЕВРАЛЯ

Я с Владимиром Кирилловичем Карпеко познакомился в писательской делегации, которая ездила на открытие нового автозавода в Тольятти. Жили мы в Куйбышеве, а в Тольятти ездили на автобусе, который за нами присылали.

Вообще-то вместе со мной ехал сотрудник «Литературной газеты» поэт Володя Дагуров. Но именно он ехал – от газеты. А я в составе делегации. И это значило, что никаких материалов мне из Куйбышева и из Тольятти везти в газету не требовалось.

Но едва только освобождалось рядом со мной в автобусе место: Володя пробирался к кому-то, кто его звал, как немедленно рядом со мной садился Карпеко.

Меня смешила его манера начинать разговор: «А вот это моё ты знаешь?» и, не дожидаясь ответа, читать свои стихи. Но, не ожидая отклика, опять: «А это знаешь?».