Психология смысла: природа, строение и динамика смысловой реальности - Дмитрий Леонтьев

Понимание мотива как системного образования позволяет уточнить его определение. Мотив деятельности есть предмет, включенный в систему реализации отношения субъект – мир как предмет потребности и приобретающий в этой системе свойство побуждать и направлять деятельность субъекта. Выступая, как правило, одновременно элементом нескольких систем (то есть будучи связан с реализацией нескольких качественно различных отношений субъект – мир различными своими гранями), он функционирует как «полимотив», отвечающий одновременно нескольким потребностям.

Это положение характеризует жизненный смысл предмета, выступающего в роли мотива. В этой роли может выступать предмет, непосредственно отвечающий по меньшей мере одной из актуальных потребностей. В контексте других потребностей этот предмет может иметь и другой статус. Общий смысл деятельности определяется не только смыслом мотива как предмета потребности или потребностей, породивших данную деятельность, но и относительно второстепенными смысловыми составляющими – например, смыслом того же предмета как средства или промежуточной цели, способствующей реализации каких-либо других потребностей. Б.А.Сосновский (1993) справедливо указывает, что положение о полимотивированности деятельности приводит к необходимости введения понятия о ее полиосмысленности (с. 51). Можно сказать, что мотив – это многосторонне осмысленный в контексте потребностей личности предмет (см. Файзуллаев, 1987). Впрочем, последнюю характеристику можно отнести не только к мотиву.

Вместе с тем не каждый предмет, непосредственно отвечающий какой-либо потребности, становится мотивом, способным породить новую деятельность. Вопрос о том, какое специфическое свойство предмета потребности лежит в основе конституирующей характеристики мотива – его способности порождать (а не только побуждать и направлять) деятельность, направленную на некоторое изменение жизненного мира субъекта, по сути совпадает с вопросом о том, существует ли качественное отличие смысла мотива от смыслов других объектов и явлений действительности, которые, будучи включены в деятельность, также могут влиять на ее направленность и частично побуждать ее (как, например, цели), однако не способны в отсутствие мотива какую-либо деятельность породить? Ответ мы видим в указании В.К.Вилюнаса на то, что «любые воздействия, предметы, ситуации, мотивирующие поведение живого существа, неизбежно должны восприниматься с элементом желательного преобразования» (Вилюнас, 1986, с. 129). Предмет, выступающий в качестве мотива, побуждает «…к такому его видоизменению, которое необходимо для удовлетворения потребностей» (там же). Соглашаясь с этим, мы можем утверждать, что мотивом деятельности становится предмет, смысл которого предполагает необходимость для субъекта произвести посредством деятельности те или иные изменения в своем жизненном мире. Критерием необходимости выступает необходимость реализации потребностей субъекта – в самом широком их понимании (см. Леонтьев Д.А., 1992 а).

К изложенному пониманию онтологического статуса мотива необходимо сделать два добавления. Первое из них связано с тем, что данное определение сохраняет некоторую терминологическую двойственность: мотивом называется как определенное системное качество, свойство предмета (точнее, комплекс свойств), так и предмет, обладающий этими свойствами. Хотя первое не существует вне второго, об этой двойственности, на неизбежность которой указывал еще Аристотель (Метафизика, 1043а, 30–35), необходимо помнить, чтобы избежать недоразумений. Так, когда говорится о том, что мотив к моменту начала деятельности еще не сформирован окончательно и процесс его становления и развития продолжается одновременно с протеканием побуждаемой им деятельности ( Смирнов , 1978), очевидно, что речь идет именно о специфических свойствах предмета, которые делают его мотивом, а не о самом мотиве-предмете.

Второе добавление касается самого понятия «предмет», неправильное понимание которого – скорее правило, чем исключение. Мы считаем необходимым отметить не только то, что предмет может быть «материальный или идеальный, чувственно воспринимаемый или данный только в представлении, в мысленном плане» (Леонтьев А.Н., 1971, с. 13), но и то, что предметом-мотивом деятельности могут выступать как дискретные материальные и идеальные объекты, так и целостные события (например, поступление в вуз, заключение брака или победа в спортивных соревнованиях), или же специфические действия субъекта (прочтение книги, выступление на научной конференции, выступление в соревнованиях за сборную команду). Таким образом, сформулированное выше определение мотива предполагает расширенную трактовку границ понятия «предмет», по поводу которых в современной философской литературе нет единого мнения. Так понимаемый предмет выступает, однако, во всех случаях как «единица мира» ( Василюк, 1984).

Итак, мотив формируется на основе актуальных потребностей и особенностей ситуации; первые обусловливают необходимость именно данной конкретной направленности деятельности, вторые – ее возможность. Как правило, мотив соотносится одновременно с рядом потребностей; различные типы их сочетания описаны И.В.Имедадзе (1981, с. 36). Выбор или изменение направленности деятельности связано с формированием мотива и одновременным оформлением структурного акта деятельности, направленной на этот мотив. Влияние ситуации на формирование мотива также является достаточно существенным и в отдельных случаях может даже оказаться решающим, что убедительно показывает Б.С.Волков (1982) на примерах преступлений, совершенных в состоянии аффекта или при превышении необходимой обороны, приходя к выводу, что «объективные обстоятельства могут в известной мере навязывать мотив и выбор поведения» (с. 23). Конечно, сами обстоятельства при этом должны быть достаточно экстремальными. Отличительной особенностью мотивации такого рода является то, что в ней отсутствует принятие личностью мотивов своего поведения (см. Файзуллаев, 1987).

Переходя теперь к характеристике функциональных связей мотива деятельности с функционирующими в рамках данной деятельности личностными смыслами и смысловыми установками, мы тем самым обращаемся к рассмотрению третьего класса мотивационных процессов – регуляторных механизмов протекания деятельности (Мотивация, 1985). Как отмечает Е.Ю.Патяева (1983 б), уже самому мотиву присущи, наряду с предметным содержанием, эмоционально-смысловая окраска и актуальная установка к осуществлению действия. Личностный смысл мотива обладает всеми характеристиками личностного смысла вообще (см. раздел З.1.). Вместе с тем для характеристики личностного смысла мотива особенно важны два обстоятельства. Первое – это возможность неадекватного отражения жизненного смысла мотива в его личностном смысле. В этом случае субъект не будет осознавать, чту реально направляет его деятельность, или же у него будет ошибочное представление об этом; реальный мотив деятельности будет бессознательным. Бессознательные мотивы следует отличать от неосознаваемых. Жизненный смысл неосознаваемого мотива адекватно отражается субъектом в его личностном смысле, который, однако, остается неотрефлексированным. При этом субъект не отдает себе отчет в том, на что направлена его деятельность; при желании он, однако, может легко это сделать. Осознание же бессознательного мотива – сложная задача, которая требует специальных, иногда длительных усилий и не всегда увенчивается успехом. Мотив деятельности может быть и осознанным; в этом случае субъект отдает себе отчет, на что именно направлена его деятельность.

Вторая важная особенность личностного смысла мотива – это возможность его изменения, в том числе отчасти произвольного, по ходу протекания деятельности. Как уже отмечалось, жизненный смысл мотива определяется всеми смысловыми связями и системами смысловых связей, в которые включен соответствующий предмет. В ходе деятельности, однако, могут раскрываться новые смысловые связи всех вовлеченных в нее объектов и явлений, в том числе и ее мотива, смысл которого будет вследствие этого обогащаться новыми компонентами, что, в свою очередь, может привести либо к усилению, либо к ослаблению побудительной силы мотива – в зависимости от характера новых определяющих его смысловых связей. Эта закономерность объясняет действенность таких средств волевой регуляции деятельности, как искусственное связывание мотива с теми или иными потребностями (создание ситуации награды и наказания), связывание себя обещанием, клятвой, обращение за поддержкой к другому человеку, идентификация с идеальными образцами и эталонами поведения (Патяева, 1983 б), связывание действия с воображаемыми мотивами (Иванников, 1985 а). Непроизвольные механизмы такого рода описываются понятием «мотивационное опосредствование» (Вилюнас, 1990), а произвольные – понятиями «мотивационная саморегуляция» (Файзуллаев, 1987) и «мотивационное действие» ( Иванников, 1991).