Дикий маршрут - Вячеслав Марков

Всем вдруг стало неудобно и перед Юрием, вывернувшим душу, как карман, перед посторонними людьми, и друг перед другом, за то, что стали свидетелями этого душевного разоблачения. Переглядывались украдкой, моментально отводя глаза. Только Ирина, совершенно обескураженная, смотрела на мужа в упор, не скрываясь.

Мучительную для всех паузу прервал Денис.

— Ну а теперь ты рассказывай, — предложил он Артему, улыбаясь. — Облегчи душу. Чистосердечным, так сказать, признанием и полным раскаянием.

— О чем рассказывать-то?

— Да вот хоть о телефоне, который ты от всех утаил. Ведь если бы не повел ты себя как придурок, давно бы уже все дома были. И живые, все. Глушенковы бы не погибли, Колян по башке не получил бы, девчонку из озера не пришлось бы доставать. Да и сейчас неизвестно, где она и что с ней. Сидели бы все давно дома, в тепле и сухости, если бы ты жлобом не оказался и дал позвонить.

— Как все у тебя просто! — усмехнулся Артем. — Позвонил — и все довольны и счастливы.

— А что тут сложного? Все так и есть — просто. Надо было дать телефон, когда спрашивали, и не было бы ничего. Никаких проблем.

— Не скажи! Есть проблемы или нет — это все очень относительно. У тебя бы их не было, а у Сереги, к примеру, были бы. Как бы он за мной увязался, если бы всех быстро спасли, и не надо никому идти в горы? Это же пришлось бы ему голову свою ментовскую ломать, выдумывать причину. Да ему первому невыгодно было бы, если все вот так вот просто решилось. Все относительно в этом мире, командир. И не так просто, как кажется на первый взгляд.

— Так ты для Сереги старался, выходит? Чтобы ему сподручнее было за тобой следить? Это ты молодец! Гуманист. А как быть с Глушенковым? С женой его? Не жалко?

— Жалко. Всех жалко, командир. Вот только себя жальче всех, уж извини. А Глушенков твой сам себя в угол загнал. Он если не здесь со скалы, так в городе с моста бы сиганул рано или поздно. Или в петлю полез бы. Тут уж кому что на роду написано. Он уже свое пожил. Сам решил, что хватит. А мне не хватит. У меня еще планов полно. Так что телефон этот я тебе отдать не мог, я не самоубийца.

— А какая здесь связь-то? — прервал его Колян.

— Очень простая, — охотно пояснил Артем. — С телефона этого могу звонить только я, и только по одному единственному номеру. Любой другой звонок автоматически означает, что я проиграл. А проигрывать я не люблю. Не умею я этого. Нет во мне благородства, так что спасать вашего Глушенкова вместо себя я не был готов.

— Ну ты и тварь! — Колян разглядывал Артема с интересом пятилетнего ребенка, замершего в зоопарке возле вольера с бородавочником: вроде и противно, но интересно до сладкой дрожи. — Это ты поспорил с кем-то, что по телефону не позвонишь, а мы из-за этого через перевал шли в рваных тапочках?

— Не совсем так. Я поспорил, что через перевал этот пройду самостоятельно. На вашу теплую компанию я вовсе не рассчитывал. Когда вся эта бодяга с лодкой началась, думал, что мы вдвоем с инструктором пройдем перевал, так даже лучше. Кто же знал, что тетку эту там пришьют, вы все испугаетесь на берегу дожидаться и следом потащитесь? Пришлось импровизировать на ходу.

До Дениса вдруг дошло, что «спортсмен», похоже, с самого начала расчетливо, как всё, что он делал, наметил его себе в провожатые. И это открытие ему резко не понравилось.

— А с чего ты, собственно, взял, что мы пошли бы с тобой через перевал? У меня-то планы были далеко не такие грандиозные. Я, если помнишь, собирался по дороге до моста добежать.

— Да куда бы ты делся? — перебил его, усмехнувшись, Артем. — Пошли бы мы с тобой через перевал. Только вдвоем, и гораздо быстрее. А планы свои засунул бы ты знаешь куда? Сказать, или сам уже догадался?

— Интересно, как бы ты меня уговорил? — От такой непрошибаемой самоуверенности оппонента Денис даже обалдел слегка. — Силой бы заставил?

— Да на кой черт ты мне сдался, силой тебя заставлять? Сам бы пошел. Ведь согласился же, хоть это и дурь полная — неподготовленную толпу через ледник тащить.

— Выхода другого не было, — тихо сказал Денис, понимая, что выглядит сейчас глупо. Будто оправдывается.

— Выход всегда есть. Дошли бы по дороге, ничего не случилось бы. Ну на пару дней дольше бы шли. Просто мне надо было через перевал, вот вы все и потащились. А одного тебя уговорить было бы еще проще, не сомневайся.

— Набить бы тебе морду, — мечтательно-злорадно протянул замолчавший было Колян.

— Братцу своему набей лучше, — не остался в долгу Артем. — Только такой лошок, как ты, мог поверить в сказочку о нашедшемся после стольких лет родственнике. Нормальные люди документы проверяют хотя бы, прежде чем в дом пускать кого попало.

Во время разговора Артем как-то незаметно поднялся на ноги и теперь стоял чуть в стороне от всех, переводя быстрый взгляд с одного на другого, готовый к нападению.

А ведь он боится, понял вдруг Денис. Задирает всех, хамит, но это скорее от неуверенности, от страха. Как человек, боящийся темноты, начинает вдруг орать просто для того, чтобы наполнить эту темноту собой, своим голосом, чтобы не осталось в ней места ничему другому, неведомому и пугающему. Как мелкая собачонка заливается лаем при одном только появлении чужака, чтобы заглушить собственный парализующий страх и, если совсем повезет, испугать чужака первой.

— А как они, ну те, с кем поспорил, узнали бы, через перевал ты идешь или по дороге? — спросил вдруг Серега деловито. — Маячок?

— Ну да. В самом телефоне. Я отзваниваюсь — они видят, где нахожусь. Ну и любой посторонний звонок тоже сразу увидят. Договор был, чтобы никому. Ни в МЧС, ни в «скорую». Хоть подыхай, но никакой чтобы посторонней помощи. Иначе проиграл.

— А на что спорили-то? На интерес?

— Как же! На интерес пацаны спорят. На автосалон. У меня есть один, который не на меня оформлен. Он ментам ни при каком раскладе не достанется. Вот на него и спорили.

Автосалон. Ряды новеньких, недавно с конвейера, автомобилей. Для кого-то давняя мечта, для кого-то статусная игрушка. Для Артема — источник стабильного дохода, безбедного существования. Обеспеченное будущее, возможность не думать о том, где взять денег завтра. И немножко — подтверждение того, что жизнь, в общем, удалась. Что смог, добился, выплыл. Возможность собой гордиться и ни о чем не беспокоиться.

На одной чаше весов — автосалон. А на другой? Несколько жизней. А для тех, кто жив, — несколько дней мучений, которых, как оказалось, вполне можно было избежать.

Конечно, собственное будущее важнее, чем жизнь бестолковой и надоедливой посторонней тетки. И, может, прав Артем: рассуждать о ценности чужой жизни любят те, у кого ничего нет за душой. Те, кому не приходится стоять перед выбором.

Денису стало вдруг очень жалко погибшую ни за что ни про что Ольгу. Ведь, если разобраться, муж ее был прав, несчастная тетка стала той самой жертвой, которую принесли во имя собственных интересов. Глупый, ни в чем ни сном, ни духом не повинный жертвенный агнец. Которого просто не вовремя вынесло на берег.

Тут же вспомнился измученный и раздавленный Вадим Сергеевич, умерший с уверенностью, что именно он виноват в гибели жены. Получается, и он умер ни за что? Тоже невинная жертва.

И Колян, чудом выживший, и измотанная вконец Ирина, которая истерит от бессилия и усталости, и непривычно тихий Костя, как-то поубавилось в нем возрастной крутости.

Денис обвел медленным взглядом остатки группы, задержался на Артеме. Тот смотрел в сторону, хоть и явно чувствовал на себе чужой взгляд. Привык, сволочь такая! Ему все божья роса. Денис снова вспомнил убитую Ольгу и сжал кулаки.

Артем, словно почувствовав его гнев, быстро взглянул на инструктора и снова отвел глаза. Потом резко встал и ушел в темноту.

Через час все кое-как уснули. Артем отдельно от всех, полусидя, привалившись спиной к сосновому стволу.

Колян и семейство Лебедевых спали вповалку, тесно прижавшись друг к другу, на куче лапника, сверху накрытые Артемовым спальником.

— С паршивой овцы хоть шерсти клок! — громко провозгласил Колян, натягивая на плечи угол спальника.

Он повозился еще какое-то время, устраиваясь поудобнее, и наконец затих, так и не дождавшись ответной реакции Артема. Тот сидел с демонстративно безучастным видом, сунув руки в карманы куртки и прикрыв глаза.

Денис спать не ложился. Все равно утро скоро, да и идти осталось всего ничего.

А если совсем честно, то не стоит сейчас всем спать, после такого непростого разговора. Лучше уж не терять контроля над ситуацией.

Серега, судя по всему, думал также. Он сидел напротив, натянув на уши воротник легонькой ветровки, смотрел на ленивое пламя костерка. Денису он ни слова не сказал с тех пор, как тот вынудил его рассказать всем о Химике.

— Ты извини, — сказал Денис шепотом. — Я зря, конечно, тебя заставил все рассказать…