Дикий маршрут - Вячеслав Марков

Колян бубнил еще что-то, глядя на них почти с нежностью. И они смотрели на него снизу с совершенно детским восторгом. Как будто не заросший щетиной мужик свесил в яму измазанную смолой башку, а ангел-спаситель в белых одеждах спустился за ними прямо оттуда…

Откуда именно мог спуститься самодеятельный ангел, студенты не успели толком додумать, потому что сверху на них глядели уже инструктор с бешеным от ярости лицом и братан Серега с фингалом под глазом. Чуть выше маячили лица супругов Лебедевых, а Костина довольная физиономия мелькала то здесь, то там, не вписываясь в общий групповой портрет.

— Вот они, красавцы, — представил присутствующим студентов Колян, поочередно ткнув в направлении каждого пальцем для наглядности. — Стоят, как живые прямо.

Минут двадцать потратили на то, чтобы привязать веревку к растущей неподалеку березе и поднять обалдевших от счастья студентов.

Уже наверху Димка вспомнил, что не видел среди собравшихся возле ямы Ивана.

— А Ванька-то где?

— А это у вас надо спросить, — отозвался Серега со странной ухмылкой. — Вы ведь с ним вместе ушли, так?

— Ну да. Только мы в яму вот эту упали, а он за вами пошел. Ему ведь нечем было нас из ямы вытащить.

— Это не яма, — перебил его Денис. — Это пещера.

— Какая же это пещера? — не поверила Дашка. — Пещеры же в горах. В смысле, в скалах, в камнях. А это просто яма.

— Не просто. Скалы внизу, под нами. И пещера тоже под нами. Небольшая, говорят, но красивая. Ну, для тех, кто понимает. Яма — это так, промоина. А вход вон там, похоже, — Денис ткнул рукой в сторону лаза.

Дашка пожала плечами и отвернулась. Разглядывать подземный ход, начинающийся козьим скелетом, ей совсем не хотелось.

— А Ванька где?

Вместо ответа Денис протянул Димке рюкзачок.

— Твой?

— Мой. Только он у Ивана остался, когда мы свалились.

— Когда он от вас ушел? Давно?

— Давно, ночью еще. Да что случилось-то?

Привычной уже скороговоркой Серега пересказал студентам историю про Химика. При упоминании о том, что ему пришлось для конспирации обмануть доверчивого Коляна, он машинально потрогал пальцами заплывший глаз.

— Так вы на Ваньку думаете? — не поверила собственным ушам Дашка. — Да вы что! Это не он. К тому же, какой из него химик. Он же на биологии учился.

— На биохимии, если точнее, — поправил ее Димка.

Он схватил рюкзак, полез внутрь, жикнул «молнией» потайного кармана.

— План пропал. Бумажка с планом, где клад.

— Да нет там никакого клада, — успокоил расстроенного Димку Серега. — Наркота там. Очень крупная партия. Он за ней сюда и приехал. Ты ему когда про бумажку эту рассказал?

— Да не помню я. Недавно. У меня такое чувство, что он про нее и раньше знал. Ну, не удивился совсем, как будто это обычное дело — клады откапывать. Ему, получается, этот план от нас и нужен был.

— Получается, так. План нужен, а вот вы ему совсем не нужны были при таком раскладе. Так что, считайте вам повезло, что вы в яму свалились. Его, видно, совсем по времени прижало, раз он с вами дальше возиться не стал.

— Сколько вы в яме просидели? — прервал Серегины разглагольствования Денис. — Ну хоть примерно? Два часа или пять?

— Пять. Или шесть. Давно мы здесь, в общем.

— За пять часов он уже на ту сторону реки успел перебраться. Не догоним.

— Не догоним, — согласился Серега. — Но на ту сторону перебраться мало. Ему еще до Кара-Гудая добраться надо. Ну, допустим, он попутку тормознет, быстро доедет. Но там ведь еще лодку найти, переправиться. На все время нужно. Так что не все еще потеряно, командир. Пойдем-ка, с бизнесменом нашим автосервисным поговорим по душам.

Артем демонстративно держался в стороне от всех, даже в вытаскивании студентов участия не принимал. Впрочем, и особой необходимости в этом не было. Сейчас он смотрел на приближающихся мента и инструктора, улыбаясь половиной рта.

— Давай телефон по-хорошему, — предложил Серега.

Артем посмотрел с тоской вокруг, на кроны сосен, протыкающих белесое, почти осеннее, небо, улыбнулся с облегчением и бросил телефон в подставленную Серегину ладонь. Потом развернулся и пошел прочь, загребая носком ботинка растопыренные, как противотанковые ежи, сосновые шишки.

Иван столкнул лодку в воду, вывел как можно дальше от берега, перевалился через скользкий резиновый борт. Сердце стучало где-то у горла. Словно подталкивало, не давало остановиться ни на секунду. Сначала он сам подгонял себя злым шепотом: «Быстрее, быстрее…». Потом пересохшие губы перестали слушаться, остался только этот распирающий нутро стук. И в ударах сердца чудилось ему нетерпение. Время уходило с каждым толчком, и жизнь уходила, будто по капле.

Быстрее, быстрее, быстрее…

Рассвет застал его на полпути к поселку. Он даже задремал, пригревшись на заднем сиденье попутного «жигуленка». В салоне воняло бензином и тормозной жидкостью, руль скрипел при каждом повороте — вообще складывалось ощущение, что чудо отечественного автопрома доживает свои последние не дни даже, а часы. Зато в нем было тепло. Печка жарила по-зимнему, отключать ее водитель по каким-то тайным соображениям не хотел или не мог, поэтому опустил оба боковых стекла — проветривал. Иван откинулся на спинку, закрыл глаза и успел подумать, что даже если колымага сейчас встанет в чистом поле, он успеет немного поспать в тепле, а это уже несомненный плюс.

В его теперешнем положении любая приятная мелочь была несомненным плюсом. Вот как на пороге близкой смерти человек начинает ценить то, на что раньше не обращал толком внимания, так и он сейчас радовался любой возможности побаловать измученное переходами и ночевками в лесу тело. К тому же забота о чисто физических радостях отвлекала, давала передохнуть от тянущего душу страха.

Да, страха. Первый раз в жизни Иван боялся так сильно. Первое время ему не хотелось верить, что все настолько серьезно. Когда Валет позвонил в пять утра и прокричал, срываясь в фальцет, что сваливает срочно, что менты на хвосте, Иван спросонья не сразу даже понял, что там вопит этот чудила. Да еще поезд какой-то грохотал в трубке — осторожный Валет позвонил в последний момент, уже с платформы пригородных электричек, выпалил скороговоркой, что партию принял и припрятал, и сразу отключился. Он всегда очень боялся, что его по телефону отследят, поэтому говорил быстро, не больше двадцати секунд, если не укладывался, всегда перезванивал позже. Наверно, место менял.

Иван ухмыльнулся, представив, как отрастивший пузо на сытых деревенских харчах Валет скачет, пригибаясь, под вагонами, заметает следы.

Впрочем, в тот раз его маниакальная осторожность вполне могла быть оправданна. Это раньше никому даром не надо было слушать его телефонный треп. А если менты ему не привиделись, если, в самом деле, вычислили этот узелок в трафике, тогда вполне могли и на прослушку поставить. Тогда правильно сделал Валет, что лишил Ивана возможности хоть пару вопросов уточняющих ему задать. Какие тут уточнения, когда уже паленым пахнет? А потом посыпалось все. И стало ясно, что менты Валету не привиделись. Понятно, что сдал кто-то из своих. Сначала он надеялся, что это кто-то из «верблюдов», доставлявших товар к Валету. В этом случае цепочка обрывалась на Кара-Гудае, и это можно было пережить. Но очень скоро стало ясно, что сдает их кто-то поважнее, очень уж глубоко менты на этот раз копали.

И времени с каждым днем оставалось все меньше. С Валета теперь спроса нет, его пойди еще найди. А может, и самого Валета давно нет на белом свете, Иван совсем не исключал такой возможности. Положа руку на сердце, его бы вполне устроило, чтобы Валета больше не было. Тогда можно быть спокойным, что его, Ивана, имя нигде не всплывет. Но самому добраться до засветившегося приемщика шансов не было, оставалось только уповать на счастливую случайность. Для него — счастливую, а для Валета… Да кому интересен теперь Валет? Был отморозок — и не стало отморозка. С точки зрения вселенской справедливости, так просто необходимо, чтобы Валет вдруг перестал топтать землю.

Лодочный мотор работал ровно, только слышно его было на всю округу в рассветной тишине. Но тут уж ничего не поделаешь, выбирать не приходится. Теперь главное — отплыть подальше, чтобы сонный хозяин угнанной лодки не опознал по звуку родное плавсредство. Иван вдруг осознал, что необходимость убрать хозяина, если бы тот не вовремя появился на берегу, уже не пугает его, как раньше. Необходимость кого-то убить для того, чтобы выжить самому, стала за последнюю неделю привычной и обыденной. Даже при виде крови уже не тошнило, как раньше. Привык. Когда услышал хруст раскалывающейся головы лодочника, его чуть не вырвало там же, помнится. Даже умываться бегал, все пытался смыть с рук кровь, которой там давно уже не было. Леди Макбет изображал, чуть ли не руки заламывал, отскочив от рухнувшего лодочника метров на пять вдоль берега. Сейчас бы ему такое даже в голову не пришло. Мыл бы руки прямо там, рядом с болтающейся в воде ноге в ботинке на грубой подошве.