Дворянин великого князя - Роберт Святополк-Мирский

И вот князь Михаил Олелькович со всей своей дружиной прибыл в Новгород Великий.

К слову сказать, вместе с ним кроме воинов дружины прибыль огромное количество мастеро­вых и купцов, среди которых оказался и никому тогда не известный купец с Ближнего Востока по имени Схария. Он до конца своих дней остался в Новгороде, где стал пророком-основателем новой таинственной и странной веры, тысячи последо­вателей которой спустя несколько десятилетий будут сожжены, как еретики, на кострах, после то­го как самые дерзкие из них сделают попытку по­сягнуть на сам московский престол.

Но это случится еще не скоро, а тогда, в ноябре 1470 года, радости новгородцев не было предела. И первый месяц они души не чаяли в своем новом князе, заслушивались его речами, как райскими песнопениями.

Но со временем они стали замечать, что князь не встает от стола уже второй месяц, а расходы на содержание его самого и внушительной дружины начинают приобретать катастрофический харак­тер. Попутно выяснилось, что застольное красноре­чие Михаила совершенно непригодно для обсужде­ния даже простейших политических вопросов нов­городской "жизни. Наконец, на четвертом месяце пребывания Михайлушки в Новгороде бояре свире­по спрашивали друг друга, кто позвал сюда этого человека и зачем он здесь. Неизвестно, чем бы дело кончилось, если бы не умер в Киеве старший брат Михаила Семен. Михаил, уже нарекший себя Вели­ким князем Новгородским, немедленно бросил сво­их подданных на произвол судьбы и Московского князя, а сам тут же двинулся в Киев, находясь поче­му-то в полной уверенности, что король непремен­но назначит его там своим наместником и он по традиции рода станет Великим князем Киевским. Новгородцы не только охотно простили ему это предательство, но даже обрадовались невыразимо и провожали Михаила со слезами восторга на глазах, не подозревая, что их горести на этом еще не кон­чились. Проезжая через «свои» Новгородские зем­ли, Михаил Олелькович беспощадно жег и грабил все попутные села, и много ни в чем не повинных людей сложили головы, защищая свое добро от приглашенного князя.

Вот такой человек был Михайло Олелькович, но в данном случае его пороки и недостатки обо­рачивались для Федора определенными достоин­ствами, вполне соответствующими роли, которую он предназначал для своего двоюродного брата. Если на престоле воцарится государь, который все свое время будет проводить в веселых и при­ятных развлечениях, да еще способен будет в тор­жественных случаях произносить блестящие ре­чи — чего же еще желать человеку, который соби­рается из-за его спины управлять державой.

Итак — все правильно.

Только Олелькович!

Федор глубоко вздохнул — и это был вздох об­легчения.

Тысячный раз он пересматривал свои рассуж­дения и не находил ошибок.

Туман рассеивался. Уже смутно проглянул про­тивоположный берег, уже появились на холме за спиной Федора расплывчатые контуры высоких стен и стройных башенок охотничьего терема, уже пропели первые петухи.

Слова, дописанные Федором на песке, еще вид­нелись, но теперь имя растворилось бесследно.

На освободившемся месте Федор осторожно написал:

MICHAEL

Вытерев нож о парчовую полу кафтана,, он спрятал его в ножны и полюбовался новым соче­танием слов.

MICHAEL, DEI GRATIA DUX MAGNUUS LITUANIA

Это выглядело вполне приемлемо и даже в не­котором роде величественна

Теперь, когда все было решено, Федор почувст­вовал себя легко и свободно. Он давно уже был готов к борьбе, и долго сдерживаемые силы иска­ли теперь выхода в быстрых и решительных дей­ствиях. Мысли одна за другой рождались, спори­ли, уходили и возвращались, Федор обдумывал ближайшие шаги — свой первый выпад в поедин­ке, который предстояло начать…

И только когда со стороны терема стал доно­ситься лай собак, стук топора и звон цепей у ко­лодца, Федор встряхнулся и увидел, что тумана давно нет, что верхушки высоких сосен уже позо­лотило солнце й что; наверно, сегодня будет теп­лый безветренный день.

Он встал, потянулся на цыпочках, поднял руки над головой и стал подниматься по крутому скату берега.

На полпути он вспомнил о чем-то и вернулся.

Огромный валун в двух шагах от воды сверкал капельками росы. Князь Федор Доставил на него ногу и склонился, внимательно вглядываясь.

На мокром блестящем песке никаких слов уже не было.

Только гладкая зернистая поверхность, состоя­щая из золотистых песчинок, которые лежали здесь тысячи лет назад и точно так же будут ле­жать тысячи, лет йотом.

Глава восьмая

БОЛЬШАЯ КОРОЛЕВСКАЯ ОХОТА НА ЗУБРА

Как обычно, перед завтраком князь Федор занялся текущими делами: выслушал донесения, привезенные ночью гонцами, прове­рил, как выполнены его вчерашние указания, и отдал распоряжения на грядущий день. Все это он сделал при содействии своего первого помощни­ка, которого именовал канцлером.

Десять лет назад двадцатитрехлетний князь Фе­дор принял к себе на службу пятнадцатилетнего мальчика, сироту, сына бедных шляхтичей. Федор заменил ему родителей, воспитал юношу, и Юрок Богун стал верным и преданным слугой князя. Он умел понимать своего патрона с полуслова. Он вел дела Федора и прекрасно в них разбирался. Федор доверял ему все свои тайны, за исключени­ем той, самой главной, и сейчас, глядя на Богуна, стоящего перед ним, думал: «Догадывается ли он?»

Юрок, как обычно, сел напротив, положив пе­ред собой на стол кожаную сумку с серебряными застежками.

— С чего начнем? ■;-:.— Готовы ли мы встретить друзей?

-— Да, князь. Три комнаты наверху ждут гостей, и пять помещений внизу приготовлены для слуг. Загон зверя можно начать завтра на рассвете.

— Хорошо, Юрок. Посторонних поблизости не замечено?

— Нет. Я расставил вокруг часовых, как ты ве­лел. Все наши люди знают, что называть твое имя никому ,не следует. О том, что ты находишься здесь, кроме приглашенных, известно лишь князю Можайскому,

— Он никому не скажет. — Федор помолчал, потом спросил: — А почему, Юрок, ты не спраши­ваешь меня о причинах такой таинственности?

— Я думаю, князь, ты сам скажешь мне, если это будет необходимо.

— Да-да, Юрок, конечно. Скажи мне, не посты­ло ли тебе служить у меня? Ты вырос, возмужал,быть может, у тебя появилось намерение посту­пить на королевскую службу? Молодому человеку,верно, хочется иногда повеселиться в хорошей компании, а у меня тут скучно. Я не пью, потому приемов и пиров не" устраиваю. Живу одиноко,замкнуто. А от сегодняшнего дня и вовсе станов­люсь на новый путь. Возможно, смертельная опас­ность будет подстерегать всех, кто окажется ря­дом со мной. Не лучше ли тебе оставить меня, по­ка не поздно?

Юрок посмотрел князю в глаза. 

— Когда-то ты дал мне право обращаться к те­бе просто по имеяя. До сих пор я не пользовался этим правом, но сейчас воспользуюсь впервые. Ты воспитал меня, Федор, ты долгие годы был мне отцом, матерью, братом и другом. Быть может, по­тому, что я сам сирота, я лучше всех понимаю, ка­кой была твоя юность и почему ты так заботился обо мне. Я никогда тебя не оставлю, и мне ничего не надо. Знай, Федор, если случится, что у тебя не будет ничего, кроме жалкого рубища- я буду с тобой; если твою голову положат на плаху—моя ляжет рядом- а если ты станешь владыкой — я буду сидеть у твоих ног, чтобы ядовитая змея не могла укусить тебя.

Он обо всем догадывается!

Федора глубоко растрогали слова воспитанника.

Ну, что ж — будь как будет/

Он кивнул, коротко пожав руку молодого чело­века, и будничным тоном спросил:

-*— Что нового принесли гонцы?

— Вести из Горваля и отЛеваша Копыто.

— Наконец-то! Как Леваш?

— Занял все земли до самой Угры. Потери — двенадцать убитых и восемнадцать раненых. Взя­то девять укрепленных дворов, включая Синий Лог на берегу Угры, где Леваш и обосновался.

- Очень хорошо. Потери Семена?

— Девяносто семь человек

— Общая стоимость захваченных ценностей?

— По грубому расчету — около семнадцати ты­сяч венгерских золотых.

— Превосходно!

*Феййр улыбнулся, вспоминая перипетии тай­ней войны с Семеном. Четыре года назад Семен, отправляясь ко двору и остро нуждаясь в деньгах, продал всего за тысячу золотых земли на Угре се­стре Анне, княгине Тешинской. Федор немедлен­но выкупил Эту землю за ту же сумму и, быстро наладив хозяйство, через год вернул затраты, про­дав урожай. Осенью он получил две тысячи чисто­го дохода, уступив Синий Лог другой сестре, кня­гине Одинцевйч. Семен, достигнув при дворе пер­вых успехов, выкупил эти владения у сестры уже за пять тысяч, но вскоре ему опять потребовалось золото, и Федор снова оказался хозяином Синего Лога и прилегающих к нему земель на; Угре, Он продал на вырубку часть леса и, таким образом, к прошлому году заработал на этой земле чистых три тысячи. И тут ему пришел в голову но­вый остроумный ход. Федор уговорил Агнешку помочь ему и выдал ей дарственную грамоту на Синий Лог, предупредив, чтобы она никому и ни за что не продавала его. Семен, тем временем сно­ва разбогатевший, хотел выкупить земли обратно, но Агнешка ни за что не уступала. Семен захватил землю силой. Тогда Федор, взяв у Агнешки обрат­но свою дарственную, снова стал юридически за­конным владельцем Синего Лога. Он выждал год и, когда Семен свыкся с мыслью, что земля на Уг­ре навсегда принадлежит ему, послал туда Леваша Копыто с отборными воинами. И вот теперь Се­мен потерял около сотни своих людей, на восем­надцать тысяч ценностей, а главное, не мог ниче­го сделать и никому пожаловаться — по докумен­там Синий Лог принадлежит Федору.