Я тебе объявляю войну - Лана Вейден
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Э-э… что вы делаете? Готовите? - удивленно выдавила я.
- Доброе утро! - он повернулся ко мне, - ха-ха, видела бы ты сейчас свое лицо! Чему ты удивляешься? Думала, я не умею готовить? Нет, Вика, я умею. Научился когда-то. То есть - пришлось научиться. Просто мне обычно некогда, да и не люблю я это дело. Но сегодня же праздник. Решил - надо тебя хоть как-то поздравить, - сообщил он с абсолютно невозмутимым видом и начал сервировать стол.
Что-что? Я еще не отошла от ночного разговора, и вся эта ситуация меня очень рассердила.
- А зачем вы МНЕ готовите завтрак? Девушке своей готовьте! И ее поздравляйте! - вырвалось у меня.
Морозов странно на меня посмотрел, а ответил на мой выпад и вовсе удивительно:
- Вика, у меня в последнее время возникают сомнения, что ты - филолог. Ты точно сама проводила лингвистический анализ текстов?
Вот к чему такое говорить, а? Я рассердилась еще больше и сказала:
- А у меня возникают сомнения, что вы - доктор наук. Такие тупые вещи иногда выдаете.
По непонятной причине Морозов и на эту реплику не обиделся, а с насмешкой произнес еще более странную фразу:
- Так наличие ученой степени не свидетельствует о наличии ума, ты разве не знала? Ученая степень говорит лишь о том, что человек умеет добиваться поставленных целей.
Я вдруг подумала, что наш диалог в данный момент напоминает постмодернистский текст: какой-то смысл в нем есть, но какой именно - понять сложно. Или смысл в том, что Денис Сергеевич хочет прикинуться дураком?
Пока я раздумывала, не обрушить ли этот завтрак ему на голову, входная дверь распахнулась и в квартиру ввалилась Алевтина. Увидев нас, она сделала квадратные глаза.
- Я… э-э… не могла дозвониться и… э-э… приехала узнать, как дела, - сообщила она смущенно. - Теперь вижу, что прекрасно. И сейчас же возвращаюсь назад.
- Нет, погоди. Этот человек уже уходит, - я кивнула в сторону Дениса Сергеевича.
- Вика! Ну как не стыдно! - возмутилась сестра.
- Мне действительно пора, - сказал ей Морозов и затем обратился ко мне, - я позже привезу твою сумку.
- Нет! Не надо мне никакой сумки, - сообщила я. - Пускай лежит на кафедре, ничего с ней не случится.
- Вот те раз! - воскликнула Аля, - вчера срочно была нужна сумка, а теперь - не нужна. Денис, у этой девчонки семь пятниц на неделе!
- Я заметил, - поддакнул ей этот тип и пошел одеваться.
После того, как он ушел, Алевтина хитро мне подмигнула:
- Ну что, Викуля, далеко дело зашло, да?
Да, Аля, трындец как далеко. Твоя сестра притащила домой мужчину, который скоро женится на другой, накормила его ужином при свечах и оставила ночевать у себя дома.
- А почему ты его так быстро выставила? Какой у тебя всё-таки вредный характер, Вика! Нельзя так себя вести с мужчинами, папа бы тебе объяснил, - не успокаивалась Аля.
- Папы, слава богу, здесь нет, - заметила я. - И пожалуйста, не говори родителям о том, что сейчас видела.
- Так и быть, буду молчать. Если ты угостишь меня завтраком.
Не дожидаясь моего приглашения, сестра накинулась на еду и стала поглощать ее с бешеной скоростью. Причмокивая, она сказала:
- Вку-усно! Молодец, сестричка! Не потеряла кулинарных навыков, так держать!
Я вдруг тоже почувствовала голод и, испугавшись, что сестрица в момент всё сожрет, присоединилась к трапезе, с прискорбием отметив, что еда у Морозова действительно получилась вкусная.
После того, как Аля уехала, я в очередной раз приложила лед к ноге и снова отправилась спать. Проваливаясь в сон, подумала: а почему Морозов всё-таки не сказал мне это свое кое-что? Ведь возможность для подобного разговора у него имелась!
Сейчас я понимаю, почему - потому что в тех обстоятельствах он наверняка получил бы от меня костылем по голове.
А Денис Сергеевич, что бы я там ни говорила, был далеко не дурак. Видимо, он как следует всё обдумал и решил свести риски к минимуму, сообщив мне нечто в такой момент, когда я меньше всего этого ожидала и никаких «санкций» применить не могла.
_________________
*В адаптации Маршака первые строки 116 сонета звучат так:
«Мешать соединенью двух сердец Я не намерен. Может ли измена Любви безмерной положить конец? Любовь не знает убыли и тлена».
