Я тебе объявляю войну - Лана Вейден
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Вика, тебя и правда по телевизору покажут?
После известия о награждении сестра приехала в гости и целый вечер досаждала мне своими глупостями.
- Правда, - буркнула я.
- А по какому каналу?
- По «Культуре». Но вряд ли ты слышала о таком канале. Сомневаюсь, что ты даже значение слова «культура» знаешь.
- Всё еще дуешься на меня?
- Нет, Аля, на что мне дуться? Это же мечта всей жизни - услышать, как родная сестра называет тебя чучелом!
- Я так не говорила! - Алевтина пошла на попятную. - Всего лишь заметила, что надо срочно купить тебе платье на церемонию награждения, а то ты, как всегда, не придашь этому значения и…
- … и поеду, «как чучело»!
- Ладно, извини, я погорячилась! Так когда отправимся за платьем? Время-то поджимает!
- Не поеду я с тобой никуда! В последний раз из подобной поездки ничего хорошего не вышло.
- Как это - не вышло? По-моему, всё просто отлично получилось! Не платье купили - огонь! Но в данном случае такое, конечно, не подойдет. Надо выбрать что-то скромное и в то же время - элегантное.
В общем, сестрица так на меня насела, что я поехала с ней за платьем - лишь бы отстала. Но, если честно, ее помощь пришлась кстати. Вкус у Алевтины всё же имелся - она подобрала отличное платье. Одна я бы не справилась. Потому что перед поездкой уже плохо соображала: находилась в диком нервном напряжении.
Мое буйное воображение рисовало картины жутких авиакатастроф, но я и не догадывалась, что командировка приведет меня к совсем другой катастрофе.
В день вылета пришлось встать в четыре утра. В восемь я приехала в аэропорт. Денис Сергеевич уже был на месте. Мы прошли регистрацию на рейс и поднялись в зал ожидания, из панорамных окон которого открывался вид на взлетно-посадочную полосу. Меня начала бить дрожь, ладони покрылись липким холодным потом. Я с тоской смотрела на коньяк в витрине всё еще закрытого дьютика и проклинала Морозова, который совершенно безмятежно развалился в кресле и стал что-то тыкать в своем планшете.
К тому времени я уже сильно жалела, что ввязалась в дурацкий спор. И готова была сама подарить кому-нибудь фламандский часослов (и даже инкунабулу, если б она у меня была), лишь бы поехать на поезде.
При посадке в самолет у меня стали подгибаться колени и страшно пересохло во рту. Хотелось броситься наутек, но было поздно. Мы заняли свои места. Время потянулось мучительно долго.
Накануне я решила, что не стану специально расспрашивать Морозова о его верном средстве от аэрофобии - будь что будет! Но когда самолет набрал скорость и взмыл в небо, а у меня заложило уши и сердце ушло в пятки, я не выдержала. Вцепившись в руку Дениса Сергеевича, громко воскликнула:
- Ну и где же это ваше хваленое средство?! Чего тянете? Что там нужно съесть или выпить - давайте скорее, а то меня сейчас стошнит!
Денис Сергеевич, который успел найти какой-то глянцевый журнал и теперь делал вид, что увлечен чтением, после этих слов отложил журнал в сторону, наклонился к моему уху и негромко произнес:
- Это была моя сестра.
- Что? Какая еще сестра, вы сейчас о чем? - сначала я вообще ничего не поняла.
- Девушка у меня дома. Вика. Моя родная сестра.
Я почему-то растерялась. И еще не до конца осознавая происходящее, стала нести всякую ерунду:
- Ваша сестра? Но она же… совсем на вас не похожа! Разве что ростом...
- Вот видишь - значит, родственники не всегда похожи, - ответил Денис Сергеевич.
Вдруг до меня дошло. Я увидела прошлое в совсем другом свете. И это меня настолько поразило, что я начала говорить совершенно невозможные вещи:
- Так зачем же вы мне тогда сказали, что она - ваша девушка?
- Что? Когда это я такое говорил? Напомни, пожалуйста.
Я быстро-быстро заморгала, пытаясь воссоздать в уме события двухмесячной давности.
- Вика, если ты забыла, напомню,- видимо, Денис Сергеевич понял, что ответа от меня не дождешься и решил взять ситуацию в свои руки. - Я тогда сказал: «есть девушка, которую я люблю», а не «у меня есть девушка». Разницу чувствуешь? Не зря же я спрашивал про твои навыки в лингвистическом анализе. Ты абсолютно неправильно интерпретировала мою речь.
- Ах, так, значит! Но ведь вы же… вы специально это сделали! Построили предложения так, чтоб я ее неправильно интерпретировала!
- Я сделал все, чтобы мы нормально закончили проект. Потому что знал, как это важно. Когда ты убежала от меня в тот вечер без объяснений… когда на следующий день шла мне навстречу с расширившимися от ужаса глазами, я понял: если не скажу подобное, ты не станешь дальше со мной работать.
- И для этого вы даже подстроили мне встречу… с Викой?
- Подстроил? Как бы я мог такое подстроить? Нет, всё случайно вышло. Она прилетела на пару дней - подписать кое-какие документы. Я и понятия не имел, что ты в это время решишь вернуть мне книги. И уж тем более не мог представить, что ты так… гм… бурно отреагируешь. Да, не буду отрицать - я многое утаил, не объяснил сразу. Но только потому, что сам не ожидал увидеть такую реакцию… а потом подумал, что тебе нужно время… разобраться со своими чувствами.
- Чувствами?
Лишь в тот момент я внезапно осознала, О ЧЁМ мы на самом деле говорим. И это меня так шокировало, что я закричала:
- Какую еще реакцию, что за глупости вы несете! И нет у меня никаких чувств!
- Совсем никаких чувств? Ладно. Зато смотри, как замечательно - от твоей аэрофобии не осталось и следа, - насмешливо заметил Денис Сергеевич.
Я снова быстро-быстро заморгала. А ведь и правда! Я даже забыла, что нахожусь в самолете.
- Так что… ты проиграла, Вика, - подвел итог Морозов.
В негодовании я отвернулась к иллюминатору и замолчала, но мозг мой в это время работал с бешеной скоростью. Да, я проиграла, но сейчас есть проблема поважнее. Если то была его сестра, тогда о ком он писал в блокноте? И на ком собрался жениться?
