Секретная сотрудница - Фридрих Незнанский

— Спасибо на добром слове, — печально улыбнулся Турецкий.

Друзья обнялись. Затем американский гость, подхватив свой увесистый чемодан, принялся с улыбкой демонстрировать молодой девушке-таможеннику его содержимое.

— Так не забудь, Саша! — крикнул он, уже формально из-за границы. — Если все-таки надумаешь — немедленно свяжись со мной, и я тебе все организую! Хоккей?

Вскинув руку, Турецкий изобразил пальцами оптимистичную букву «о». И развернувшись, уныло зашагал к выходу из здания…

— Порядок, дядя Саша? — стащив с рыжей головы наушники, спросил Дениска, когда тот снова уселся в машину.

Александр Борисович молча проводил взглядом огромный и сверкающий «боинг», с ревом уносившийся в чистое голубое небо.

— Ну, чего стоишь? Поехали…

Выехав на шоссе, Дениска многозначительно заметил:

— А вам тут, между прочим, девушка звонила.

— Рита? — спохватился Турецкий, вспомнив, что оставил в машине свой мобильный телефон.

— Угу… Очень интересовалась, когда же вы наконец к ней выберетесь? Скучает, наверное…

Пропустив это замечание мимо ушей, Турецкий отвернулся и молча уставился на дорогу.

— Так как насчет торговли «мясом», а, дядя Саша? — снова напомнил Дениска. — Может, все-таки расскажете?

Искоса взглянув на его самоуверенную физиономию, на которой еще были рассыпаны озорные мальчишечьи веснушки, Турецкий неожиданно усмехнулся и подумал, что от этого пинкертона шило в мешке не утаишь. Наверное, придется в самом деле рассказать ему все. Так будет лучше для их теперь уже общего дела. В том же, что Денису можно полностью доверять, он имел возможность убедиться еще в Германии. Впрочем, для начала не мешало бы спросить разрешения у его дяди: стоит ли впутывать парня в эту темную историю? А потом позвонить Рите. Помнится, она мельком упомянула про своего знакомого фотографа из ночного клуба. Может, это и есть та самая ниточка, о которой ему уже несколько дней твердила профессиональная интуиция?

…Подполковник Грязнов невольно оказался пророком. Сегодня утром ему действительно здорово перепало за вчерашнее. Всыпали, как говорится, и в хвост и в гриву. Во-первых, за перестрелку, насмерть перепугавшую немногочисленных жителей подмосковного коттеджного поселка. А во-вторых, за гибель Ступишина, который был предварительно задержан без достаточных к тому оснований.

Вызванный «на ковер» вместе с Юрой Федоровым, Вячеслав Иванович с виноватым видом долго выслушивал справедливые упреки начальника ГУВД Москвы, разносившего обоих за самоуправство и безответственность. Кроме того, несмотря на все усилия Грязнова соблюдать особую секретность, начальству стали известны некоторые детали начатого им расследования, за что обоим тоже изрядно досталось. В результате «беспредметное и надуманное» дело о незаконной торговле человеческими органами велено было немедленно прекратить, дабы не будоражить общественное мнение и не отвлекать сотрудников от поиска злополучных троллейбусных террористов…

Следующая «разборка» состоялась уже в кабинете начальника МУРа и происходила с использованием выражений, совершенно не пригодных для печати. После этого Вячеслав Иванович вернулся к себе. Дрожащей рукой набулькал в стакан немного водки из загодя припасенного «мерзавчика». Залпом выпил. И обложив трехэтажным матом дежурного, который вошел к нему с каким-то неотложным докладом, ощутил некоторое облегчение. В ушах у него до сих пор звенело. Зато погоны на плечах, к счастью, пока уцелели. И рисковать ими (несмотря на то что его личное благополучие от них абсолютно не зависело) подполковнику Грязнову решительно не хотелось. Тридцать лет нелегкой службы в милиции — это все-таки не шутка!

Откинувшись в кресле, Вячеслав Иванович впал в мрачную задумчивость. Похоже, Меркулов, как всегда, оказался прав, когда предупреждал их с Турецким, что за этим делом стоят очень масштабные фигуры. Иначе откуда «наверху» могли узнать о начатом ими расследовании? Наконец, чтобы приказать начальнику ГУВД его безоговорочно прекратить, нужно было обладать не просто властью, но властью неограниченной! И нетрудно догадаться, что ради своих интересов эти таинственные фигуры ни перед чем не остановятся…

«Эх, Сашка, впутался же ты, брат, в историю», — с тоской подумал Грязнов. Но и отказать в помощи лучшему другу он тоже не мог. Ибо, зная Турецкого, не приходилось сомневаться, что тот все равно будет драться до конца. И не отступит — даже перед лицом верной смерти.

Тем временем, будто угадав его мысли, по мобильной связи позвонил Турецкий. По голосу друга он сразу догадался, какую бурю тому недавно довелось пережить. Что же касается известия о властном распоряжении «сверху», то оно, казалось, его совершенно не удивило. Напротив, азартный прокурор даже заметно обрадовался.

— Значит, мы их все-таки зацепили! Зацепили, Славка!

— А толку? — скептически заметил Вячеслав Иванович. — Или ты не понимаешь, что у меня теперь связаны руки, а за твою жизнь никто больше не даст и ломаного гроша?!

— Что ж, на все воля Аллаха, как говорят на Востоке.

Грязнов озабоченно сдвинул рыжеватые брови.

— Ты что задумал, Саша?

— Для начала собираюсь навестить одного фотографа. А там посмотрим…

— Послушай, старик, — возразил Грязнов. — Это же безумие! Неужели ты не понимаешь, что в одиночку у тебя практически нет шансов?!

— В одиночку? Нет, предпочитаю общую камеру, — иронично заметил Турецкий. — Кстати, надеюсь, ты не возражаешь, если твой племянник и его ребята составят мне компанию?

Вячеслав Иванович сокрушенно вздохнул. Пытаться возражать было совершенно бессмысленно. Единственное, о чем он напоследок попросил, — это удерживать Дениску от всяческих необдуманных действий.

— И вот еще что, Слава: я бы хотел, чтобы ты передал в мое распоряжение Майера. Но как бы негласно. Скажем, отправив его в отпуск?

— Ладно, так и быть, подошлю тебе нашего одесского Ганса. Я слышал, будто он уже сумел чего-то раскопать по части того гуманитарного фонда. Но и ты гляди, не лезь на рожон! — строго предупредил Грязнов. — И вообще, держи меня в курсе…

— Заметано.

— Дядя Слава! — неожиданно вмешался насмешливый голос его племянника Дениса. — Да вы не беспокойтесь! Мы с ребятами за господином прокурором присмотрим…

И повесил трубку, нахал.

…Разговор с Ритой получился довольно странный. Турецкому с самого начала показалось, что она хотела его о чем-то спросить, но так и не решилась. Ее желание на время уехать за границу его совершенно не удивило. Для человека, оказавшегося в таком положении, это было вполне естественно. И Александр Борисович охотно согласился помочь девушке. Что же касается фотографа, то среди ее знакомых он был только один, и Рита объяснила Турецкому, как найти его фотостудию, где она однажды побывала. Под конец девушка неуверенно спросила, не собирается ли он приехать на остров? Разумеется, как только покончит с делами. Но такой ответ вызвал у нее заметное разочарование. И ощущение смутной недоговоренности, оставшееся после этого разговора, еще долго не давало Турецкому покоя.

По возвращении в Москву, обсудив с Денисом их ближайшие планы, Александр Борисович решил немедленно ехать по указанному Ритой адресу. Между тем Грязнов-младший неожиданно вызвался организовать для нее выездные документы, заявив, что с этим проблем не будет, поскольку у него вообще «все схвачено», чем поверг «дядю Сашу» в немалое изумление. На том и разошлись. Вернее, разъехались. Турецкий — на метро. А Денис — на своей респектабельной «ауди»…

Фотостудия располагалась в одной из стандартных и безликих «стекляшек» из трех этажей, какие в эпоху развитого (но так и умершего в зародыше) социализма именовались просто «Дом быта».

— Простите, где я могу найти Левитина Юрия Николаевича? — спросил Турецкий у пожилой женщины-администратора, безнадежно скучавшей за столом, украшенным разнокалиберными образцами фотографий.

— Юрочку? Сюда проходите, мужчина, — приветливо улыбнулась она, указав в сторону двери с угрожающей казенной табличкой: «Посторонним вход воспрещен». — По коридору и направо…

В гулком темном коридоре с выщербленным кафельным полом стояла освежающая прохлада и характерный запах химреактивов. Из приоткрытой двери лился на пол кровавый свет красного фонаря. Заглянув в лабораторию, Турецкий с удивлением обнаружил там среди массивных фотоувеличителей и огромных жестяных ванн с растворами щуплого, женственного парнишку в одной коротенькой футболке и непременных стереонаушниках. Покачивая головой в такт музыке, он восседал на вертящемся табурете и машинально штамповал фотографии.

Остановившись в дверях, Турецкий деликатно кашлянул, что, однако, не произвело никакого эффекта. Пришлось подойти поближе и мягко тронуть фотографа за плечо. Увидев незнакомого мужчину, парень невольно вздрогнул и, сбросив наушники, разочарованно спросил: