Снежный шар - Пак Соён

Оставшись довольной своим внешним видом, я вдруг начинаю смеяться. Мало того, что в радужных очках и дорогом костюме я выгляжу действительно нелепо, внутри я вся на взводе от ожидания встречи с возможным союзником и от мысли о делах, которые нам предстоит совершить.

Поезд трясется, и вместе с ним дрожит мое отражение в зеркале.

– До сектора I-B-6 еще часа два пути. – Онги, который провел в кабине машиниста уже не меньше шести часов, заходит к нам в вагон, чтобы поужинать. – Что-то я голоден как волк!

Еще бы! Чон Онги обязательно выходит на каждой станции, чтобы перекинуться парой фраз с местным бригадиром. Всю дорогу мы с Ча Хян остаемся в своем купе, пока Онги рассказывает всем встречным и поперечным об исследователях из Сноубола, которые едут в его вагоне.

Онги включил автопилот, но все же на всякий случай он оставляет дверь в кабину машиниста открытой, а сам садится неподалеку, чтобы иметь возможность быстро вернуться на место в случае необходимости. Его скромный ужин составляет кимпаб[3] с овощами. Около часа назад мы с Ча Хян уже перекусили бутербродами, которые она взяла с собой. Я вспоминаю о ветчине в моем бутерброде, и мне становится неловко перед Онги.

– Вам ведь еще дней шесть добираться до конечной станции?

В ответ на вопрос Ча Хян Онги улыбается, с аппетитом доедая свой кимпаб. Каким-то образом он умудрился разделаться с ним всего в три укуса.

– Все верно. Конечная станция, где я живу, отсюда еще очень далеко.

– А вам не страшно ездить вот так, одному? Это же, наверное, так опасно!

– Ну, с другой стороны, я же не собираюсь этим заниматься всю жизнь.

– А родственники за вас не переживают? Что, если сойдет лавина или случится авария? В конце концов, мост может обрушиться или поезд просто сойдет с рельсов! – Ча Хян с непринужденным видом сыплет вопросами, которые я попросила ее задать.

– Конечно, я переживал за родственников. У меня бабушка больна легкой формой деменции. Поначалу я думал, лучше мне не стоит так надолго отлучаться из дома. – Он смущенно скребет ногтями шею, но вдруг, воодушевившись, продолжает: – Но у меня есть сестра-близнец. И в прошлом году она поступила учиться в киношколу. Благодаря этому наше финансовое положение заметно поправилось, и моя мама даже смогла бросить работу на электростанции. Теперь она дома с бабушкой, так что моя душа спокойна.

Я держусь изо всех сил, чтобы не показать, что растрогана. В то же время мне грустно видеть, как Онги вместо нормального ужина вынужден есть холодный кимпаб, хотя, по его словам, положение нашей семьи в последнее время стало значительно лучше.

– Вы, наверное, давно мечтали стать машинистом?

– Трудно сказать. По правде говоря, на мое решение очень повлияла сестра. – Онги застенчиво смеется. – Она с самого детства всем твердила о том, что хочет стать режиссером. Со временем я убедил себя, что и у меня должна быть какая-нибудь мечта. Но меня никогда не тянуло ни в актеры, ни в режиссеры. Я не знал, как же мне быть. Но однажды обратил внимание на поезд. Во-первых, я с детства мечтал на нем как-нибудь покататься. Во-вторых, во внешнем мире трудно найти другую работу.

Поднявшись с места, Онги наливает нам чай.

– Вы, наверное, были очень дружны с сестрой!

Этот вопрос я не просила ее задавать. Я делаю большие глаза и взглядом посылаю Ча Хян отчаянные знаки замолчать. Но ей ничего не видно за моими темными очками.

– Да, я так жду, когда у нее начнутся каникулы! Говорят, студенты киношколы не могут приехать домой на время каникул, зато они могут пригласить к себе в Сноубол родственников. Я ее уже полгода не видел! Очень соскучился! Она, наверно, так удивится, когда узнает, что я и вправду стал машинистом! Я ей даже в письмах не писал про это. Хочу сам похвастаться, когда увижу!

Он застенчиво улыбается, и от умиления я не могу сдержать слез. Вспоминаю, как мы вместе пробирались сквозь снежные завалы, как играли в снежки и как хохотали, сидя рядышком на диване перед телевизором.

Покончив с ужином, Онги успевает вернуться в кабину машиниста до того, как слезы, скопившиеся у меня под очками, прорываются наружу. Надеясь, что меня не слышно из-за грохота поезда, я шумно сморкаюсь и спрашиваю у Ча Хян:

– Ты сильно расстроишься, если я решу поехать домой с Онги?

Откуда взялись двойники

– Что?! – Ча Хян потрясенно смотрит на меня с застывшей у рта чашкой чая.

– Ну, я просто вот что подумала. Если поехать до конечной, я приеду прямо к себе домой. А значит, я могу вернуться туда втайне от Ча Соль. Только тебе нужно продолжать ей писать, что я по-прежнему у тебя и все в порядке.

В ответ Ча Хян горько вздыхает:

– Помнишь, перед отъездом Ча Соль оставила твоей семье маленький сувенир от киношколы – миниатюрную кинокамеру?

Ча Хян объясняет мне, что внутри этой милой безделушки находится настоящая камера, которая срабатывает, когда засекает движение человека. Батарея камеры может работать несколько лет без подзарядки, и Ча Соль получает доступ к трансляции в реальном времени.

– Неужели это правда? А я и не заметила там никакого объектива!

– Это ведь портативная камера, она на самом деле очень маленькая.

Изображение с такой камеры не очень качественное, но зато она крайне чувствительна к звукам и способна уловить даже шепот. Допустим, мне удастся вернуться домой и не попасть в объектив этой камеры, если кто-то вдруг решит спрятать ее подальше в шкаф. Но это неизбежно вызовет у Ча Соль подозрения. И тогда под угрозой окажется безопасность Ча Хян.

– Получается, все это время моя семья тоже была под прицелом объектива!

Неожиданно для себя я выкрикиваю это так громко, что из-за двери кабины машиниста высовывается голова Онги и он с удивлением спрашивает, что у нас случилось. С любезной улыбкой Ча Хян убеждает его, что все в порядке, и он снова исчезает в кабине. Я смотрю ему вслед с сожалением.

– А что, если тебе переехать в другое поселение?

Ча Хян заметно грустнеет.

– Ты мне уже рассказала, что сталось с Чо Мирю после возвращения в родные края. Так что, думаю, в этом нет особого смысла. Мне придется всю жизнь скрываться от Ча Соль, стать живым призраком. А я этого не хочу. – Пристально глядя мне в глаза, она с усилием произносит: – Это Ча Соль должна за все ответить, а не я.

Глядя на дверь, за которой только что исчез Онги, я грустно киваю.

– Благодарим вас за то, что благополучно доставили нас в наш последний пункт назначения! – Вслед за Ча Хян я молча склоняю голову.

– А