Лёшка-"студент" - Александр Каменский-Мальцев

— У тебя такой же?

— Да. И еще… Времени у нас все меньше и меньше, похоже, информация просочилась к заговорщикам. Серьезного пока ничего нет, но…

— Каким образом просочилась?

— Не знаю.

— Слушай, объясни мне вот что! — Ковалев смотрел на полковника. — Я прочитал все, что написано о путче, и постоянно напрашивается вопрос: где была армия?! Почему сразу, когда боевики пошли громить Останкино, их не остановили?.. Почему вечером заместитель премьера призвал безоружных людей на свою защиту против вооруженных?! Где был Галкин? Он же министр обороны!..

Каверзнев со злостью сплюнул.

— Политика! — с презрением выговорил он. — Если бы президент не выждал, пока прольется кровь, у него не было бы повода собрать всех своих противников в Лефортовской тюрьме. Да и слишком долго выясняли, из какой части солдаты пойдут воевать, а не перейдут на сторону мятежников. Не хотели рисковать…

— А сколько человек на самом деле погибло?

— Точных данных нет, но не меньше пятисот. И, кстати, подавляющая часть боевиков через подземные ходы выбралась из оцепления и ушла из города.

— И где они сейчас?

— Я могу только предполагать. Скорее всего, на территории воинских частей министерства обороны. Распылять их заговорщикам нельзя, в любое время могут снова понадобиться, да и, кроме того, распускать — значит изымать оружие, а потом до него еще надо добраться… Да и самих собрать — тоже…

— Значит, ничего не кончилось?

— Все только началось!

— Ну что, двинулись по врачам?

— Пошли.

В дверь постучали.

— Войдите! — крикнул Лешка.

— К тебе курьер из Кремля, — сказал Каверзнев и посторонился, пропуская в комнату высокого широкоплечего мужчину с чемоданчиком, прикованным наручником к руке.

— Вы Ковалев? — спросил курьер, внимательно вглядываясь в лицо Лешки.

— Да. А что?

— Распишитесь, — курьер достал из внутреннего кармана ручку и маленькую, размером с бумажник, карточку.

— А за что расписаться? — улыбнувшись, спросил Лешка.

— За документы. Сейчас я вам отдам папку и буду ждать, пока вы прочтете, потом заберу. Время проставьте.

Лешка поставил подпись на бланке, посмотрев на часы, отметил время приезда курьера, а тот, не снимая с руки браслет наручника, набрал на «дипломате» шифр, после чего маленьким ключиком отпер чемоданчик, в котором сиротливо маячила единственная красная папка, достаточно тонкая.

Лешка взял папку и открыл. Курьер присел на краешек кресла и замер.

«ТОЛЬКО ДЛЯ ПРЕЗИДЕНТА.

Совершенно секретно.

Отпечатано в единственном экземпляре.

Оперативными мероприятиями, опросом сотрудников 11-го управления КГБ и анализом имеющихся документов удалось установить следующее:

1. В Институте „Биология человека“, созданном по распоряжению Андропова в 1981 году и финансировавшемся из фондов КГБ, с 83-го года работала лаборатория биологии мозга, изучавшая методы управления человеком (программа „ЗОМБИ“). Руководил исследованиями академик Академии медицинских наук, профессор, доктор медицинских наук Кренкель, погибший два месяца назад при невыясненных обстоятельствах. Имеющиеся сведения позволяют предполагать убийство Кренкеля.

2. Главным ведущим специалистом лаборатории являлся доктор медицинских наук Мирзоев, исчезнувший около месяца назад вместе с женой, двумя детьми и матерью, проживавшей вместе с ними.

3. Научные сотрудники лаборатории биологии мозга Серапионов, Журавлев, Намангалиев и другие после прекращения финансирования исследований в 92-м году в этом же году создали частное предприятие „Код“, где за большие деньги превращают алкоголиков в нормально пьющих людей, по просьбе клиентов усиливают способности к бизнесу, к усвоению большого объема информации в короткое время и так далее. Данные технологии совершенно неизвестны науке, как нашей, так и западной, но на предприятии „Код“ это возможно, используя методы, разработанные в Институте.

В связи с важностью поставленной задачи нами были задержаны двое сотрудников частного предприятия „Код“ и допрошены. На наши вопросы данные граждане отвечать отказались. Мы применили специальные препараты, но после сделанных инъекций один задержанный умер через две минуты, а второй впал в кому, на внешние раздражители не реагирует, на вопросы не отвечает, а жизнедеятельность организма понизилась настолько, что задержанного пришлось поместить в реанимационное отделение 4-го управления (санаторий „Завидово“)…»

Каверзнев склонился через Лешкино плечо и читал вместе с ним. Курьер кашлянул.

— Простите… — краснея, выговорил курьер. — Товарищ полковник, я особо предупрежден, что документы может читать только Ковалев. Вы извините, но…

Лицо полковника пошло красными пятнами. Он постоял секунду, еще больше наливаясь злобой, потому что Лешка ехидно заулыбался, потом крутанулся на каблуках и отошел к окну.

— Ничего… — примиряюще сказал Лешка. — Я сейчас быстренько прогляжу.

Он просмотрел следующий лист сверху донизу, перевернул, точно так же провел глазами по следующей странице, затратив не больше секунды, снова перевернул и через две минуты вернул папку курьеру.

— И вы все запомнили? — недоверчиво переспросил курьер, протягивая карточку. — Поставьте время и распишитесь…

— Все, командир, все, — Лешка встал и сладко потянулся. — Я могу, старшой, запомнить за вечер собрание сочинений Льва Толстого! А завтра прочесть тебе вслух! От слова до слова!..

Курьер опять проделал все манипуляции с чемоданчиком и встал.

— Ну что, полковник, пойдем ужинать? — улыбаясь, спросил Лешка. — Или подарим пайку ворюгам из обслуги?!

Каверзнев кивнул. Он злился не только от недоверия курьера или, скорее, начальства этого курьера, он злился еще и потому, что Лешка, ехидный Лешка, бывший его заключенный, бывший подследственный, бывший зэк, иногда, пожалуй, слишком часто, подчеркивал теперешнюю разницу между ними — полковником и им, Ковалевым, гостем из Америки, причем гостем, приглашенным президентом великой страны, и пусть пока эта страна переживает временные трудности, все равно остается великой, притом гостем, о приезде которого просил еще и президент другой, не менее, а, скорее, более, великой страны — Америки.

— А где Альберт Михайлович? — спросил Каверзнев у дежурной медсестры. — Он сегодня работает?

— Сегодня почему-то задерживается, — ответила девушка. — А вам он обязательно нужен? Может, кто-то другой поможет?

— А у вас его домашний телефон есть? — спросил Ковалев.

— Есть… Но я не могу его вам дать… Только по разрешению главврача.

— А у нас есть разрешение! — мягко, но твердо сказал Лешка, глядя в ее зеленые наивные глаза. — Есть, вы же знаете!

Взгляд девушки знакомо потух.

— Сейчас… — сказала она, листая журнал. — Вот по сорок восемь, семнадцать, пятнадцать. Записать?

Девушка на чистый лист бумаги переписала номер и подала Ковалеву.

— Вы отдохните пока, — мягко сказал Лешка. — Поспите минут десять, вам же хочется! — он придвинул к себе телефон. — Спите, спите, вы проснетесь ровно через десять минут бодрой и отдохнувшей!

Девушка склонилась к столу, положила голову на руки и уснула.

Ковалев набрал номер. Трубку никто не снимал.

Полковник взял трубку у Ковалева, набрал другой номер.

— Это Каверзнев! — сказал он. — Пароль — «Каскад». Немедленно пошлите машину с опергруппой по адресу, в котором установлен телефон номер: сто сорок восемь, семнадцать, пятнадцать. Хозяин — Гиголов… Если его нет, квартиру осмотреть, оставить засаду и немедленно доложить мне. Связь со мной через Мухина.

Он выслушал ответ и положил трубку.

— Ну что, началось веселье? — спросил Ковалев. — Скука кончилась?

— Началось…

Полковник помедлил и снова набрал номер.

— Каверзнев, — сказал он в трубку. — Машину за нами. По прибытии на место нам необходимо срочно переговорить с Кирилловым. Немедленно! — добавил он и положил трубку.

Ковалев молчал. Каверзнев подумал секунду, достал точно такую же коробочку, что дал Ковалеву, нажал на кнопку и сказал:

— Всем тревога! Мы выезжаем по прибытии транспорта. Вам сосредоточиться у главного входа.

Полковник спрятал коробочку в карман и посмотрел на Ковалева.

— Ну что, пошли собирать вещи?

— Пошли.

В палате кто-то был, это Лешка почувствовал сразу. Он тихо свистнул, привлекая внимание Каверзнева, и махнул ему рукой, подзывая. Тот подбежал.

— Что такое? — одними губами спросил полковник.

Лешка показал на свет, падавший из-под двери его палаты.