Брачный договор с герцогом - Милли Адамс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— И вы взвалили это на себя.
— Да, именно так, — кивнул герцог. — И еще: мне не следовало говорить так о Серене.
— Я не смог ей признаться в этом.
— Идите домой, Бриггс. Я вижу, вам неприятно здесь находиться.
— Мне больше некуда было идти.
— Я не хочу, чтобы вы предавали сестру.
— Этого не будет. Знаете, когда мы впервые пришли в бордель, для меня это было очень сильное впечатление. И здесь мне было легко. Я мог делать то, что нравится, не вызывая осуждения. Это своего рода сделка, это казалось проще, чем в настоящей жизни. Но и такие отношения не могут быть долговечны.
— Как все не настоящее. Этих женщин… нельзя взять с собой в настоящую жизнь. Они не знают, кто вы.
— Вы не понимаете? Это же хорошо. По крайней мере, для меня.
— Бриггс, скажу честно, мне никогда не нравился тот образ, которого вы придерживались. Но мне известно лучше всех, какой вы на самом деле, кто вы и откуда родом. Видимо, вы об этом забыли.
— Для меня это…
— Если я сделал что-то, испортившее ваши отношения с моей сестрой, прошу меня простить. Я вел себя неподобающим образом.
— Это как-то связано с Элеонорой?
— Я обладаю всеми чертами, которых не было в характере моего отца. И я всегда чрезвычайно этим гордился.
— Но это не ответ.
— Это единственный ответ, который я могу представить. Беатрис вышла за вас, призналась в чувстве к вам. Вы не должны позволять себе быть слабее моей сестры… В этом случае вы очень меня разочаруете.
Закончив, Хью резко развернулся и стал подниматься вверх по лестнице с целью разобраться с собственными демонами. И Бриггсу предстояло сделать то же самое.
«Филип».
Он словно услышал голос жены.
Филип. Так называл его отец, хотя сейчас он слышал ее, а не его. Отношение было совсем иным, он не ощущал, как прежде, презрения к себе.
Бриггс вышел на улицу, сел в карету и вернулся домой. Стоит отложить разговор до завтра, в таком виде он не может показаться перед Беатрис.
Когда он поднимался по лестнице, послышались плач и крики.
«Уильям».
Вбежав в детскую, он увидел сына лежащим на полу в окружении рассыпанных открыток. Было видно, что ребенок в отчаянии и разгневан. Во всем виноват он, это он довел сына до такого состояния.
Бриггс опустился на пол, чувствуя, как печаль сдавливает сердце. Он стал даже терять связь с тем, что удерживало его в этом мире.
— Уильям, — тихо произнес он. — Что случилось? Уильям?
Сын не ответил, лишь заплакал сильнее.
— Прости.
Бриггс встал на четвереньки, принялся собирать открытки, затем складывать их в шкатулку. Он перебирал их осторожно, будто держал в руках любимые нежные цветы. Его отец никогда не относился с таким уважением к его интересам.
— Мне не стоило заставлять тебя так переживать. Но я тревожился за тебя. Дети могут быть совсем не добрыми. Они просто тебя не понимают. Но друг обязательно появится, поверь. — Он невольно вспомнил Хью. — Или жена. А пока у тебя есть я. И Беатрис. Мы тебя понимаем. И мы… гордимся тобой. Гордимся, что ты так много знаешь. Мы счастливы просто потому, что ты рядом. Я боюсь за тебя и хорошо понимаю, мы очень похожи, я такой же. Я был всегда увлечен цветами, которые выращивал в оранжерее, много о них знаю. Но большинству людей это неинтересно. И тогда я решил измениться, стать таким, кого люди открыто смогут презирать. Но и это не сделало меня счастливым. Меня радовали всегда только орхидеи. Только то, что отличало меня от людей, доставляло радость.
Мальчик наконец успокоился. Он сидел напротив и неотрывно смотрел на Бриггса. Внезапно он потянулся и обхватил отца за шею.
— Я люблю тебя.
Ощущение было таким странным, будто его только что ударили в грудь. Уже два человека сказали, что любят его. Всего за несколько часов. От этого можно сойти с ума.
Однако внезапно в голове прояснилось. Он понял, как должен поступить. В точности, как Беатрис.
— Я тоже очень тебя люблю, — сказал он и обнял сына.
Глава 18
Беатрис много размышляла и пришла к тому, что ничего не будет требовать от Филипа. Она совсем не испытывала желания давить на него. Она вновь и вновь мысленно возвращалась к сказанному им о пережитых чувствах и стремлении измениться. Ее целью совсем не было создание новых проблем, она хотела стать для него подарком, а не бременем.
Когда он вошел, она уже была в утренней столовой.
— Беатрис, — произнес он с порога. На нем был тот же костюм, что и прошлым вечером, ворот сорочки расстегнут, на лице щетина, а глаза усталые. — Вы пойдете со мной? — Он протянул ей руку.
— Разумеется. — Она приняла ее.
Он вывел ее из дома в сад. На мгновение ситуация показалась схожей с той, когда на балу он увлекал ее все дальше по садовой дорожке, но она чувствовала, что на сей раз все иначе.
— Я хочу все тебе показать. — Они вошли в оранжерею.
Знакомя ее с каждым цветком, он произносил его латинское и английское название, рассказывал, откуда он, как был найден, особенности произрастания.
Оставалось удивляться, как вся информация помещается в его голове.
— А какой твой любимый?
— Его нет. Они все мне очень дороги.
— Ты невероятный человек.
— Но в увлечении орхидеями нет никакой пользы.
— Ты любишь их. И это прекрасно. Такова твоя особенность.
— Беатрис…
— Филип, спасибо, что привел меня сюда.
— Я не нашел другого способа выразить… Как ты дорога мне. Я люблю тебя. Я люблю тебя и прошу прощения за то, что не сказал это в самый нужный момент. Не могу не признать, что из нас двоих ты сильнее.
Щеки ее пылали. От восторга, от счастья, от переполняющей любви.
— Я рада, что ты увидел во мне воина.
— Я тебя не заслуживаю.
— Если я и узнала что-то важное за время болезни, так это то, что жизнь надо принимать, как подарок. Это не то, что мы заслуживаем или нет. Да, в ней случаются плохие и сложные времена, но бывают и периоды радости и успеха. Судьба свела нас, и мы должны принять это с благодарностью.
— Мы оба проделали
