Дневник - Генри Хопоу

— Что? — Я был готов ему посочувствовать.

— Мой друг — сыкло галимое, неспособное позвонить девке и просит помощи, просит пинка под зад у своего друга. Как это понимать, Илюха? Ты, как только мог, отрывался в школе, резал лезвием плакаты, спирал вину на других, а совершить звонок не можешь? Ты случаем не довен?

— Дов…

Не успел я закончить, как Витька выругался благим матом и шлепнул себя по лбу, произнеся при этом продолжительное и звонкое «пфф!». Он выхватил у меня телефон, набрал ее номер (с памятью у него, оказывается, тоже все отлично) и поднес к уху. Пока операторы связи соединяли два аппарата: мой и Викин; пока шли гудки, Витька, глядя в никуда, монотонно, словно при помощи суфлера продиктовал:

— Как говорит мой брат, лучше не бояться и один раз рискнуть всем, пусть даже жизнью, чем всю оставшуюся жизнь сидеть в проперженном кресле и сожалеть о просранном шансе пойти на риск. Понимаешь? Лучше сделать и уже потом судить о последствиях, чем убиваться догадками «а что, если…». В твоем случае, Илюх, жизнью ты не рискуешь, но вот проперженное кресло под твоей сыкливой жопой уже просматривается. Если так пойдет и дальше, ты сгниешь в собственных страхах, как… — он не стал договаривать. Когда гудки закончились, он ударил телефоном по моему уху, прижал его и не отпускал до конца звонка, вдавливая его в мой череп.

— Алло, — услышал я ее голос, — Илья?

Я боялся пискнуть, хотел отпрянуть от мобильника, но Витька смотрел на меня с ухмылкой, словно смайл Козлова, впечатывал трубку в ухо, ухо впечатывалось в душку очков, а душка — в череп.

«Отвечай» прочитал я по губам друга и выполнил приказ, пока он вслух не ляпнул, что я, например, сыкло.

— Алло. Кто это? Ой… Привет, Вика, — промямлил я. Витька наступил мне на ногу. Я стиснул зубы. — Это — Илья.

— Привет, Илья. У меня есть твой номер. В следующий раз можешь не представляться. — Она усмехнулась.

«В следующий раз…» Как же много для меня значат эти слова. «В следующий раз…» подразумевали под собой, что она не считала наш телефонный разговор последним, а наоборот, надеялся я, даже намекала на еще как минимум один. Еще не закончив первый, я уже мечтал об этом «следующем разе», не имея представления, когда он случится.

Я смотрел на Витьку стеклянными глазами и не видел его, а в фокусе были только три жирных символа за его спиной: я, тебе, завидую. Черт побери, я сам себе впервые за… может быть, всю жизнь завидовал. Так бы и простоял очарованный, погрузившийся в зависть самому себе, мечтающий о «следующем разе», если бы Витька повторно не наступил мне на ногу и не щелкнул кончиком пальца по кончику уха, не прижатого телефоном и его рукой.

— Вика, я… то есть… Вика… — «Господи, что я несу? Соберись сыкло!»

— Я тебя слушаю.

— В общем… эм… по поводу Козлова…

— Ты что-то нарыл? Скажи, у тебя есть что-нибудь стоящее?

Нарыл? Стоящее? Передо мной не стояло таких задач. Мне было велено лишь наблюдать за ним. Это я делал исправно. Или под наблюдением подразумевалось нарытие чего-то стоящего? Естественно, Вике я не говорил это вслух.

— Кое-что интересное у меня есть. — Сам не заметил, как произнес это голосом частного детектива в шляпе с полями, длинном кожаном плаще до подошв лакированных ботинок, с собакой… без собаки… с дипломатом и, возможно, с тростью с секретом. — Ты уже слышала о пожарной тревоге в нашей школе?

— В вашей, — с грусть поправила она.

— Извини.

— Забей.

— Хорошо. У нас в школе была…

— Пожарная тревога, — продолжила она, сняв часть груза с моих плеч. — Я знаю о ней. Одноклассницы… бывшие одноклассницы уже рассказали. Я даже видела видео. Бедная бабуля…

— Жаль ее.

— Не то слово.

— Кто показал тебе видео? — для чего-то спросил я. Наверное, пытался уйти от ключевой части разговора, лишь бы увеличить продолжительность беседы. А может, хотел удалить видео с телефона владельца, как и наказывал Витька.

— Девчонки же и отправили. Да и в профиле Козлова я успела посмотреть отснятый им материал. Так сказать, от первого лица с максимальным погружением в картину, пока ролик не заблокировали. Лучше б я это не видела.

— Лучше б на месте бабули был Козлов.

— Девчонки говорят, это он в очередной раз нажал кнопку пожарной сигнализации. Говорят, об этом знает вся школа, но ему, как и всегда, все сошло с рук. Даже издевательство над телом уборщицы… Жаль, пожарный не успел размазать его лицо по асфальту кислородным баллоном.

Витька еле слышимым свистом обратил на себя внимание. По его губам читалось «расскажи ей все» и «тупица». Я взял его за руку, прижимающую телефон к опухающему уху, чтобы перенести ко второму, готовому взять на себя удар, но он только сильнее вдавил трубку, сделал круговое движение указательным пальцем свободной руки, вырисовывая петли, и шепотом произнес:

— Быстрее, головешка еловая.

«Головешка еловая» тут же нашло свободную ячейку в памяти.

Вика услышала его нашептывание.

— Ты не один? Снова с Витькой? Передавай ему привет.

— Тебе привет от Вики, — сказал я ему.

— И ей, — произнес он уже не шепотом и снова покрутил пальцем, вызывая ураган.

— Тут такое дело… К тревоге Игорь не причастен. Она — моих рук дело. Я нажал на кнопку. Думал, так будет лучше. Я не должен был, но мне пришлось.

Я повторно выдал ту же самую историю, которую уже рассказывал Вите. Он, кстати, снова слушал меня внимательно, правда уже не делая пометок в тетради, потому что его рука, пусть даже уставшая, все равно прижимала телефон к атрофировавшемуся уху. Чем его заинтересовал повтор моего рассказа, так это тем, что он был подробнее. Если, рассказывая Витьке, я позволил опустить некоторые подробности (портрет Козлова в школе, его поведение, вылетевший кубок, курение в коридоре, отношение к моей классной, как к куску дерьма), то Вике я выдал все, вообще все, что уже писал в твоих страницах. Даже про гримасу убогого смайла не забыл упомянуть. Даже о том, как желал раскаленным угольником снять скальп с икры Козлова. Единственное, о чем я не упомянул как Вике, так и Вите — о тебе. Им обоим незачем о тебе знать.

Она молчала. Из трубки доносилось встревоженное дыхание, отдающее хрипотой в динамике. Если бы не голос ведущего музыкальной станции, доносящегося с заднего плана по ту сторону трубки, я бы подумал, что связь оборвана, что Вика не вытерпела меня, поскольку я, по сути, оказался