История Украины. Южнорусские земли от первых киевских князей до Иосифа Сталина - Уильям Аллен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На фоне наивного мошенничества и неукротимых амбиций абсолютно некомпетентных украинских лидеров четко проявилось превосходство царских чиновников. Это было особенно заметно на Украине, которую на рубеже веков истощили два десятилетия войны с Турцией. Московский чиновник являлся продуктом бюрократической системы, которая к тому времени была уже старой и отлаженной, поскольку уходила своими корнями в дни правления первых Иванов; византийские традиции придавали ей некоторую, хоть и заплесневелую силу.
Московские чиновники пришли на Украину как интенданты и управляющие новыми обширными царскими владениями. От польских помещиков и еврейских ростовщиков здесь почти ничего не осталось, но за царской администрацией уже маячили жадные до земель и мельниц проводники петровской политики, мечтавшие на ней разбогатеть, — Меншиковы, Головкины и Шафировы.
Преемник Мазепы, стародубский полковник Скоропадский, имел репутацию человека честного, но не слишком умного; он находился под каблуком своей жены Анастасии. Тем не менее он стал гетманом, и по случаю его избрания царь Петр пообещал, что его «святым долгом будет сохранение в неизменном и нерушимом виде всех прав и привилегий, дарованных Малой России». Но на Глуховской раде (в ноябре 1708 г.) условия соглашения 1654 г. не были зачитаны вслух, как это обычно делалось после выборов нового гетмана. Через несколько месяцев Скоропадский решил, что должен напомнить царю о том, чтобы он подтвердил условия соглашения, которые со времен Хмельницкого считались чем-то вроде украинской конституции. Однако канцлер Головкин ответил ему, что его императорское величество уже «в целом подтвердил» существующий на Украине порядок; что же касается подтверждения деталей соглашения 1654 г., то «оно будет дано гетману позже, когда позволят обстоятельства».
Вскоре после уклончивого ответа канцлера к Скоропадскому отправили посланника царя Измайлова. Ему были даны инструкции проследить, чтобы «во всей Малой России воцарился покой, закон и порядок, путем подавления всех крикунов и мятежников». Гетмана предупредили, что он не может увольнять казацких старшин без приказа царя, а их избрание должно проходить с одобрения последнего. Петр ни на минуту не доверял украинцам. Измена Мазепы произвела на подозрительного царя неизгладимое впечатление. И не только Мазепа, но и все гетманы: Выговский, Юрий Хмельницкий и Брюховецкий — оказались предателями, а Многогрешный и Самойлович лишились своих постов по обвинению в измене. «Измена среди гетманов стала чем-то вроде обычая», — писал Нольде.
Зимой 1708/09 г. в городе Лебедине продолжила работу комиссия, расследовавшая дело Мазепы и Гордиенко. Подозреваемые подвергались пыткам, судилищам и казням. По местным преданиям, на кладбище Лебедина похоронили более 900 человек, которых казнили по подозрению в том, что они были связаны с Мазепой.
В конце 1709 г. Мазепы уже не было в живых, но Петра страшно раздражало, что в Турции укрываются секретарь покойного гетмана, чех Филипп Орлик, и запорожский атаман Гордиенко. В мае 1710 г. прошел слух, что украинские беглецы, поселившиеся в Бендерах, избрали Орлика своим «законным гетманом».
Остатки запорожцев, которые последовали за Гордиенко, тем временем стали просить гетмана Скоропадского помочь им добиться у царя помилования, но, узнав о том, что тысячи украинцев сгоняют на строительство новой столицы Санкт-Петербурга или Ладожского канала, эти отважные сыновья свободы испугались и уехали в Крым, где стали подданными крымского хана.
В марте 1711 г. между Россией и Турцией вспыхнула новая война — частично из-за ловких интриг Карла XII, жившего в Бендерах, и частично из-за желания Петра повторить на берегах Черного моря свой триумф на Балтике.
С началом войны крымские татары возобновили свои набеги на Украину. Во главе запорожцев, осевших в Крыму, встал Гордиенко, к которому присоединился и «гетман» Орлик.
Поначалу население Правобережной Украины встретило захватчиков с сочувствием, и туркам удалось захватить Умань и Корсунь. Однако в Белой Церкви русский гарнизон оказал им упорное сопротивление, а крестьянский энтузиазм быстро охладили зверства татарских отрядов.
Позорное поражение Петра на реке Прут в 1711 г. вполне могло вернуть те дни, когда гетманом был Дорошенко, если бы у казаков оказался такой же талантливый руководитель, а недовольство московской политикой сумело бы набрать нужную силу.
Тем временем Прутский мир лишил Россию всех ее завоеваний, закрепленных в Карловицком договоре: Азов возвращался Порте, вновь построенная крепость Таганрог должна была быть снесена, а турки снова получили в свое владение ничейные земли в нижнем течении Днепра. Титанические усилия Петра возродить «меридиональный» путь «из варяг в греки», столь удачные на севере, оказались напрасными. В следующее десятилетие он перенес поле своей деятельности с Черного моря на Каспийское, но и здесь ему не повезло. Поражение на реке Прут отложило продвижение России на юго-восток на целых полвека; кроме того, было потеряно драгоценное время, и, когда на рубеже XVIII–XIX вв. русские армии снова появились на Дунае, нововизантийским мечтам панславистов и континентальному капитализму, который стремился возродить Варяжский путь, преградила дорогу Британия, впервые вмешавшаяся в политику черноморских и средиземноморских стран в эпоху Наполеоновских войн.
Эпилог легендарной истории запорожцев (так долго служивших бичом ислама) был очень грустным — они превратились в нежеланных гостей крымского хана. Он поселил их в городе Алешки, в устье Днепра, напротив современного Херсона, и они тут же принялись жаловаться на всяческие притеснения. Сторонники Гордиенко лишились почвы под ногами и решили «вернуться к царю». Но русское правительство не желало их принимать; оно не могло предоставить им убежище, не нарушив условий недавнего Прутского договора. Около 1500 казаков остались в Алешках, где вели нищенскую жизнь, остальные же постепенно рассеялись по степи.
Тем временем «гетман Орлик» вместе с племянником Мазепы Войнаровским и несколькими украинскими беглецами находился в Стамбуле. Двое из этих беглецов, полковники Хорленко и Ломиковский, которые присоединились к заговору Мазепы самыми первыми, решили вернуться на Украину. Их помиловали, но заставили жить под строгим полицейским надзором в Москве. Орлик позже уехал в Швецию, где к нему отнеслись как к настоящему гетману и даже назначили пенсию. Войнаровский стал полковником в полку шведской гвардии. Однако старая дружба с Авророй Кёнигсмарк, фавориткой Августа Сильного и матерью Мориса Саксонского, оказалась для этого храброго и способного авантюриста фатальной. Войнаровский посетил ее в 1716 г. в Гамбурге, и ей удалось убедить его в том, что Петр готов его простить. Надеясь на великодушие царя, он уехал в Петербург, где был брошен в тюрьму, а потом отправлен в ссылку в Сибирь и там умер. Орлик, поселившийся во Франции, после ухода в мир иной своего покровителя Карла XII скончался в своей постели.
На Украине после Прутской войны гетман Скоропадский пытался укрепить собственную власть и не давать повода для недовольства своему грозному и требовательному государю. Вслед за Измайловым явился еще один резидент (дипломатический представитель) — Протасьев. Скоропадский решил добиться милости у этих «тайных агентов» царя, подарив им украинские земли, но сделал это, не спросив разрешения хозяина. На Украине оставалось еще много свободных земель — это были владения, конфискованные у Мазепы и его сподвижников. Во время избрания Скоропадского гетманом часть этих земель получил князь Долгорукий, представитель царя; чуть позже владельцами земли на Украине стали Головкин и Шафиров. На следующий год фельдмаршал граф Шереметев обратился к Скоропадскому с просьбой выделить ему земли. Вслед за ним целая группа чиновников прислала гетману аналогичные просьбы, причем некоторые из них, к примеру прошение генерала фон Вейсбаха, сопровождались угрозами, что в случае отказа челобитные будут поданы самому царю.
Особенно ненасытен до земель был Меншиков. В 1709 г. гетман поспешил подарить ему город Ямполь, расположенный неподалеку от Нежина, и Почеп, стоявший на землях Стародубского полка. В одном только этом владении «его светлость» получил более 150 сел. Но ему было мало: к 1721 г. Меншиков округлил свои владения и стал господином 6 тысяч крестьянских дворов. Меншиков весьма оригинально прокладывал новую границу с Польшей, которая проходила неподалеку от его новых владений. Первый раз в своей жизни крестьяне увидели ужасный инструмент под названием астролябия, а когда ее стрелка указала прямо на их земли, это сверхъестественное явление привело их в такой ужас, что они уже больше не осмеливались жаловаться. Меншиков хотел завладеть и Батурином, но царь отказал ему в этом. Герцогу Ижорскому пришлось дожидаться воцарения Екатерины I, чтобы получить все, чего он желал. Однако Батурин достался ему незадолго до его ссылки в далекий мрачный сибирский город Березов.
