Адмирал Хорнблауэр. Последняя встреча - Сесил Скотт Форестер

Наступила длинная пауза, пока Маунд переваривал услышанное.

– Две сажени, сэр, – сказал он наконец. – Если позволите, сэр, я хотел бы привестись к ветру.

– Очень хорошо. Держитесь так близко к берегу, как сочтете возможным.

Полдюжины матросов споро выбрали грота-шкот, и «Гарви» заскользил вполветра. Над берегом встала круглая красная луна, на ее фоне силуэтом чернел купол. Впередсмотрящий на носу закричал:

– Вижу лодку слева по курсу! Идет на веслах!

– Захватите ее, мистер Маунд, если получится, – сказал Хорнблауэр.

– Есть, сэр. Два румба вправо! Гичку к спуску! Команде гички приготовиться!

Они уже видели впереди смутные очертания лодки и даже различали всплески воды под веслами. Хорнблауэру подумалось, что гребцы не слишком умелы, а тот, кто командует лодкой, не слишком сообразителен. Чтобы не попасть в плен, надо было тут же свернуть к мелям, он же пытается на веслах уйти от парусного судна – задача безнадежная даже при таком слабом ветре. Лодка повернула к берегу лишь через несколько минут – за это время расстояние между преследователем и жертвой уже заметно сократилось.

– Руль под ветер! – гаркнул Маунд. – Спустить гичку!

«Гарви» привелся к ветру, гася скорость, гичку спустили, команда запрыгнула в нее.

– Мне нужны пленные! – крикнул Хорнблауэр.

– Есть, сэр! – отозвался голос с гички.

Опытные гребцы изо всех сил налегли на весла: к тому времени как обе лодки растаяли в сумерках, гичка почти нагнала жертву. Затем Хорнблауэр увидел оранжево-алые пистолетные вспышки, а через мгновение до слуха донеслись звуки выстрелов.

– Надеюсь, это не русские, сэр, – сказал Маунд.

Хорнблауэру тоже пришла в голову эта мысль, и он нервничал, однако ответил с притворной бодростью:

– Русские не стали бы убегать. Они не ждут французов в море.

Вскоре из темноты медленно выплыли две лодки.

– Взяли всех! – раздалось в ответ на оклик Маунда.

На палубу «Гарви» вытолкнули пятерых пленных. Один стонал от боли – у него была прострелена рука. Кто-то принес фонарь, и Хорнблауэр с трудом сдержал вздох облегчения, увидев на груди одного из пленников звезду Почетного легиона.

– Я хотел бы знать имя и звание мсье, – учтиво произнес он по-французски.

– Jussey, chef de bataillon du corps de Génie des armées de l’Empéreur[22].

Майор инженерных войск; очень неплохой улов. Хорнблауэр поклонился и представился, придумывая на ходу, как вытянуть из майора побольше сведений.

– Премного сожалею, что вынужден удерживать господина майора в плену, – сказал он, – особенно в начале такой многообещающей кампании. Однако, возможно, в скором времени мне удастся заключить картель об обмене пленными. Полагаю, во французской армии у господина майора есть друзья, которым он желал бы сообщить о своих нынешних обстоятельствах? Я сделал бы это при первой же парламентерской встрече.

– Маршал герцог Тарентский будет рад узнать, что со мной, – ответил Жюсси, немного приободряясь. – Я состою при его штабе.

Маршал герцог Тарентский – это Макдональд, сын шотландца, бежавшего во Францию после мятежа младшего претендента, командующий прусско-французским корпусом. Коли так, не исключено, что Жюсси – главный инженер. Улов оказался лучше, чем Хорнблауэр смел надеяться.

– Нам исключительно повезло захватить вас в плен, – продолжал Хорнблауэр. – У вас не было оснований подозревать, что в заливе есть британская эскадра.

– Да, мы получили прямо противоположные сведения. Эти лифляндцы…

Значит, французский штаб получает сведения от лифляндских предателей. Хорнблауэр мог бы догадаться и сам, однако всегда лучше знать наверняка.

– Ненадежны, как все русские, – сочувственно произнес он. – Полагаю, ваш император практически не встречает сопротивления?

– Смоленск наш, император идет на Москву. Наша задача – взять Санкт-Петербург.

– Но не станет ли Двина серьезной преградой?

Жюсси пожал плечами:

– Не думаю. Переправимся через устье, и русские побегут, как только их фланг окажется под ударом.

Так вот чем занимался Жюсси: проводил рекогносцировку, ища, где высадить войско на русской стороне реки.

– Смелый шаг, мсье, в славных традициях французской армии. У вас ведь хватит транспортных судов для перевозки войск?

– Несколько десятков барж. Мы захватили их в Митаве до того, как русские успели их уничтожить.

Жюсси осекся, внезапно поняв, сколько уже выболтал.

– Русские не умеют воевать, – произнес Хорнблауэр тоном полнейшего согласия. – Быстрая атака с вашей стороны, пока они не успели подготовиться, безусловно, самый разумный шаг. А теперь, с вашего позволения, я хотел бы вернуться к своим обязанностям.

Он видел, что сейчас из Жюсси ничего больше не вытянуть. Однако тот сообщил хотя бы, что французы захватили баржи, которые русские забыли или не смогли уничтожить, и намереваются форсировать устье. И есть надежда, что он притворным равнодушием усыпил бдительность Жюсси, так что потом его удастся разговорить вновь. Жюсси отвесил поклон, и Хорнблауэр повернулся к Маунду.

– Мы возвращаемся к эскадре, – сказал он.

Маунд приказал положить «Гарви» в бейдевинд на правом галсе. Французы торопливо пригнулись, когда большой грота-гик повернулся у них над головой; матросы, бегущие к шкоту, натыкались на пленных. Покуда Хорнблауэр разговаривал с Жюсси, двое из них разрезали раненому рукав и перевязали руку. Теперь все они сидели на корточках в шпигате, чтобы не попадаться под ноги, а «Гарви» тихонько скользил к стоящей на якоре «Несравненной».