Дар - Мария Унт

Я какое-то время помолчала.

– Ты уверен насчет подписи в альбоме? – спросила я Марка.

– Абсолютно.

– И что ты намерен делать?

– Я не знаю. Сначала я хотел написать отцу или, может, даже поехать к родителям, но это займет время, а у нас его мало. Я понял твои страхи, сестра, и разделяю их. Тебе опасно находиться здесь, тем более бывать на людях. Надеюсь, во время вашей с Джоном прогулки тебя никто не смог как следует разглядеть?

– Нет, мы поехали в очень отдаленное и тихое место, – сказала я, а сама еще раз со стыдом вспомнила свое глупое поведение.

– Тем лучше. Но больше не рискуй – старайся вообще не выходить из дома. Скажи, что ты приболела.

– Хорошо, – ответила я, – так что же ты собираешься делать?

– Мой учитель истории, преподававший у нас на первом курсе колледжа, как-то сказал, что имел честь учить моего отца и что тот был таким же хорошим студентом, как и я. Думаю, что наведаюсь к своему учителю, если, конечно, найду его, – он уже не преподает у нас, – и расспрошу об отце и этом Робиньяре.

– Главное, не сообщай ничего родителям.

– Конечно, я не стану этого делать. Иначе и их жизнь может оказаться под угрозой.

Мы снова замолчали. Стрелки на часах приближались к половине двенадцатого, и Марку пора было уходить.

– Когда ты сообщишь мне о том, что тебе удалось узнать? – спросила я.

– Не знаю. Наверное, не раньше, чем в конце недели. Нужно помочь Джону в больнице и сдать экзамен. Я ведь и так сейчас забросил занятия.

– Все-таки постарайся не тянуть. Это может стоить нам жизни, – попросила я.

– Я понимаю. Сделаю все, что в моих силах.

Мы попрощались с Марком, и он ушел, я же поднялась наверх, в свою комнату.

Глава 11

Всю неделю я, как и велел Марк, не выходила из дома, объясняя это тем, что простыла во время прогулки с Джоном. Я усиленно кашляла, как только рядом со мной появлялась леди Джейн Робинс или кто-то из ее слуг. В конце концов леди Робинс настолько напугала моя болезнь, что она велела Джону осмотреть меня. Я всячески пыталась сопротивляться, но это было все равно, что сражаться с ветром: хозяйка дома отличалась своей непреклонностью. Наступил четверг, а от Марка по-прежнему не было новостей. Джон пришел домой поздно, я уже отужинала и поднялась к себе. Я читала очередную книгу, когда в дверь постучали.

– Войдите, – сказала я.

– Простите за поздний визит, но тетя просила, чтобы я осмотрел вас. Она говорит, вы серьезно заболели, – извинился Джон, войдя в мою комнату.

Я отложила книгу в сторону и несколько секунд обдумывала, стоит ли продолжать притворяться или сказать правду о том, что вовсе не больна.

– Джон, со мной все в порядке, – сказала я, решив не лгать, – но дело в том, что я не хочу выходить из дома. Болезнь – самый подходящий предлог для этого.

– Я так и подумал, – ответил Джон после продолжительного молчания. – Но вы ведь не можете провести взаперти всю жизнь. Почему вы не хотите переехать куда-нибудь за город? Подальше от Лондона.

– Возможно, мне придется сделать это, но не сейчас. Пока что мне лучше быть здесь, – ответила я.

– Что ж, я передам тетушке, что вы больны и вам необходимо оставаться дома, – наконец сказал Джон.

– Я буду очень благодарна вам за это, Джон.

– Если вам станет скучно, скажите об этом, и я постараюсь вас развеселить, – предложил он и вышел из комнаты.

В тот момент в мою душу закралось подозрение: а не влюблен ли в меня Джон. Взгляды, слова и поступки приятеля Марка говорили о чрезвычайном его расположении ко мне, но ведь он меня совсем не знал.

Неделя пролетела довольно быстро. Все дни я проводила дома, занимаясь различными мелкими делами или общаясь с леди Джейн. По вечерам иногда беседовала с Джоном или же лежала у себя на кровати и размышляла. В субботу вечером, после ужина, Джон предложил научить меня играть в шахматы, и мы отправились в библиотеку, где как раз стояла доска с фигурами.

– Элизабет, я позвал вас не только ради шахмат. Я хотел сообщить, что Марк вынужден был уехать из Лондона на несколько дней. Может, на неделю.

– Что? – спросила я, испугавшись.

– Не волнуйтесь, у вас нет причин для страха. Он попросил, чтобы я передал вам: он отправился домой. Какие-то семейные дела. Марк вернется, как только сможет.

В растерянности я села в кресло и случайно задела локтем бокал, стоявший на столике, который находился рядом с креслом. Бокал со звоном разбился, осколки рассыпались по всей комнате.

– Какая я неловкая, – машинально посетовала я и, опустившись на колени, начала подбирать осколки.

– Элизабет, не нужно. Служанка все уберет, – сказал Джон, но сам тоже опустился на колени, чтобы помочь мне.

– Вы правы, – ответила я, все еще не в силах прийти в себя от услышанного. – Марк ведь обещал, что не уедет домой.

Я потянулась за очередным осколком и, видимо, неловко взяв его, порезала палец. Вскрикнув от неожиданной боли, я тут же отдернула руку.

– Вы порезались? Покажите руку, – попросил меня Джон и, не дожидаясь моего разрешения, осторожно взял мою руку и приблизил к глазам.

– Ранка неглубокая, давайте я промою ее, – предложил он, все еще не выпуская моей руки.

Я уже начала чувствовать легкое покалывание в пальце и поняла, что сейчас ранка заживет. И объяснить это будет не так уж легко.

– Не надо, – ответила я, пытаясь освободить руку. Джон уже почти выпустил мою ладонь, но снова взял ее в свою руку и сказал с удивлением:

– Постойте.

Я уже догадалась, что происходит, и с силой дернула руку на себя. Джон отпустил меня, я тут же встала на ноги и отошла в сторону. Он с удивлением продолжал смотреть на меня.

– Я хочу подняться к себе, – сказала я.

– Конечно, идите, – через какое-то время ответил Джон. Я развернулась и чуть ли не бегом поднялась по лестнице и закрылась в своей комнате.

Мало того, что Джону было известно о том, что я скрываюсь от кого-то, так теперь он знал и о другой моей тайне. Мне хотелось собрать вещи и уйти из этого дома. Отправиться следом за Марком к родителям или еще куда-нибудь.

Немного успокоившись, я подошла к окну, выходившему во двор. На улице шел сильный дождь, и я почти ничего не видела. Я стояла и смотрела на толстые капли дождя, скатывающиеся по стеклу. И думала, как долго еще продлится мое пребывание здесь и так ли уж оно необходимо. Простояв так несколько минут, я уже хотела отойти, как вдруг услышала стук в окно. Прижавшись лбом к стеклу, я попыталась разглядеть, что могло удариться об окно, но дождь и темнота помешали мне увидеть что-либо. Тем не менее, звук повторился. Сначала я испугалась, подумав, что это люди Энтони, и быстро отошла от окна, но потом решила все же проверить, кто или что это было. Открыла окно и осторожно высунула голову на улицу. Уже через несколько секунд мои волосы промокли, но я так ничего и не сумела разглядеть. Предположив, что мне показалось, я хотела закрыть окно, как вдруг за подоконник зацепилась чья-то рука. Я отпрыгнула в сторону и уже хотела закричать, но страх сковал меня. Я не могла заставить себя пошевелиться. Следом за первой появилась вторая рука, и вот уже в окно моей комнаты залезал мужчина. Увидев, что он направляется ко мне, я наконец-то взяла себя в руки и кинулась к двери. Но не успела дотронуться до нее, как незнакомец схватил меня и тут же зажал мне рот. Каково же было мое удивление, когда я оказалась лицом к лицу с Алессандро, как только он развернул меня. Цыган весь промок, и волосы облепили его лицо, возможно, поэтому я его сразу не узнала. Поняв, что я не стану кричать, Алессандро отпустил меня.