Дар - Мария Унт

Балы, которые давал Энтони, стали теперь закрытыми. На них присутствовали только те, кто после удалялся на чердак. Несколько раз Энтони просил слуг отводить на чердак живых животных – петухов, кошек, собак, овец, козлов. Кого только они ему не доставляли. Наутро изуродованные тела животных слуги сжигали за домом. У всех мурашки бегали по спине из-за того, что творилось на чердаке, но уйти от Энтони Саймана вынудило следующее событие. В доме проходил очередной бал, однако, к удивлению слуг, никаких приказаний насчет животных отдано не было. Энтони, казалось, даже и не собирался приглашать гостей на чердак. К полуночи к дому подъехала карета, из которой вышли мужчина и женщина. Они прошли в дом и, что сразу удивило Саймана, так это внешний вид женщины. Она явно не относилась к высшему сословию. Одета была очень бедно и со страхом оглядывалась по сторонам. Мужчина, с которым она пришла, провел ее в зал. Там они пробыли какое-то время, после чего гости, а также эта женщина все же удалились на чердак. Слуги пожимали плечами – никто не знал, что должно произойти. Сайман решил быть начеку и поднялся на второй этаж на всякий, как он мне сказал, случай. Примерно через час после того, как туда поднялись люди, раздался крик. Кричала женщина и молила отпустить ее. Сайман растерялся и не знал, что делать. Позже он решил подняться на чердак и постучать в дверь. Однако на его стук никто не открыл, да и женский голос стих. Недоумевая, лакей спустился вниз, после чего собрал свои вещи и ушел от Энтони. Он уехал в свой родной город на юге Англии и вернулся в Лондон только год назад.

– Похоже, что проводить ритуалы и жертвоприношения Энтони начал очень давно, – тихим испуганным голосом сказала я.

– Я, конечно, не знаю, чем увлекается высший свет Лондона, но то, что описал Саймон, походит на ритуалы черной магии.

– Ясмин сказала мне то же самое, – подтвердила я.

– Я думаю, что Энтони серьезно занимается подобными делами. Кроме того, он привлек к себе очень много влиятельных людей. Противостоять ему – глупо. Вы с Марком не добьетесь ничего, если сами попытаетесь разоблачить его или обратитесь в полицию.

– Мы и не думали этого делать. Просто выяснилось, что, возможно, в молодости мой отец и Энтони были знакомы. Может, это объяснит, почему ему была понадобилась именно я.

– Допустим, вы узнаете это. А что потом? Что ты станешь делать дальше?

– Не знаю. Я думаю об этом целыми днями и не могу найти выход.

– Тсс! – прошипел Алессандро и прижал палец к губам.

Я с недоумением посмотрела на него и замолчала. Какое-то время я ничего не слышала, но тут поняла, в чем дело. Кто-то шел по коридору по направлению к моей комнате. Дверь была заперта, но, конечно, у хозяев имелись вторые ключи. Звук шагов затих возле двери, раздался стук.

– Элизабет, с вами все в порядке? У вас горит свет, и, мне показалось, что я слышал голоса, – спросил меня из-за двери Джон.

Алессандро знаком показал, чтобы я ответила.

– Все хорошо, Джон. Я, наверное, принялась вслух читать книгу. Со мной такое бывает. Я уже ложусь спать.

– В таком случае спокойной ночи, – сказал Джон, и я услышала удаляющиеся шаги.

Облегченно вздохнув, я шепотом обратилась к Алессандро:

– Он ушел.

– Кто это был?

– Племянник хозяйки дома.

– Понятно. Я должен идти, – встав, сказал Алессандро.

– Но… ты ведь еще придешь? – спросила я, разочарованная тем, что Алессандро вскоре покинет меня.

– Если ты этого хочешь.

– Да. Мне очень хочется, – сказала я, не понимая, почему говорю это.

– Тогда я еще приду. Как долго ты собираешься пробыть в этом доме?

– Не знаю.

– Хорошо, я постараюсь прийти, как только смогу.

– Но что ты будешь делать все это время? Надеюсь, ты не собираешься мстить Энтони.

– Нет, но вчера я узнал, где он живет.

– Ты ведь не пойдешь к нему? – испугавшись, спросила я.

– Не думаю. Но в любом случае мне пора идти, пока кто-нибудь еще нас не услышал.

Алессандро подошел к окну. Я встала и приблизилась к нему.

– Будь осторожен, – прошептала я.

Какое-то время мы смотрели друг другу в глаза, после чего Алессандро медленно приблизил свои губы к моим и нежно поцеловал меня. Мои руки, помимо моей воли, обняли его, и я прижалась к Алессандру всем телом. Он же крепко сжимал меня в объятиях и продолжал целовать. Оторвавшись от моих губ, он сказал:

– Я должен уйти.

Я не хотела, чтобы он покидал меня, но все же отпустила его. Цыган открыл окно и уже через мгновение скрылся в темноте. Как он мог забраться ко мне на второй этаж и спрыгнуть так, что я не услышала удара от приземления, я не знала. Видимо, работа в цирке сделала его таким ловким.

В ту ночь мне так и не удалось сомкнуть глаз. Я пролежала все ночь, уставившись в потолок, не в силах сосредоточить свои мысли на чем-то конкретном. Мои губы горели от поцелуя цыгана, а на щеках пылал ярко-красный румянец. Наутро я действительно выглядела больной, и у леди Джейн не могло возникнуть причин подозревать меня в притворстве.

Я должна была переживать из-за тех ужасов, что произошли со мной, но на самом деле все случившееся казалось мне далеким прошлым. Тогда даже смерть сестры, которая потрясла меня, не так терзала мое сердце, как спустя многие годы. Безусловно, я волновалась за Марка и за свою жизнь, но вместе с тем не могла отделаться от мыслей об Алессандро. Моя прежняя влюбленность снова вернулась ко мне, и я не знала, что с этим делать.

Каждый вечер я ждала, что он снова придет ко мне, но мои надежды не сбывались. Я часами просиживала в темноте в ожидании его прихода, но, как мне думалось, он забыл о своем обещании.

Не было вестей и от Марка. Я ежедневно осведомлялась о нем у Джона, но он только отрицательно качал головой. Случай с порезом пальца Джон не вспоминал, и я решила, что он, возможно, ничего не понял.

По вечерам мы иногда сидели за шахматной доской, – он все же научил меня играть. Джон пытался изо всех сил развеселить меня и как-то скрасить мое добровольное затворничество, но я, по большей части, оставалась невнимательной к нему, за что часто ругала себя, но ничего поделать с собой не могла. Джон мне нравился как друг, и проводить с ним время было для меня в удовольствие, но он не вызывал в моей душе такого трепета, как Алессандро.

– От Марка есть какие-то новости? – спросила я в очередной раз, садясь перед камином за столик, на котором уже стояла шахматная доска с фигурами.

– Как раз хотел сказать вам, что получил от него письмо, – ответил Джон. – У него все в порядке, и он думает возвращаться в Лондон.

– О! – воскликнула я от удивления. – А больше он ничего не написал?

– Боюсь, что нет.