Грань бездны - Роман Глушков

Безопаснее всего было бы прибиться к какому-нибудь каравану, поскольку на приезжающих из хамады одиночек жандармы всегда смотрели с подозрением. Вдобавок не стоило исключать, что кабальеро, не доверяя вингорцам, снабдили на всякий случай привратников нашим подробным описанием. Цена риска могла стать для нас слишком высокой. И потому мы решили не суетиться и пошататься денек по Сердцу Мира. На пригородном рынке всегда можно встретить знакомых купцов или шкиперов, которые согласятся помочь нашему горю и при этом будут держать язык за зубами.

Для ускорения поиска на обширной рыночной территории нам пришлось разделиться. Мы договорились встречаться каждый час в условленном месте и разъехались в разные стороны, благо проходы между торговыми рядами были предназначены не только для всадников, но и для бронекатов. К стоянке последних я прямиком и направился, хотя ошиваться в том углу Сердца Мира мне ныне следовало с оглядкой.

Дон Риего-и-Ордас не мог загнать «Гольфстрим» в город незаметно. И то, что на «Гольфстриме» теперь хозяйничает не шкипер Проныра, также могли выведать многие. Так оно и было. Голубиная почта донесла до Оплеухи новости о том, что находящиеся в Великой Чаше перевозчики уже в курсе, что я угодил в немилость к Владычице. Об этом знали и мои ближайшие собратья – независимые шкиперы, – и работающие на «ледяную королеву» служаки. А поскольку и первые, и вторые общались между собой невзирая на то, кто кому служит, я должен был держать ухо востро со всеми ними без исключения.

Возле бронекатов всегда вертелось множество зевак: и детей, и взрослых; право слово, где еще в Атлантике можно увидеть сразу столько гигантских машин? Это, безусловно, играло мне на руку. Изображая из себя паломника, везущего за собой тележку с покупками (в которой, как нетрудно догадаться, лежали вовсе не покупки, а спрятанный под брезентом Физз), я натянул капюшон балахона на глаза и, пустив лошадь шагом, двинул вдоль выстроенной в ряд техники. В сезон сбора урожая здесь, бывало, собирались зараз не меньше сорока сухогрузов и буксиров. Нынче я насчитал их всего полтора десятка. М-да, негусто… Но их могло бы быть еще меньше – все-таки сейчас не самые горячие торговые месяцы.

Миновав без остановки бронекаты, на чьих бортах красовался герб Владычицы – синий щит, пересекаемый справа налево белой волнистой линией, – я пригляделся к остальному транспорту и обнаружил среди него «Багаму-маму» – сухогруз знакомого мне сталевоза Саввы Мизгиря. Это можно было счесть удачей. Несколько лет назад я, Мизгирь и еще трое перевозчиков ходили в многорейсовом конвое, переправляя на юг разобранные северянами строения покинутого ими города Аркис-Будира. Ну и намерзлись же мы тогда за каньоном Чарли Гиббса! Хуже, чем в аду! Из пятерых участников нашего конвоя лишь я да Савва добросовестно отходили все оговоренные контрактом рейсы. Прочие же шкиперы не выдержали и, предпочтя забрать неполный расчет, рванули на Юг. Там за работу платили не так щедро, зато при этом не приходилось денно и нощно стучать зубами от холода.

Каждый из прибывающих на торговлю в Аркис-Грандбоул сталевозов сначала заезжает в Сердце Мира. Там он пытается продать отборные экземпляры своего товара поштучно, а нераспроданные остатки сбагривает потом городским клепальщикам, скупающим все подряд на вес. Сегодня дела у Мизгиря шли скверно, и он с тоской поглядывал на свой не пользующийся спросом груз – пластины высокопрочной иностали, доставленные сюда аж из-за экватора. Теперь их предстоит развозить по всем мастерским города в поисках покупателя, который предложит наибольшую цену. Муторное, но необходимое занятие, поскольку отдавать такой отменный товар совсем уж задарма было сродни преступлению. И перед собой, и перед своей командой, ожидающей вознаграждения независимо от успеха торговли.

Признав в вертевшемся возле «Багамы-мамы» паломнике меня, Мизгирь, конечно, удивился. Но не обрадовался, чему не удивился я, ибо с недавних пор изгой Проныра – не самый желанный гость даже для старых друзей, не говоря об остальных. Впрочем, приглашение подняться на борт и пропустить по стаканчику кактусидра я все-таки получил. И был убежден, что Савва никому не проболтается о том, что он со мной встречался. Все-таки за время нашей совместной работы на северян я неплохо изучил этого человека, чтобы делать в отношении него столь уверенные выводы.

Мизгирь сильно рисковал, якшаясь со мной, поэтому я счел своим долгом быть с ним предельно откровенным и ничего от него не утаил. Помочь моему горю, кроме как провезя меня с товарищами в Аркис-Грандбоул, шкипер «Багамы-мамы» не мог. И если бы он нам отказал, я бы, клянусь, на него не обиделся. Однако он не только согласился, но еще и поблагодарил меня за поданную ему весьма своевременную идею.

– Сколько, ты говоришь, там было этих проклятых контейнеров? – переспросил Савва, схватив карандаш и взявшись делать в блокноте какие-то подсчеты.

– Тридцать штук, – уточнил я. – Тридцать заделанных намертво, иностальных контейнеров весом под три тонны каждый. Надо быть чертовски упорным резчиком, чтобы вскрыть эти ящики, точно тебе говорю.

– Ты прав, Ерема. Ты абсолютно прав, – пробормотал Мизгирь, сосредоточенный на своих записях. – И дон Балтазар, могу поспорить, раздобыл себе лучшего из них! И я даже знаю кого. Кое-кто из наших трепался, что артель Синклера недавно получила очень важный внеочередной заказ. Настолько важный, что Вик даже выгнал из главного цеха недоделанный сухогруз кого-то вон из тех гербоносцев. – Он указал карандашом на стоящие неподалеку бронекаты Владычицы. После чего высунулся из окна рубки и прокричал стерегущему товар помощнику: – Эй, Ахмед, гони сюда грузчиков, и тащите все железо обратно на борт. Через полчаса отправляемся в город!

– Что стряслось? – спросил я, недоумевая по поводу внезапно охватившего Мизгиря волнения.

– Ты видел мой товар? – спросил в свою очередь он. Я с пониманием кивнул: мол, да, товар что надо. – Это оружейная иносталь от Столпа Святой Елены! Из нее выходят не только превосходные мечи и шпаги, но и пилы по металлу. А кому сегодня в городе больше всего нужны такие пилы, а? Много пил для очень срочного заказа! Смекаешь, что к чему, Ерема? Да не будь я Савва Мизгирь, если твоя наводка насчет ящиков не даст мне толкнуть Синклеру эти заготовки по двойной цене!.. Давай, свищи сюда свою банду. На ближайшие два часа зачисляю вас к себе в экипаж. Только попроси северянина поумерить гонор, если ему вдруг придется разговаривать с привратниками. В этом городе краснокожих не шибко жалуют…

Никаких вопросов к нам при въезде в Аркис-Грандбоул не возникло. Заглянувшие в полутемный трюм жандармы смерили нас и еще полдюжины грузчиков равнодушными взглядами и ничего не сказали; многие стремящиеся в Великую Чашу паломники нанимаются чернорабочими на попутные бронекаты или в караванную охрану. Наши лошади, которых мы предусмотрительно распрягли, также не вызвали подозрений. Едущий с рынка шкипер мог везти на борту любой купленный там товар. Все выглядело вполне пристойно. И потому даже если пропускной режим в городе был ужесточен, то на самых желанных здесь гостей – торговцев – эти ограничения не распространялись.

Соваться вместе с Мизгирем к Синклеру мы побоялись, пусть мне и не терпелось повидать загнанный к нему в мастерские «Гольфстрим». Обосновавшись в трактире у толстушки Бригитты, мы загнали лошадей в ее конюшню и принялись мало-помалу изучать обстановку. А также ждать, какие новости добудет для нас Савва.

Он напомнил о себе лишь через неделю, в течение которой ему пришлось вести трудные переговоры с Виком, упрямо не соглашавшимся выкупать иносталь по заломленной Саввой цене. Однако неуступчивость шкипера, владеющего коммерческой тайной Синклера, принесла-таки свои плоды. Сломав о контейнеры Макферсона последние пилы, поджимаемый сроками Вик был вынужден сдаться и выплатил продавцу требуемую им сумму. А пока «Багама-мама» разгружалась, Мизгирь разнюхал кое-что о контейнерах и о «Гольфстриме». Вдобавок Савва счел необходимым одарить меня за подброшенную ему выгодную наводку небольшой премией. От которой я в сложившихся обстоятельствах не стал отказываться, поскольку мешочек одолженных нам Оплеухой монет был, увы, не бездонным.

И вот сегодня благодаря чутким ушам Малабониты, ежедневно рыскающей по Сердцу Мира в поисках нужных нам сведений, нежданно-негаданно прояснилась судьба де Бодье.

Новости о нем вогнали нас в замешательство. До сей поры мы были твердо уверены, что Гуго нет в Аркис-Грандбоуле. Мизгирь сказал, что видел отирающегося у «Гольфстрима» шкипера-гербоносца Чеслава Бобровски и членов его команды, а знакомый клепальщик Саввы уточнил, что именно они и пригнали в город мой бронекат. Поэтому мы полагали, что перед встречей с доном Балтазаром вингорцы, как и обещали, отпустили Сенатора в хамаде. В действительности же он сидел сейчас в казематах храма Семи Ангелов, готовясь со дня на день принять мученическую смерть за вероотступничество.