Поцелуй архангела - Налини Сингх

— Как думаешь, сможешь ли ты, или кто-то другой заглянуть внутрь той комнаты?

Ясон покачал головой.

— Вокруг неё днём и ночью дежурят перерождённые. — Он прикоснулся к своему лицу и продолжил: — Уверен, они разорвут на части любого нарушителя.

Полное расчленение — один из немногих способов, которые могли привести к смерти ангела такого же возраста, как и Ясон. Но, если голова оставалась нетронутой, то существовал шанс регенерации.

— Ты смог удостовериться, сколько из перерожденных Ли Дзюань питаются плотью?

— Теперь это делают не только старые. Я видел группу совсем недавно перерожденных, которые пожирали мертвеца, — ответил ангел. — И они совсем не прятались.

— Значит, она пересекла очередную грань. — Ещё одно доказательство того, что разум Ли Дзюань функционировал не так, как положено. — Расскажи мне об этой запертой комнате.

— Она в её укрытии среди гор, спрятанная глубоко внутри. По коридорам везде бродят перерожденные с сияющими глазами — те, которые питаются плотью.

— У тебя есть какие-либо предположения, что она может там прятать?

Хотя ничего хорошего там не могло находиться, в этом Рафаэль был уверен.

— Пока нет. Но я узнаю. — Ясон поправил крылья. — Я сделал всё так, как ты просил. Майя пробралась на территорию Дахариэля. Там что-то происходит, но имеет ли это отношение к событиям в Убежище сказать невозможно. Ходят слухи, что недавно Дахариэль убил некоторых своих вампиров, но это могло быть законным наказанием.

— Пусть Майя там остается. Я также внедрил людей в дома Назараха и Анушки.

— А если окажется, что Назарах виновен?

— Я его казню. — Назарах правил Атлантой только с позволения Рафаэля. — Самый сильный из них — это Дахприэль. — Он также обладает самым расчётливым умом. Отрубленная голова, оставленная в постели Анушки — это хорошо просчитанная угроза, которая как раз в стиле Дахариэля.

— Если это он, — сказал Ясон, — то он начал действовать близко к дому — одну из любимых наложниц Астаада вчера нашли выпотрошенной и заклейменной изнутри. Все указывает на то, что она была жива во время пытки.

— Итак… — похоже, ничто, кроме смерти — жестокой и безжалостной, не удовлетворит несостоявшегося архангела. — Астаад не проинформировал Совет.

Ясон никак не прокомментировал, сказал лишь одно:

— Гордость.

— Да. — Архангел, правящий островами в Тихом океане, наверное, пришел в ярость от того, что кто-то посмел пробраться за стены его гарема. — Ещё один архангел сражен. — Причём, самым трусливым способом. Но, опьяненный порочным удовольствием, ангел, стоящий за убийствами, видит всё в другом свете. Он, или она, станет рассматривать произошедшее, как истинную победу — в этом Рафаэль был уверен.

— Господин, есть ещё кое-что.

— Да?

— В её грудной клетке был найден ещё один кинжал Гильдии.

***

— Маленькая охотница, маленькая охотница, гдееее ты? — звучал игривый, монотонный, пугающий голос. Обняв согнутые в ногах колени, девочка пригнула голову, пытаясь стать ещё меньше. Шкаф пах кровью. Кровью Ари и Бэль. Она пропитала ее волосы и одежду, окрасила ноги. «Уходи, — думала она. — Пожалуйста, уходи прочь. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…»

Она повторяла в голове эти слова, словно литанию. Её голос стал слабым и тихим. Где папочка? Почему он не приходит? И почему мамочки не было на кухне, как каждое утро? Зачем здесь этот монстр?

— Где ты прячешься, маленькая охотница? — жуткие шаги на мгновение остановились. Через мгновение раздался еще более ужасающий звук — причмокивание губ.

— Твои сестры — самые вкусные. Прошу меня извинить — отлучусь, чтобы перекусить.

Она не верила ему. Снедаемая ужасом и тщетной яростью, не могла сдвинуться с места. Спустя три секунды она услышала смех:

— Умная маленькая охотница

Он сделал глубокий вдох, словно дышал сбежавшим воздухом. Ее же ноздри горели от едкого запаха какой-то пряности, названия которой она не знала, имбиря и…золотого, ясного света. Ей было противно от того, что это мерзкое создание пахло, как летний день и теплые объятия матери. От него должно нести гнилью и удобрениями. Это стало ещё одним унижением, очередной болью, пополнившей список мучений, высеченных у нее на сердце. Ари и Бель больше нет. Она подавила рыдания, прижав кулак ко рту, понимая, что ее сестры больше никогда не станцуют с ней на кухонном полу. Ноги Бель, такие длинные и красивые, были сломаны и вывернуты под неестественным углом. А Ари…чудовище зарылось лицом в кровавое месиво, в которое превратилась ее шея — только тогда Елена нашла в себе смелость последовать приказу умирающей сестры и бежать. Но кровь, кровавые следы её выдадут. Она затаилась и ждала. Он ходил где-то рядом.

Ей показалось, что он поднялся на второй этаж, но биение её сердца было таким сильным, что заглушало все остальные звуки. Она не могла верить тому, что слышала, не могла бежать. Ведь он мог стоять в холле, поджидая её. А потом стало слишком поздно, и она услышала его шаги в комнате.

— У меня для тебя сюрприииииз.

Раздался тихий скрип, а затем он выкрутил ручку шкафа, где пряталась Елена. Она вжалась спиной в деревянную стенку, но спрятаться было негде и отступать некуда.

— Попалась! — Сквозь отверстие от пропавшей ручки на неё смотрел идеального карего цвета хитро прищуренный глаз.

— Вот ты где.

Елена ткнула в отверстие вязальной спицей, которую взяла из маминой корзинки, стоящей в гостиной, и пронзила его глаз точно по центру. Жидкость расплескалась Елене на руку, но ей было наплевать. Что привлекло ее внимание, так это его крик — резкий, душераздирающий, полный боли. На ее губах появилась дикая полуулыбка. Когда монстр пошатнулся, Елена вылезла из шкафа и побежала мимо него наверх. Ей следовало выбраться наружу, звать на помощь, но она хотела увидеть маму, убедиться, что она жива, что она дышит. Елена вошла в спальню родителей, захлопнула за собой двери и закрыла их на замок.

— Мама! — позвала она, но ответа не было. Когда она осмотрелась, облегчение накрыло её с головой. Потому что мама просто спала.

Она побежала к матери, оставляя на ковре кровавые следы, которые становились всё меньше, и потрясла ее за плечо. И тогда увидела кляп у неё во рту и кинжалы, воткнутые в ее запястья и лодыжки.

— Мама, — нижняя губа Елены задрожала, но она потянулась, чтобы вынуть кляп. — Я помогу тебе, Помогу.

Ужас, который вдруг отобразился в глазах ее матери, стал для Елены предупреждением и заставил обернуться.

— Плохая маленькая охотница.