Пепел и Мечты: Рубикон - Александр Снурницын
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Её слова заставили меня напрячься.
— Из-за этого всплыли неожиданные подробности о делах Аскеля. Произошла ещё пара событий… В общем, нам нужно торопиться. Ближайшие недели будут напряжёнными. Для начала — возьми это.
Она открыла ящик стола и достала небольшая подвеска с голубым драгоценным камнем.
Я нагнулся ближе, взял украшение и с любопытством изучил его. На тёмной поверхности цепочки были вырезаны крошечные символы. Виктория тем временем откинулась на спинку кресла, скрестив руки на груди.
Её слова об "напряжённых неделях" напомнили мне странное поведение Остина вчера. Мрачное предчувствие нахлынуло с новой силой.
— Это магический предмет, который позволит нам связываться на расстоянии, — пояснила Виктория, её голос вернул меня к реальности. — Эларион или Лайс уже должны были рассказать тебе, как пользоваться такими. Но запомни: только я могу выйти с тобой на связь. Даже не пытайся связаться первым. И держи его подальше от посторонних глаз.
— А что за задание? — спросил я, надевая подвеску и пряча ее под рубашкой. Я машинально приподнял воротник, чтобы дополнительно скрыть украшение.
— Пока ты должен просто распространять слухи, — ответила Виктория, её тон звучал одновременно непринуждённо и серьёзно. — Пустить разговоры о том, что глава клана скоро покинет своё место, а старейшины не видят достойных среди его наследников и сами хотят занять трон.
Я нахмурился, понимая, насколько опасны такие слухи.
— Это… может вызвать хаос, — осторожно произнёс я, заметив, как краем глаза Орианна мельком посмотрела в мою сторону, прежде чем снова вернуться к книге.
— Именно. И это то, что нам нужно, — спокойно сказала Виктория, её взгляд был как ледяной клинок, брошенный в мою сторону.
— Это правда? — не сдержался я, задав вопрос, хотя Лайс не раз учил меня избегать лишнего любопытства. Но в этот раз оно взяло верх.
— Частично, — уклончиво ответила Виктория, недовольно посмотрев на меня и лёгким взмахом руки пресекая дальнейшие расспросы.
— Пока всё. Хотя я также приказала Элариону ускорить твоё обучение. Если он вдруг забудет, напомни ему, — добавила она, отклоняясь назад и складывая руки.
Распространение слуха, не оставляя следов, — задача далеко не из лёгких. Особенно в замке, полном магов, способных при желании на немыслимые вещи. Но были и плюсы. Сообщество здесь было плотным, буквально кишащее сплетнями и шпионами. Ни для кого не было тайной, что половина слуг — глаза и уши различных влиятельных личностей, а другая половина следит за самими этими личностями. Стоило кому-то шепнуть что-то интересное, как утром об этом уже знали все.
На первый взгляд задание казалось сложным. Но поразмыслив, я понял, что, возможно, оно легче, чем представлялось. Слухи о скорой отставке главы уже давно бродили по замку. Его видели всё реже, а по отзывам тех, кто всё же пересекался с ним, он выглядел измождённым и ослабленным. Кроме как старостью и приближающимся уходом, это сложно было объяснить.
Проблема заключалась лишь в том, чтобы внушить людям мысль, будто старейшины хотят занять его место.
Я решил подождать до вечера, момента, когда кухни наполнятся людьми, а некоторые из них будут уже теплыми от вина. В такой шумной и хаотичной обстановке любой слух мог заработать свою жизнь в считаные часы.
Каждый раз, поднимаясь к Элариону, я чувствовал противоречивые эмоции. С одной стороны, мне хотелось идти, ведь я жаждал учиться магии. Мы пока не прошли многого — большая часть времени уходила на развитие контроля. Но даже малое, что я узнал, завораживало.
С другой стороны, я не мог вынести этого человека. С каждым занятием он становился всё грубее и отвратительнее, а моя затаённая ярость по отношению к нему только росла. Иногда мне хотелось просто свернуть ему шею, но я прекрасно знал, что это невозможно.
Так было и сейчас. Шагая босыми ногами по холодному каменному полу, я пытался успокоиться и представить, что Виктория имела в виду под "ускоренным обучением".
Эларион, как обычно, сидел за своим столом, когда я вошёл. Его внешний вид остался неизменным: бледная кожа с чёрными метками контрастировала с его аскетичной одеждой. Однако теперь я знал, что означают эти отметины.
Однажды, во время одного из занятий, он сам рассказал мне. Это случилось в момент его привычного раздражения.
— Ты слишком часто смотришь на мои метки, — сказал он хриплым голосом, вращаясь вокруг меня, как коршун, пока я медитировал. — Это меня раздражает. Больше не делай этого.
Он остановился, на мгновение задумавшись, а затем добавил:
— Я позволю тебе задать один вопрос.
— Что они означают? — вырвались мои слова, словно издалека, хотя я осознавал, что говорю их вслух.
Эларион нахмурился, но всё же ответил:
— Это особенность моей крови. Нас называют Сколлами. Потомки тех, кто когда-то служил драконам. Или был их рабами, в зависимости от того, с какой точки зрения смотреть. Эти метки ничего не значат. Перестань пялиться.
Драконы. Это слово глухо отозвалось во мне. Вряд ли найдётся кто-то, кто не знает о них. Древнейшие существа, скорее мифические, чем реальные. Хотя многие утверждали, что драконы существуют и как минимум две такие сущности правят крепостями, другие называли это сказками.
Мои мысли оборвал раздражённый голос Элариона:
— Виктория поторопила меня, и мне это не нравится, — резко бросил он, впившись в меня взглядом. Его недовольство витало в воздухе, словно тёмное облако.
— Что именно вас беспокоит? — спросил я, стараясь, чтобы мой голос не звучал слишком дерзко.
Эларион продолжал хмуриться, но мне показалось, что в его глазах мелькнуло что-то похожее на досаду.
— Она сказала мне, наконец, начать учить тебя моему искусству, и её совершенно не волнует, что ты ещё очень далёк от готовности. Что же, может, она поймёт, что я был прав, когда ты провалишься, — с раздражением произнёс Эларион, цокнув языком и поднимаясь из-за стола.
Его движение было сигналом для меня: я сел на ковёр, готовясь к очередному уроку.
— Что ты знаешь о Мечтах? — внезапно спросил он.
Я уже собрался закрыть глаза, но застыл, услышав вопрос. Эларион редко спрашивал меня о чём-то — настолько редко, что я даже не помнил, когда это было в последний раз. И его вопрос оказался не из простых, ведь он
