Осколок в голове - Сергей Бакшеев

– Отдай пистолет! – приказал Федорчук. – Не шуткуй, паря! Второй раз меня не проведешь.

– Воды! – Тихон отбросил оружие, как совершенно ненужную вещь. – Воды!

Карасько подбежал с канистрой.

– Санька! Давай, просыпайся! Ну же! – Тихон протирал лицо друга, капал воду в иссохший рот. – Ты должен жить. Очнись!

Губы Сашки дрогнули. Он сделал маленький глоток, потом еще, слипшиеся веки с трудом открылись, глаза неподвижно смотрели в небо.

– Жив! – вскричал Тихон. – Сашка! Это я, Тихон!

– У него жар, – сообщил присевший рядом Карасько. – Плечо, похоже, сломано. Смотри, какое воспаление.

– Федорчук, быстро в больницу! – требовательно произнес Заколов.

– Ты теперь здесь не командуй! – Сержант уже подобрал второй пистолет и перевел дыхание. – Все! Доигрался! Нападение на сотрудника милиции – это не шутки.

– Николай! Я тебя прошу, поехали быстрее, – взмолился Тихон. – Его еще можно спасти! А потом делай со мной что хочешь.

Сержант наклонился над Евтушенко. Вид у парня был явно неважный, мутные глаза опять закрылись.

– Профессор, ты машину водишь? – обратился к Карасько Федорчук.

– Я не профессор еще, – Карасько слегка смутился. – Но водить умею.

– Давай за руль. Я этих гавриков на прицеле буду держать. Грузите парня. Доедем до аула, оттуда можно позвонить.

Федорчук с двумя пистолетами наконец успокоился. Он обернулся. Равиль на цыпочках пытался скрыться за автомобилем, норовя убежать. Сержант устремился за ним.

– Эгей! Ты куда? Сколько вас на мою голову в один день свалилось. Стой, прибью!

Сержант легко догнал спотыкающегося Равиля, отволок его к машине и запихнул обратно.

– Запрем всех охламонов сзади. Я их спереди покараулю.

Машина тряслась на ухабах, Карасько ехал быстро. Федорчук посматривал на заднее сиденье. Тихон Заколов поддерживал голову друга и протирал его лицо водой. Равиль затравленно зажался в углу. Внутренние ручки с дверей сержант предусмотрительно снял.

На подъезде к аулу Александр Евтушенко пришел в себя. Он увидел лицо Тихона и сразу произнес:

– Я, кажется, доказал…

– Что? – не понял Тихон, но обрадовался словам друга. Тот говорил осознанно и внятно.

– Гипотезу… четырех красок.

– Ее в прошлом году доказали, – обернулся из-за руля Карасько, осекся и прикусил губу.

– Как? – Ожившее лицо Евтушенко вмиг потускнело. – Я не знал…

– Это здорово! – возбужденно крикнул Тихон. – Не важно, кто первый. Ты же сам! Ведь сто лет никто не мог.

– Да. Конечно, – бодро подтвердил Карасько. – Может, у тебя иное доказательство. Мы потом обсудим. Когда поправишься.

Машина въехала в аул.

– Туда рули, – показал Федорчук на небольшое строение, где располагались правление колхоза, медпункт и библиотека.

В дверь с красным крестом над входом Сашке помог войти Тихон. Федорчук, не выпуская пистолета, затянул туда Равиля.

– Что же у вас такое творится? – завздыхала молодая медсестра, бегло осмотрев Сашку. – Вчера студента с разбитой головой привели, сегодня – еще хуже: перелом ключицы, воспаление разрослось. Перелом старый! Куда преподаватели смотрят? – Она строго взглянула на Карасько, признав в нем старшего. – Я обработаю, как смогу. Лекарство дам, но парня надо срочно в больницу везти.

– И этого в порядок чуть-чуть приведите. – Сержант Федорчук впихнул в кабинет Хасимова.

– О Аллах! Кто же его так? – Она всплеснула руками и показала на разбитое лицо. Увидела руки в наручниках и тревожно зашептала: – А эт …

– Так положено! – перебил ее Федорчук. – Щас я его. Сержант расстегнул браслеты на запястьях Хасимова, усадил зэка на стул, грубо пропихнул заломленные назад руки под спинку, наручники вновь защелкнулись. Равиль теперь мог встать разве что вместе со стулом.

– Так будет лучше, – заключил Федорчук.

– У меня еще нога, – загнусил Равиль.

– Гляньте. Но не увлекайтесь, – обратился сержант к опешившей медсестре. – Мне надо позвонить. Я быстро. А вы, товарищ Карасько, побудьте здесь. И повнимательнее! Ну, вы понимаете. Заколов, не дури! – строго предупредил напоследок Федорчук, погрозив пистолетом.

– Мне надо вам кое-что рассказать, – встрепенулся Тихон, вспомнив про обнаруженную могилу.

– Потом. Я – мигом. А вы все из кабинета – ни шагу!

– Я трупы видел.

– Что?! – Федорчук остановился на пороге.

– Правда, старые. Много лет им уже. Но, кажется, я знаю, кто там захоронен. Возможно, все дело в колдуне.

– Что за ерунду ты несешь?

– Понимаете, у меня была схема. Могу показать. – Тихон полез в карман, сержант жестом его остановил. – Один человек думал, что там древний клад. Я нашел это место. А там оказались скелеты.

– А-а, древние. – Сержант мгновенно потерял всякий интерес и открыт дверь.

– Не совсем, – попытался остановить его Тихон.

– Потом, потом, сейчас некогда. У меня двое коллег убиты.

Сержант вышел.

– Помните, вы про институтского преподавателя рассказывали. Который пропал! – крикнул вслед Заколов.

Но дверь за спиной милиционера уже захлопнулась.

– Какого преподавателя? – заинтересовался Карасько.

– Все очень серьезно, – придвинулся к нему Тихон. – Никто из-за колдовства в степи не пропадал. Их убили. И я, кажется, знаю, кто убийца.

ГЛАВА 62

Хасим. Тайна склепа

Хасим вместе с сыном ожидали Шакена около тайника. Вчера, когда они спешно уехали, оставив охранника один на один с ханскими преследователями, Хасим слышал, как в отдалении прогремел взрыв. Он надеялся, что «дракончик» помог Шакену избавиться от монголов.

Но ожидание затягивалось, а Шакен все не появлялся.

Этот тайник Хасим самолично оборудовал много лет назад на половине караванного пути между торговыми городами Средней Азии и Золотой Орды. Тайник представлял собой прямоугольную яму с каменными стенами, накрытую сверху двумя плоскими плитами, одна из которых могла быстро сдвигаться под другую по стальным полозьям, сделанным из дамасской стали. Сверху тайник накрывался толстым ковром и засыпался обычным песком. Все сооружение располагалось в небольшой низине. Ветер всегда заносил ее песком, так что несведущий человек никак не мог выделить это место среди обычной песчаной степи.

О тайнике знали только Хасим и Шакен. Купец доверял командиру охраны – невозможно жить, никому не веря. Шакен должен был сообщить о тайнике семье купца, если бы с Хасимом что-нибудь случилось.

Хасим во время походов всегда объявлял привал в этом удобном месте у реки. Свой походный шатер он устанавливал прямо над тайником и мог им пользоваться легко и незаметно.

Сейчас настало время показать фамильный тайник сыну. Прежде, чем его открыть, Хасим внимательно посмотрел по сторонам. От горизонта до горизонта степь была безлюдной. Ни Шакена, ни ханской погони не наблюдалось.

Хасим просунул руку в песок, нащупал угол ковра, ловко вместе с песком завернул его, и под ковром обнаружилась белая плита. Купец толкнул ее нужным движением, плита легко сдвинулась под другую такую же, над которой был свернут ковер.

Удивленный Рустам увидел аккуратную прямоугольную каменную яму.

– Сейчас здесь хранятся два мешка с порохом. Я их, сам не знаю для чего, спрятал по дороге в Орду. Возможно, скоро торговать порохом будет выгоднее, чем шелками и пряностями. Раньше я прятал здесь деньги на черный день. Когда меня разорил Тимур, золото помогло мне выжить и вновь стать купцом, – пояснил Хасим сыну. – Мы должны оставить здесь для Шакена третью часть золота из Сарая. Я дал ему слово. Я верю, что он выжил и придет за ним.

Купец достал из баула один из медных кувшинов с золотыми монетами, снял с пальца перстень с крупным изумрудом и с его помощью выцарапал на стенке кувшина имя Шакена.

– Рустам, что бы ни случилось, это золото принадлежит Шакену. Он придумал, как спасти тебя, и добыл эти деньги. Монеты лишь крохи той благодарности, которую он заслужил.

Хасим спустился в яму и бережно поставил кувшин. Намереваясь выбраться, купец оперся руками о край земли и неожиданно замер. На его лице отразилось явное беспокойство. Хасим припал ухом к земле. Там он услышал гул, который могли издавать только десятки тысяч копыт, идущие плотной массой. Земля стонала под этой армадой.

Хасим выбрался наверх и посмотрел на восток. Легкое едва заметное облачко пыли стелилось на горизонте над самой землей.

– Войско эмира Тимура идет в поход на Тохтамыша. Скоро они появятся здесь. Нам нельзя с ними встречаться. – Чело купца пробороздили глубокие морщины. – Вот что мы сделаем, Рустам. Мы спрячем здесь все наши деньги, а сами ускачем на верблюдах в глубь степи. Там мы переждем проход войска. Если нас все же поймают, то золото эмиру не достанется.

Понимая, что нельзя медлить, Хасим быстро опустил в тайник оставшиеся два кувшина. Перед тем как закрыть плиту, отец и сын невольно застыли около углубления, наблюдая, как лучи солнца отражаются от желтого благородного металла.