Алмазный тигр - Энн Максвелл

«Ровер» швыряло на ухабах, так что Эрин приходилось крепко держаться. Коул включил первую передачу и осторожно преодолел пологую высохшую лужу, края и дно которой сделались прочными, как железобетон.

— А как ты думаешь, может ли Саре быть что-либо известно о прииске? — спросила Эрин.

— Честно говоря, сомневаюсь. Но даже если она что и знает, ей до всего до этого какдо фонаря. Ведь алмазы — это игрушка для цивилизованных людей. А аборигены совершенно другие, им такие веши ни к чему.

— Но ведь с момента прихода англичан здешняя жизнь не могла не измениться!

— Англичане тут не слишком задержались. Первые австралийцы пригоняли свой скот из Квинлен-да в Кимберли чуть более века тому назад. А сам по себе путь занимал года два. Они отправлялись сюда со стадом в десять тысяч голов. В пути половина животных погибала. И потому никто особенно не спешил предпринимать такое путешествие. За последние лет двадцать тут возникло больше поселений, чем за первые сто лет.

«Ровер», резко накренившись, преодолел мутный ручей.

— Вот тебе и речка, — сказал Коул.

— Неужели вода?

— Изредка тут можно такое увидеть.

— С тех пор, как мы лриехали в Австралию, я впервые вижу свободно текущую чистую воду.

Коул резко рванул «ровер» в сторону, уклоняясь от столкновения с каким-то зверьком размером со среднюю собаку, который перебегал дорогу автомобилю.

— Это что еще такое? — спросила Эрин.

— Валлеби — малый кенгуру.

Эрин уставилась в ночь за окном. Она ничего не ответила, только вздохнула и откинулась на спинку кресла.

— Скажи, когда-нибудь Эйб рассказывал о своем брате?

— Во всяком случае, не мне. Напрямую никогда не говорил. По здешней легенде, после того, как твой дед уехал вместе с Бриджет Маккуин, Эйб какое-то время жил так, как живут туземцы. Выучил язык аборигенов, жил рядом с ними, и они видели в ном помесь бога и дьявола. Аборигены тогда запросто приходили к нему на ферму. Он сиживал у их костров. Аборигены отсылали к нему молодых женщин, а когда готовили изысканные национальные блюда из крокодила или ящериц, то всегда посылали ему лучший кусок.

Некоторое время стояла тишина. «Ровер» скрежетал и трясся на дорожных ухабах, — А тебе нравился Эйб? — спросила Эрин.

— Я бы так ответил: мне нравилось, что он такой крутой. Я восхищался его знанием Австралии. Но симпатизировал ли ему? — Коул пожал плечами. — Никто, наверное, не любил Эйба, и меньше других аборигены, которые хорошо его знали. Ведь нельзя же в буквальном смысле любить бога или дьявола, в которых веришь. Ты просто пытаешься ужиться с ними — насколько это возможно. Он был одержим сексом, но при этом я не знал большего женоненавистника, чем он.

— В таком случае, зачем он завещал мне свою ферму? Мог ведь оставить ее моему отцу или, скажем, Филу.

Коул обернулся и стрельнул в ее сторону глазами, которые на фоне затемненного лица казались неестественно бледными, словно выцветшими.

— А если все дело в том, что он их недостаточно ненавидел для этого?

— Чем же ему так женщины досадили? — поинтересовалась она.

На губах Коула появилась недобрая ухмылка.

— Да скорее всего самые обычные вещи.

— Что ты имеешь в виду?

— Затрахали они его, вот что.

— Но ты ведь сам говорил, что Эйб очень любил секс. Ему бы, казалось, жить да радоваться…

— Знаешь, когда ты любишь и когда тебя любят — что совершенно разные вещи.

— Это я понимаю, — грустно согласилась Эрин.

Коул тотчас же вспомнил Ганса.

— Извини, дорогая, я не подумал… — Он невесело улыбнулся, — Иногда я жалею, что Гансу не встретилась сестра Уинга. Вот уж они-то были созданы друг для друга. Но, увы, справедливость слепа, а милость — та и вовсе не предсказуемая шлюха.

Помолчав, Коул перевел разговор на менее опасный предмет:

— Я и сам не знаю, отчего Эйб так ожесточился против женщин. Он никогда об этом не рассказывал. Если судить по фотографии в твоей сумке, проблема, возможно, заключалась в том, что братья никак не могли поделить меж собой женщину, которая в конце концов досталась не Эйбу, а Нату.

— То есть бабушку?

Коул кивнул.

— Когда Бриджет уехала, кто-то из белых соседей Эйба поинтересовался, отчего это Нат Уиндзор решил податься в Америку. Эйб в ответ хорошенько отделал любопытного соседа кнутом. Будь он в тот момент не настолько пьян, наверняка спустил бы с бедолаги кожу. И подобное происходило всякий раз, стоило лишь кому-то упомянуть про его брата, твоего деда. Эйб выходил из себя, его глаза наливались кровью. Через некоторое время все зареклись упоминать про Ната Уиндзора. Вместо этого заговорили про Сумасшедшего Эйба.

На дороге, ведущей вверх по холму, внезапно появился трейлер. Сумев разглядеть грузовик раньше, чем «ровер», одолел невысокий склон, Коул успел выключить фары. «Ровер», натужно ревя мотором и сотрясаясь всем своим металлическим телом, взобрался наконец на вершину. Там, наверху, Коул выключил двигатель.

Далеко внизу были хорошо видны неподвижные бледные огни.

— Что это? — спросила Эрин.

— Ферма.

— Так рано, а там уже вовсю полыхает свет.

— В сильную жару людям приходится вставать, до восхода солнца, чтобы успеть сделать все необходимое по хозяйству. Как только солнце взойдет, становится совсем невмоготу.

Коул вытащил из сумки коробку патронов и отсыпал десятка полтора в карман.

— На случай каких-нибудь неприятностей. Я пойду на ферму, осмотрюсь и, если все нормально, дважды мигну тебе светом в окне. Мне понадобится на это примерно час. Если к тому времени сигнала не будет, отправляйся в Фитцрой-Кроссинг, позвони отцу, затем иди в ближайшее отделение полиции и жди, когда он за тобой приедет.

— А как же ты?

— Это уж мои проблемы. Для тебя главное — остаться в живых. Что бы ни случилось, не смей приходить мне на помощь. Как только я вылезу из «ровера», все движущееся вокруг будет моим врагом.

— Слушай, Коул… — начала было Эрин.

— Обещай, что останешься здесь, — перебил, подавшись к ней, Коул. — Иначе я сдохну от страха за тебя.

Эрин почувствовала его дыхание, легкое касание его горячих губ.

— Обещай же, — прошептал он.

Ощутив у себя во рту его язык, она испытала невыразимо приятную дрожь.

— Обещаю…

Она скорее выдохнула это слово, но Коул расслышал и понял.

Он крепко поцеловал Эрин, затем распахнул дверцу и вышел в ночь. Темнота сомкнулась и поглотила Коула.

Он бесшумно двинулся вниз по склону, используя каждое естественное укрытие для того, чтобы со стороны его передвижение было не слишком заметным. Минут через двадцать он был у цели. Подойдя ярдов на десять к дому, Коул забрался под камедное дерево и принялся выжидать.