Проклятая игра - Клайв Баркер

— Нет, — ответила она. — Нет. И никогда не были.

— Так подружимся сейчас.

Он шагнул к ней. Изуродованная рука дотронулась до нее — прикосновение было легким как перышко.

— Я думаю, ты все-таки призрак, — сказала она.

Она оставила его в коридоре и отправилась в ванную, чтобы все обдумать за закрытой дверью. Она ни секунды не сомневалась: Мамолиан причинит зло Тою, если найдет его.

— Кэрис, — тихо позвал Европеец.

Он стоял за дверью. От его присутствия по ее скальпу бежали мурашки.

— Ты не можешь заставить меня, — прошептала Кэрис.

— Не искушай меня.

Внезапно лицо Европейца всплыло в ее голове. Он заговорил вновь:

— Я знал тебя еще до того, как ты начала ходить, Кэрис. Я часто держал тебя на руках. Ты сосала мой большой палец. — Он говорил, прижав губы к двери; его низкий голос проходил через деревянную поверхность, к которой прислонилась девушка. — То, что нас разделили, не твоя и не моя вина. Я рад, что ты унаследовала способности твоего отца, потому что он никогда не использовал их. Он никогда не понимал, какую мудрость можно обрести с их помощью. Он все растратил — ради славы, ради богатства. Но ты… Я могу научить тебя всему.

Голос Мамолиана звучал столь соблазнительно, что казалось, будто он проникает сквозь дверь и обнимает Кэрис, как его руки много лет назад. Внезапно в ее голове промелькнуло воспоминание: он сюсюкает и корчит рожицы, чтобы вызвать улыбку на лице младенца.

— Найди Тоя для меня. Разве я многого прошу за всю мою доброту к тебе?

Кэрис вдруг обнаружила, что раскачивается в ритме его убаюкивающих слов.

— Той никогда не любил тебя, — говорил Мамолиан. — Никто никогда не любил тебя.

Это была ложь и тактическая ошибка. Слова окатили ее сонное лицо холодной водой. Ее любили! Марти любил ее. Бегун. Ее бегун.

Мамолиан моментально почувствовал свой просчет.

— Не пытайся сопротивляться. — Все намеки на сюсюкающий тон исчезли.

— Пошел к черту, — ответила она.

— Как хочешь…

Слова прозвучали так, словно вопрос решен и дело закончено. Однако Европеец не оставил свой пост у двери. Кэрис чувствовала его близость. Ждал ли он, пока она устанет и выйдет? Убеждать с помощью физического насилия было совершенно не в его правилах, если только он не намеревался использовать Брира. Кэрис напряглась при мысли об этом. Она выцарапает водянистые глазки толстяка.

Минуты шли. Она не сомневалась, что Европеец все еще стоит за дверью, хотя не слышала ни звука, ни вздоха.

И вдруг заурчали трубы. Где-то в глубине поднималась волна Раковина издала хлюпающий звук, вода в туалетном бачке заплескалась, крышка унитаза подскочила и захлопнулась снова, откуда-то снизу вырывался поток зловонного воздуха. Это было дело рук Мамолиана, хотя и явно бессмысленное. Унитаз снова выпустил газы — запах был омерзительным.

— Что происходит? — спросила она, стараясь не вдыхать.

Мерзкая жижа перетекла через край унитаза и шлепнулась на пол. В ней двигалось что-то вроде червей. Кэрис зажмурилась. Это затеяно, чтобы смутить ее разум; надо не обращать ни на что внимания. Но и с закрытыми глазами иллюзия не исчезала. По мере того как поднимался поток, вода хлюпала все громче. Сквозь бурление Кэрис слышала, как что-то влажное и тяжелое хлюпает по полу ванной.

— Ну? — спросил Мамолиан.

Она попыталась рассеять наваждение одним резким выдохом.

Что-то проползло по ее обнаженным ступням. Будь она проклята, если откроет глаза и позволит ему повлиять на еще один орган чувств. Но любопытство пересилило.

Одинокие всплески из унитаза превратились в поток, словно канализационные трубы разверзлись и понесли свое содержимое к ногам Кэрис. Не просто экскременты и вода — бульон теплой грязи породил монстров. Таких созданий не найдешь ни в одном зоологическом справочнике: существа, когда-то бывшие рыбами и крабами; зародыши, спущенные в канализацию больниц, прежде чем их матери очнулись и закричали; твари, пожиравшие экскременты, извергаемые собственными телами. Повсюду в илистой грязи мусор, отбросы, падаль поднимались на слабых конечностях, хлюпали и ковыляли в сторону Кэрис.

— Убери их, — прошептала она.

Они и не думали уходить. Пенистая грязная волна по-прежнему бурлила; фауна, которую извергал унитаз, становилась все обширнее.

— Найди Тоя, — отозвался голос по ту сторону двери.

Вспотевшие ладони Кэрис дергали дверную ручку, но та не поддавалась. Никакой надежды на помилование.

— Выпусти меня.

— Просто скажи «да».

Она навалилась на дверь. Крышка унитаза подлетела вверх под мощным напором и осталась в таком состоянии. Поток становился гуще, трубы трещали, будто нечто огромное прокладывало себе путь к свету. Кэрис слышала, как оно скребется в трубах. Она слышала клацанье его зубов.

— Скажи «да», — повторял Мамолиан.

— Нет.

Поблескивающая рука вытянулась из бурлящего бачка и стала шарить вокруг, пока пальцы не зацепились за край раковины. Затем тварь стала вытаскивать себя наверх, вытягивая изъеденные водой кости.

— Пожалуйста! — закричала Кэрис.

— Только скажи «да».

— Да! Да! Все, что угодно! Да!

Как только у нее вырвались эти слова, ручка двери подалась. Кэрис повернулась спиной к вылезающему чудовищу и навалилась всем телом на дверь, другой дрожащей рукой нащупывая ключ. Позади слышались звуки высвобождающегося тела. Она повернула ключ — сперва не в ту сторону, затем правильно. Мерзкая водяная смесь уже достигла голеней, почти скрыв стопы. Когда Кэрис отперла дверь, сырые пальцы скользнули по ее колену, но ей удалось выскочить из ванной в коридор, прежде чем чудовище схватило ее, и захлопнуть за собой дверь.

Мамолиан, выигравший сражение, исчез.

После этого Кэрис не могла заставить себя войти в туалет. По ее требованию Пожиратель Лезвий приносил горшок, а позже с поклоном забирал его.

Европеец больше никогда не упоминал о случившемся — не было необходимости. Ночью Кэрис сделала все, о чем он просил. Она раскрыла свой мозг, отправилась на поиски Билла Тоя и через несколько минут отыскала его. После чего его нашел и Последний Европеец.

43

После благословенных дней, когда он по-крупному выигрывал в казино, у Марти никогда не было таких денег, как сегодня. Две сотни фунтов — ничто для Уайтхеда, но Марти они ослепили. Возможно, старик солгал ему о Кэрис. Если так, он вытянет из него правду со временем. «Потихоньку-полегоньку, и поймаем обезьянку», как говаривал Фивер. Интересно, что сказал бы он сейчас, увидев Марти с полными карманами наличных?